- Просто Узумаки нужна девушка, которая будет терпеть его ржач и сама над ним смеяться, так ещё и… он любит тех, которые поскромнее.

- Хината скромная, - заметила Сакура, отпив чай и улыбнувшись. – Даже, наверное, очень.

- Ну да… кстати, он сразу начинает паниковать, когда заходит о ней речь, - хмыкнул Учиха. – Я тут вроде бы вчера или позавчера его спросил, что там да как, так он тут же сказал, что ему нужно к лабораторной идти готовиться, а у самого уши с щеками покраснели. Я думаю, вот дурак, уже даже лучшего друга стесняется, ни в какие ворота не лезет…

Сакура усмехнулась. Да уж… ну что ж, всё же хорошо, что Узумаки общается с Хинатой. А раз уж ему нужна девушка, которая будет терпеть, как Учиха сказал, его «ржач» над ухом, то Хината, кажется, именно из тех, как заметила Сакура. Да и вообще ей бы тоже хотелось пообщаться с новоиспечённой девушкой Узумаки. Надо бы с Наруто как-то поговорить по этому поводу, кстати говоря… после чая Сакура, поблагодарив Учиху, направилась в прихожую. Он сказал, что скажет, когда ей нужно прийти к нему ещё раз.

«Чтобы закрепить пройденный материал», - с сарказмом произнесла совесть, закивав. Хотя Сакура ещё не до конца познала тот материал, который мог предложить ей Учиха в качестве ознакомления… да уж, точно не до конца. «Во всех смыслах», - фыркнула совесть, снова кивнув. Кажется, она уже собирала вещи, понимая, что ей нужно отсюда сматывать, да побыстрее, чтобы Сакуре не мешать проститься с Учихой… девушка быстро накинула на ноги чёрные кеды, а Учиха, привалившись к косяку плечом, скрестив руки на груди, наблюдал за ней.

- Ну ладно… спасибо, Учиха-сан, - язвительно произнесла девушка.

- Ты точно всё поняла? – осведомился он. Сакура кивнула, чуть улыбнувшись:

- Да. Если мне будет что-то не понятно, то я попрошу помочь.

Он только мотнул головой. Сакура уже собиралась уходить, хотя прекрасно и отчётливо чувствовала его взгляд на себе… хищный, с примесью страсти и похоти. И он явно не собирается просто так её отпускать, Сакура это точно знала. И он, видимо, решил ей это доказать, вдруг уверенно направившись на девушку. И Сакура попросту не знала, куда она может деться от него. Боялась. Испуг в её глазах так прекрасно сочетался со страхом… единая палитра чувств и эмоций. Всё тело онемело от этого необъяснимого трепета перед ним, ноги стали ватными или как будто набитыми синтепоном. Учиха вдруг резко прислонил её к стене, обняв за узкую талию и приподняв уголок красивых бледных губ в наглой улыбке. Девушка вытаращила глаза – вырваться нет шансов.

А он склонился к ней, тяжело дыша. Хотел её. Она чувствовала. Чувствовала вместе с запахом ментола, исходящим от него, вместе с запахом парфюма, который теперь дразнил её ноздри и лёгкие… страсть в его чёрных глазах. Ей не страшно теперь. И куда ушёл весь страх? Испарился в пустоту, в её глазах такое же желание, как и у него. Желание прижаться к его сильному мужскому телу, такому красивому и стройному, желание гладить его тело чуть ли не во всех местах, задевая чувствительные точки на его теле – от чувственных пухлых губ до мочки аккуратного уха, чуть сжать её пальчиками, провести ноготками по спине, еле-еле задеть кончиками пальчиков шею и чувствительный сосок, спуститься ниже, проводя по каждому кубику пресса и обводя небольшую ямку пупка, затем ещё ниже, засовывая кончики пальцев за пояс его джинсов, даже не глядя на его реакцию. Она приоткрыла бледно-алые губы.

Желание обнять его… пересиливает. Девушка обвила тонкими ручками его шею, обнимая, чувствуя, как он с нежностью провёл по её стройным бёдрам широкой холодной ладонью, как поднялся к узкой талии, а потом вдруг сжал ягодицы девушки. Она вытаращила на него глаза… он, вдруг зашипев от нахлынувшего возбуждения, с лёгкостью подхватил её на руки. Сакура выдохнула – он такой сильный… и у него такие красивые и сильные руки… она гладила их, вначале сжав широкие плечи кончиками пальчиков, а затем перейдя к предплечьям, выдохнув. До бесконечности бы гладить его красивое сильное тело… он вдруг принялся исследовать её изящную шею кончиком прямого носа, заставляя Сакуру зарываться пальчиками в его угольно-чёрные волосы и крепче прижимать к себе… и он, наслаждаясь непорочным запахом ванили, вдруг поцеловал её в шею.

Вначале нежно, с осторожностью, сдерживая страсть и похоть внутри, подобно самой агрессивной собаке, которая яростно лязгает острыми зубами и вот-вот сорвётся с толстой цепи. Он чуть прикусил нежную кожу её шеи, легонько оттянув, а девчонка лишь тяжело дышала, то и дело сжимая пальцы и крепче хватаясь за волосы Учихи. Она подставила ему шею – запрокинула голову за спину, лишь бы он целовал её, лишь бы делал то, что хочет, не важно, насколько порочна их связь друг с другом, этого, так или иначе, не избежать… а он, так и не сдержав ту дикую собаку у себя внутри, словно обрёл её сущность, вдруг сильно укусив девушку в шею, да так, что она громко вскрикнула, закрыв глаза. Как он может смешивать в себе столь противоположные друг другу нежность и грубость?

Она не знала. Могла только ощущать, когда он укусил прямо в синеватую, часто-часто бьющуюся жилку на её шее, при этом чуть оттянув бледную кожу, а потом снова, вновь впившись в неё губами, оставляя ярко-красный засос. Сакура лишь тихонько постанывала, зажмурившись от наслаждения и боли одновременно, которые он дарил ей. Боже, как приятно… как приятно, когда он провёл горячим влажным языком вдоль по её шее, шумно выдыхая и заканчивая столь сладкий для них обоих путь её аккуратным ушком. Она крепче прижала его к себе, уже обхватив стройными ножками его узкие бёдра.

И она явно ощутила своей промежностью сквозь слой своих шорт и его джинсов, как он начинает возбуждаться от того, что он сам делает. И что делает она, когда крепче впилась в его угольно-чёрные растрёпанные волосы… боже, он просто с трудом сдерживался от такого невыносимого соблазна трахнуть её прямо сейчас, а если будет вырываться, то изнасиловать… нет-нет, с ней так нельзя… с таким нежным существом нужно обращаться так же нежно, лишь чуть-чуть внести грубости для контрастности. И сейчас он сделает ей настолько приятно, что она будет умолять его, чтобы он отпустил её, высвободил из того персонального Ада, который сам же и создаёт ей… чёртово воплощение Сатаны.

Говорят, что только у Дьявола чёрные глаза…

Так чем Учиха не Дьявол? Он смотрит на неё так же, как смотрел бы сам Сатана. Нет, зачем она думает про это, лишь отчётливее создавая себе образ такого Учихи… нет, не стоит… нет… что он делает?! Осторожно, быстро лизнул мочку её ушка, тут же принялся её покусывать, тихо выдыхая. Она хотела сказать ему, что и сама еле держалась, да только… только сдержалась, приоткрыв бледно-алые губы и вместо этого тихо простонав:

- Что ты делаешь?.. ах… боже мой… прекрати… пожалуйста…

Всё, надоело! И в очередной раз надоедает, когда он снова лизнул её ушко, при этом нагло улыбаясь. Сакура, не выдержав, вдруг приподняла его голову за подбородок, покраснев и проведя губами по его губам. Манящие, красивые, от них так притягательно пахнет ментолом… что она не могла держать себя в руках – быстро провела кончиком язычка по нижней губе, а он приоткрыл их, уже готовясь захватить его и поцеловать эту чёртову девчонку. Нет, она хотела поиграть – усмехнулась, вдруг потянув назад его чёрные волосы и лизнув шею, пройдясь самым кончиком язычка по его кадыку, улыбаясь, затем прикусила, заставив его зашипеть, подобно самому дикому зверю, которому причинил боль капкан. И из этого капкана больше гордому зверю не выбраться… угодил так угодил. Несчастная скотина.

- Прикуси шею… - вдруг тихо, хрипло попросил он, уткнувшись носом в её хрупкое плечо.

Девушка тут же улыбнулась – имение власти над ним. Могла заставить его испытать наслаждение только одними покусываниями… что она и сделала, слыша его тихие постанывания. У него тяжелое и сбивчивое дыхание… что она может сделать? Может быть, ему жарко? Девушка, улыбаясь, стащила футболку с его стройного тела, выдохнув, отбросив в сторону, как ненужную вещь.