- Ты говорила, что тебе нужно уйти по семейным обстоятельствам, - начал Учиха, наконец, отведя от неё взгляд. Сакура с облегчением вздохнула, кивнув и повернувшись к нему лицом:

- Ну да, что-то не так?

- Что за обстоятельства?

- Я не намерена вам про это говорить, – фыркнула Сакура, язвительно закатив глаза и снова повернувшись к доске.

Мужчина лишь хмыкнул. Она знала, что он насмехается. Но ничего смешного, как ей казалось, в этом не было. Потому девушка нахмурилась. Швырнуть бы в него этот чёртов мел, которого осталась уже половина, как не меньше…

- По-вашему, это смешно?

- Я не смеялся. – Справедливо заметил Учиха.

- Вы хмыкнули.

- Но я не смеялся.

- Да, но вы хмыкнули, – упорно стояла на своём Сакура, повернувшись к нему лицом и уперев руки в бока.

Чёрт возьми, что она делает?

- Но я не смеялся, – терпеливо повторил Учиха уже сквозь зубы, нахмурив чёрные брови.

- Тогда хватит хмыкать тут уже мне на ухо, меня это бесит! – вскричала она, бросив мел на пол, так что он раскололся на мелкие кусочки.

Она и сама не понимала, почему так взбесилась. И, наверное, со стороны это выглядело дико смешно – восемнадцатилетняя девчонка, которая кричала на своего преподавателя и злилась лишь потому, что отбывала у него наказание, так ещё и стояла вся в мелу, как будто её в муке изваляли. И ему явно было смешно видеть её такой, это точно…

Сакура тяжело вздохнула, откинув со лба прядь нежно-розовых волос, гордо вздёрнув веснушчатый носик и скрестив руки на груди. Чёртов Учиха, как же он бесит… Она даже не заметила, как он резко поднялся с места, направившись к ней быстрым шагом. Ну вот, фантазия Сакуры началась… Девушка попятилась к доске, тараща ярко-изумрудные глаза, даже не зная, что ему сказать. Она только шумно сглотнула, приоткрыв бледно-алые губы. Вся его стройная высокая фигура источала холод, так ещё и не предвещала ничего хорошего – тяжело дышит, хмурит тонкие брови, сжимает длинные пальцы в кулаки… и Сакура сейчас боялась его ещё больше. А вдруг ещё руки распускать начнёт? А он и распустил – едва ли он подошёл к ней, как вдруг схватил её за тонкие запястья, заведя их за спину, а сам наклонился к ней, так ещё и настолько близко, что Сакура раскраснелась ещё гуще от неожиданности и смущения.

- Тебя что, оставить на лишний час наказания, девочка? – грубо осведомился он, уже выворачивая ей запястья. Сакура зажмурилась от боли. На неё пахнуло приятным запахом ментола и ещё чем-то дико сладким… – Я могу, не сомневайся. И могу тебя так заставить отбывать наказание, что ты будешь просить, чтобы я тебя отпустил.

Сакура только приоткрыла глаза, едва ли не плача от такой обиды:

- А вы знаете, что к студентам нельзя применять рукоприкладство?..

- Харуно, ты отдельный случай, не сомневайся, – прошипел он, а Сакура нахмурилась.

Ей хотелось двинуть ему, но руки-то заняты. И вообще, какого хрена он её тут стоит и домогается?! Невозможно! Да что это за преподаватель, который лезет к своим студенткам?! «Студентке», - поправила девушку совесть, закивав, снова вытирая кровь из носа. Сакура смотрела в его глаза. Чёрные, пронизывающие своей глубиной… Девушка сглотнула, снова покраснев. Она ничего больше не могла ему сказать. И неужели его глаза могут настолько сильно гипнотизировать, настолько, что она даже не может вывернуться из его цепких сильных пальцев, ничего не может ему сказать, возразить… выдавить из себя хоть один звук.

- Отпустите меня… - прохрипела девушка, а он только усмехнулся прямо ей в лицо.

Ей казалось, что ещё секунда, и она либо потеряет сознание, либо закричит, если получится. Иначе он точно коснётся её губ своими. Она даже приоткрыла бледно-алые губы… Щёки девушки снова заалели. Он стал рассматривать её личико. Такое смущённое, покрасневшее… Значит, говорить всякие гадости она не смущается, а когда он склоняется к ней или стоит близко, так она сразу же упасть в обморок готова.

Он смотрел в её испуганные ярко-изумрудные глаза… и такого цвета глаз он не видел ни у кого. Она так часто дышит, так… и ему нравится, как от неё пахнет. Маняще, приторно, ванилью или белой лилией. Сладкий запах. Он ему понравился даже тогда, когда она проходила мимо него после первой пары… И ему понравилась она. Такая красивая, невинная, в ней сидит какая-то наивность, которой нет ни у кого, кто есть в этом классе. Девушка хлопнула длинными густыми ресницами, а Учиха не торопился её отпускать. Хотел поцеловать её прямо в приоткрытые бледно-алые губки… она как будто так и просила поцелуя. Глупая девчонка, зачем она их так приоткрывает? Только ещё больше влечёт его к себе, а это не очень хорошо. Просто Саске представлял, какой слух пойдёт по всей Конохе, если он сорвётся и изнасилует восемнадцатилетнюю студентку. Ещё и квалифицированный преподаватель по алгебре, да где это видано?!

- Мне только один вопрос интересен: чем же я тебе так не понравился? – тихо поинтересовался Учиха.

Сакура сглотнула. Он шептал прямо на её нежные губы, опаляя горячим дыханием. Она сама невольно потянулась к его бледным красивым губам, но что-то её вдруг резко остановило, как будто бы потянуло за длинные нежно-розовые волосы. Наверное, это совесть, которая до сих пор не оставила попыток вразумить девушку.

- Тем, что вы… что вы… так… вы… - замялась Сакура, опять сглотнув.

Это её бесило. У неё было какое-то презрение к самой себе, словно это сейчас была не она, а будто за неё кто-то пытался всё это сказать Учихе, кто-то заикался, кто-то внутри неё поддавался этому учихиному взгляду… Сакуре не нравилось это. Несколько минут назад она готова была швырнуть в него мелом, а теперь… а что теперь? Что она сейчас может с ним сделать? А с собой? Ничего… эта безысходность… как тень нависла над беззащитной девчонкой, и теперь, кажется, Сакуру ничего не спасёт.

- Я – что? – переспросил он, вздёрнув чёрную бровь.

Сакура всхлипнула. И как вырваться из этого беспредела? Кажется, Учиха вот-вот готов выпустить когти, а тот демон, который, как казалось Сакуре, сидит внутри него, выйдет на свободу, освободится от темницы бренной плоти… боже, о чём сейчас её мысли? Она вообще не могла привести ни одну из них в порядок, только глядя в глаза Учихе, не отводя своих, пугаясь всего этого…

- Сакура, я тебя сегодня не отпущу рано домой, и ты прекрасно знаешь почему.

Нет, она не знает, даже думать об этом не может… что он себе позволяет?! Нужно обязательно рассказать об Цунаде… Но сделает она? Цунаде-сама тут так же бессильна, как и Сакура. И вдруг он прислонил девушку спиной к исписанной мелом доске, так что она распахнула глаза. Да уж, она точно как будто в муке, а полиция может подумать, что кто-то на неё просыпал кокаин, и загрести её куда подальше, а то и посадить…

Сакура старалась об этом не думать. Она вообще не знала, что ей делать. И он вдруг отпустил её тонкие запястья, а Сакура облегчённо вздохнула. Хотела оттолкнуть его, уже упёрлась маленькими ладошками в предплечья, чуть сжимая мышцы тонкими пальчиками, тихонько выдохнув и, наконец, опустив длинные ресницы от смущения, глядя в пол. Она даже не думала, что он к ней так близко, и она, по сравнению с ним, такая маленькая и беспомощная…

Девушка опять всхлипнула, стараясь не заплакать изо всех сил. А он склонился к ней. Она невольно хотела обнять его за шею, хоть и сама не понимала, что делала… Она уже протянула руки к его шее, но он вдруг опять перехватил её запястья обеими руками, уже не так сильно сжимая их в длинных пальцах, приподняв в улыбке уголок губ. И Сакура сейчас спросила себя, когда он слишком близко наклонится к ней: теперь можно паниковать? И совесть ответила: «да, Сакура, пожалуй, можешь паниковать, если найдёшь для этого в себе силы и смелость». Она вообще не понимала, что он хотел с ней сделать… Он осторожно коснулся мягкими тёплыми губами её нежной покрасневшей щеки.

- Нет… - выдыхает девушка, чуть приоткрыв глаза, – я не понимаю, почему…

Он усмехнулся прямо в её аккуратное ушко, от чего девушке стало щекотно и она отвернула от него голову, приоткрыв бледно-алые губки, закрывая глаза.