Наруто уже хотел остановить своего начальника, да только, видимо, у него это не получится – Орочимару уже настиг дверь студии, ворвавшись внутрь и опешив, даже чуть отклонившись назад.
Наруто всё пытался рассмотреть, что же там произошло, и выглянул из-за плеча начальника, сразу приложив ладонь к губам и хлопнув себя ею по лбу, отведя глаза и забормотав что-то.
Господи, почему Учиха не может вести себя нормально?!
В это время они покидали друг в друга всё, что только попалось под руку, и теперь Саске, силясь, пытался поднять разваленный старый диван, тоже намереваясь запустить им в девушку. А Сакура вполне спокойно сидела на этом диванчике, приговаривая:
- Давай-давай, холоп, работай, солнце ещё высоко, а крепостное право именно для тебя никто не отменял.
- Да пошла ты на хер! – высказался Учиха, подняв-таки диван особенно высоко, а затем тут же отпустив, заставив Сакуру вскрикнуть.
Она недовольно посмотрела на него, а затем, подтянув хвост повыше, покосилась на Орочимару, сразу опустив руки и сглотнув. Вот кого-кого, а его она здесь явно увидеть не ожидала… и сразу же подумала, что это Узумаки привёл сюда начальника, однако Наруто качал головой и мотал руками, мол, это не я, это он сам. Конечно, Узумаки, все они так и поверят.
Саске что-то прошипел себе под нос, сев на диван рядом с Сакурой и сделав вид, словно бы это не он тут раскидал все вещи со стола. А на полу, собственно, чего только не было: ручки, карандаши, тетрадки, какие-то скомканные листики, несчастный теннисный мячик и уже распотрошённая пачка с заварной лапшой, так что Наруто где-то застонал на заднем плане, посмотрев в её сторону и закрыв глаза ладонями.
- Объяснитесь, молодые люди, - потребовал Орочимару, прошипев это так, словно был самой настоящей змеёй.
Наруто хмыкнул, а Учиха с Сакурой переглянулись, наперебой принявшись рассказывать, кто прав, а кто виноват. И тут уж Орочимару точно знал, что дню явно предстоит быть очень тяжёлым. Разве кто-то просил его нанимать на работу двух идиотов? Нет, даже трёх, ведь Сакура тоже в счёт идёт… но она-то, может, и не виновата, это её Саске спровоцировал. Так считал как Узумаки, так и Орочимару, и все «новогодние» шишки повесили на Учиху, пообещав, что вышвырнут его с работы, если такая ерунда будет продолжаться. Однако Учиха возразил, посчитав, что с его божественным голосом не сравнится никто и ничто, что есть в Токио и за его пределами, на что Сакура громко засмеялась, а Орочимару, прошипев себе под нос угрозу о понижении зарплаты, покинул помещение.
Когда Саске направился домой, попрощавшись, конечно, со своими слушателями, Узумаки и начальником, он даже ничего не сказал Сакуре, бросив лишь «до завтра».
Это девушке крайне не понравилось, но она решила ничего ему не говорить, лишь буркнула что-то вроде «пока», направившись в свою сторону, на остановку. А вот Саске ещё не думал о том, какой сюрприз ждёт его дома. Жил он один, но не в этом дело. Обогнув несколько тесных улочек и райончиков, которые были не совсем благополучными, но обычно к Саске никто не совался, зная то, что он всегда даёт сдачи, Учиха добрался до дома. Это была пятиэтажка, может быть, непримечательная на вид, но Саске она нравилась. Обычный уютный дом, обычная квартира, где он жил уже давно… и ему подарили её родители на совершеннолетие. Почему-то для Саске всё, что было связано с его родителями, придавало большой уют и какую-то комфортную атмосферу. Неспроста, наверное… так всегда бывает, когда родители живут далеко и ты их редко видишь. Поэтому и сейчас Саске, улыбнувшись, быстро поднялся на второй этаж, открыв домофонную дверь, и стал открывать квартирную, что-то насвистывая себе под нос.
Чего греха таить, Саске никогда не любил убираться… и, живя в собственной квартире в одиночестве, он стыдился признаваться самому себе в том, что в его доме царил некий беспорядок. Ну, как некий… знаете, в таких случаях говорят, что пробежало стадо самураев. Однако для Саске эта квартира была святым местом, ведь обстановкой занималась мама.
Он прикрыл за собой дверь, включив свет в прихожей, и тут же огляделся. Немного мрачновато, пусть и уютно. При входе стояло несколько кроссовок, как говорится, на все случаи жизни, большое зеркало, шкафчик для зимней одежды и табуретка, на которой он, когда сидел, завязывал шнурки. Однако здесь была ещё одна дверь, которая вела в небольшую кладовую, куда Саске старался не заглядывать по одной просто причине – там жутко пёрло каким-то гуталином.
Он прошёл дальше, стянув с себя кроссовки, по узкому коридору, и тут же направился в спальню, стремясь хотя бы чуть-чуть передохнуть после тяжёлого рабочего дня. Не помешало бы принять душ и что-нибудь поесть, но на этом Саске сейчас не зацикливался. Ноги практически не держали сильное тело, и теперь он, выдохнув, быстро свалился на уже разобранную кровать, которую приводил в порядок изредка, когда приезжали родители или кто-то приходил. Но сейчас для него было нормальным то, что и одеяло, и простынь, и подушка лежали на кровати, которую, вообще-то, положено складывать, чтобы смотрелось компактнее.
Спальня была небольшой, но вполне приятной для глаз. Было много всяких безделушек и статуэток, а сама комната больше в зеленоватых тонах. На полках пылились старые книги, которые Саске редко брал в руки, а дверь, ведущая на балкон, занавешена тяжёлыми изумрудными шторами. Нет, Учиха не любил зелёный цвет, относится к нему нейтрально - это любимый цвет его матери.
Повернув голову в сторону и тяжело вздохнув, Саске прикрыл глаза, так что длинные чёрные ресницы задрожали. Какое-то странное расслабление не желало покидать тело и куда-то уходить, и Учиха понимал, что вполне мог бы уснуть прямо сейчас.
Всё бы ничего, да только звонок в дверь потревожил хозяина квартиры.
Нахмурившись, Саске резко вскинул черноволосую голову, приоткрыв красивые губы. С чего бы это ему будут названивать? Странно, чрезмерно странно… впрочем, Саске никого не ждал, будь то надоедливый товарищ Узумаки или ещё кто-нибудь.
Он устало и лениво поднялся с места, поправив футболку, которая задралась уже до груди, оголяя красивое стройное тело, и направился в прихожую. Настроения практически не было, и Саске откровенно хотел послать человека, стоящего за дверью, куда-нибудь подальше… нечего приходить к нему и звонить в дверь, когда он никого не приглашал. Учиха просто ненавидел эту привычку многих людей. Ненавидел то, когда приходят без приглашения, но ещё больше ненавидел то, когда трогают его вещи. И вот сейчас его вещами были дверь и звонок, в который, мало того, звонили, так ещё и настойчиво трогали.
Прошипев что-то себе под нос по поводу того, что не мешало бы прибраться в квартире, Саске приоткрыл дверь, высунув оттуда нос и увидев за дверью не кого иного, как своего назойливого соседа. Ну, лучше уж это был бы Узумаки… соседом был мужчина лет сорока, который обычно с Саске любил скандалить по поводу громкой музыки, которую Учиха слушал. И вот сейчас Учиха недоумевал, что этот человек вообще забыл возле его квартиры.
- Вы что-то хотели? – спросил Саске, оглядывая мужчину, стоящего перед ним, одетого в простые домашние штаны и майку сверху, а на ногах - синие тапочки в клетку.
Он явно что-то держал за спиной, и Саске нахмурился, подозревая, что там, наверное, дубинка. Либо большие ножницы, чтобы перерезать все провода в квартире Учихи, чтобы это мешало ему слушать музыку. Сосед был тучным, довольно приятным на вид человеком, пусть и жутко скандальным и ворчливым. На его лысой голове было несколько проплешин, а на носу сидели круглые очки. Маленькие, будто у крота, водянистые голубые глаза смотрели на Саске с неподдельным интересом и уверенностью в том, что Учиха согласится на всё, что угодно. И он, наверное, не представлял, насколько сильно ошибался.
- Слушай, Саске, я надеюсь, мы замяли то дело по поводу вчерашней громкой музыки? – осторожно спросил он, вздёрнув кустистые брови.
Учиха пожал плечами:
