Очевидно, Саске и сам получал некое удовлетворение от того, что сейчас она сидела перед ним, чувствуя себя беззащитной, а он одним голосом, словно факир змею, мог заставить её подчиниться и едва не упасть перед ним на колени. Лишь бы он не пустил её по доске… этого Сакура боялась больше всего.
Пиратка чуть повернула голову в сторону, неуверенно, как будто бы боялась, что сейчас перед ней предстанет его идеальный профиль. И точно, едва она скосила глаза цвета морской волны в его сторону, как заметила, что Учиха с наглостью улыбался, наклонившись к ней, уперев руки в собственные колени и ожидая, что она ответит. Тут же пиратка покраснела настолько густо, что стало стыдно, а потом щёки залил ещё больший румянец от того же стыда…
- Но… нормально… - пожала плечами она, дрожащим голосом проговорив одно слово, да и то с заминкой.
Очевидно, Учиха был доволен.
Солнце продолжало заходить за горизонт в море, прямо с шипением, еле слышным таким, но чайки, что кружили над водной гладью, обязательно донесут это шипение на своих крыльях до «Чёрного зверья». Саске немного заинтересовало то, почему она говорила о своеобразном заточении в этой чёртовой каюте в таком свете. Значит, её вполне устраивало то, что она просидела здесь до самого вечера? Вот уж сказки… он продолжал ухмыляться, а потом опустил глаза, посмотрев на нежную кожу девушки, под которой явно была видна такая хрупкая косточка плеча… хотелось провести по ней языком. А может, прикусить, так что она станет задыхаться от наслаждения. Хотелось и прижать её к себе, говорить, насколько сильно она ему понравилась, какое сильное желание и возбуждение она в нём пробудила… да, даже в тот самый первый день их знакомства, когда он увидел её в виде пиратки, которая переоделась в мужчину. Тогда она казалась ему глупой, будто бы десятилетним юнгой, который воображал из себя старого знатного боцмана. Тогда она предстала перед ним маленькой девчонкой, которая стремилась быть похожей на всех остальных пиратов и отличаться от пираток. Она так стремилась к этому, так хотела, что даже подсела к великому капитану «Чёрного зверя», остановив его в тот раз в кабаке так, что невольно Учиха снова содрогнулся от этого воспоминания.
Но от воспоминания ли?
Конечно же, нет - Саске уже был уверен в том, что это не воспоминание вызвало столь приятные мурашки по всему телу. Один только запах, который исходил от молодой женщины, сидящей перед ним на стуле, манил. Как будто бы она – вполне знатная дама из высшего общества, одетая в такое красивое и пышное платье, в котором щеголяли все дамы там, где-то далеко за морями, привлекая взгляды джентльменов. Как будто бы она, если бы вошла в ту огромную залу, где находились все эти люди, приковала к себе взгляды всех и затмила бы своей красотой… Учиха представлял всё это именно так. И как всё же хорошо то, что она пиратка, а не какая-нибудь дама, хладнокровная, смотрящая на всех свысока, выращенная, словно цветок, в таком тесном горшке, где обучают манерам. Но нет, эта девушка была свободной, свободной не только от своих мыслей, но и от чувств, как думал Учиха.
Чувствовала ли она к нему что-то? Ощущала ли то, насколько сильно колотилось её сердце при одном взгляде на его профиль? Наверное, нет… тяжело вздохнув, он чуть ниже склонился к ней. От кожи пахло цветами и какими-то фруктами, словно бы она сама сейчас, старательно, пока его не было, натирала себя неизведанным плодом, таким сладким, манящим, приторным, сочным, который заставлял при одном взгляде на него впиться зубами. И да, из такого плода обычно вытекает сладкий сок, смачивая губы… именно так пахло и от неё, Учиха это чувствовал. От такого снова внутри забурлило желание. В крови так, тягуче, переливаясь из вены в вену, а затем снова проходя через сердце, заставляя с каждой минутой колотиться его всё быстрее и быстрее.
А разорваться оно могло? Конечно, как думал Учиха, может, если он продолжит вдыхать её запах. Заполнились лёгкие, некогда пустые и сытые одним запахом солёного моря, но сейчас… сейчас рецепторы кожи, носа, губ и подушечек на кончиках пальцев напряглись. Он знал, что именно в этот момент обострились все его ощущения разом, как будто бы кто-то по мановению волшебной палочки приказал всему этому случиться.
- Ты осознаёшь то положение, в котором сейчас находишься? – шёпотом поинтересовался Учиха, ещё ниже склонившись к аккуратному уху девушки, постепенно и медленно, методично заправляя за него прядь нежно-розовых волос.
Сакура понимала, но кивнуть не могла. Одно его движение, казалось бы, такое осторожное и невинное, вызвало в ней такую бурю эмоций, что она закусила нижнюю губу, сделав вид, что не собиралась его слушать. К вискам, пульсируя, прилила кровь, и все ощущения, как и у него, разом обострились… пиратка не могла понять, что с ней происходило, ведь поддаваться своим чувствам она вовсе не собиралась.
А кончики длинных пальцев, явно наслаждающиеся мягкостью её волос, всё так же постепенно убирали за ухо прядь… тут же горячие губы, которые заставили девушку разом содрогнуться и прикрыть дрожащие ресницы, коснулись её уха. Сначала самой раковины, где он принялся целовать её. Оставлял незначительные, короткие поцелуи, которые пробуждали нечто внутри пиратки… сладкое, манящее, томное. Особенно это скапливалось в низу живота, так что Сакура для пущей осторожности, чтобы не сорваться, сдвинула коленки, сжав их так, что в низу живота запульсировало ещё больше.
И почему он спросил про то самое положение? Да, она сидела перед ним, если он об этом, и он полностью властвовал над ней, словно марионеточник. Он словно дёргал за какие-то ниточки, которые присутствовали на её теле. Вшиты в самые чувствительные зоны её хрупкого тельца… да, а концы этих ниток он крепко держал у себя в руках, чуть заметно ухмыляясь, едва не облизывая верхнюю пересохшую губу от разом навалившегося на широкие плечи желания.
Раз – и она подставила его губам ухо ещё больше, чуть выгнув шею, два – и тут же она готова изгибаться от наслаждения, три – и она испустила шумный выдох, слетевший с губ птицей, долго запертой в клетке. Она снова тяжело втянула носом воздух, понимая, что теперь уже не в силах ему противиться. Пухлые горячие губы сейчас целовали не только ухо, но и проходили по всей раковине, опаляя тёплым дыханием. Мурашки по коже, одно его прикосновение, а сколько эмоций… сколько эмоций от того, что она больше не в силах убить его, даже если так хотелось.
Губы задрожали, словно бы она готова была расплакаться… и тут же Сакура, когда ровные белые зубы сомкнулись на мочке, чуть оттянув её, задев одну из самых чувствительных точек на её теле, шумно выдохнула, сорвавшись на еле слышный стон. Но нет, для неё он был неслышным… а он всё прекрасно слышал, и для Учихи это было не чем иным, как просьбой продолжить. Именно так он начинал приносить девушкам удовольствие… вначале незначительно касаться чувствительных мест, а затем дразнить всё больше и больше… но сейчас он хотел поступить по-другому, не по своей обычной схеме. Сейчас ему хотелось раздразнить Сакуру с самого начала, как будто бы она сама на это напросилась. Сначала раздразнить, а потом не давать ей долго того, чего она будет просить, даже если станет извиваться. Даже если прижмётся к нему, даже если будет умоляюще, срываясь на стоны, шептать на ухо нечто ласковое, даже если будет зарываться в его густые волосы тонкими пальцами, прислоняя голову к себе и заставляя слиться воедино одним невинным прикосновением…
Снова стон слетел с губ девушки, и Учиха, не удержавшись, подошёл к ней, быстро подняв девушку на руки, сжав ладонями ягодицы. Упругие, так и хотелось их касаться, шлёпать, сжимать… но нет, не до этого, он ведь так хотел её раздразнить, чтобы она просила и молила о скором продолжении. Сразу же он не заставил себя ждать, аккуратно положив девушку, словно она была сделана из хрусталя, на спальное место капитана. Ничего необычного, сейчас всё встанет на свои места. Здесь никогда не было женщины, и Саске не торопился их сюда пускать, ведь это место капитана… но нет, сейчас он будет удовлетворять здесь именно её.
