- Пойдём со мной наверх, - пройдя немного вперёд, Учиха подал ей руку, улыбнувшись.
Такая поддержка успокаивала и придавала сил, несмотря на то что девушка была в разбитом состоянии. Решившись и подав ему руку, вложив ладонь в его, широкую и мужественную, девушка ступила ближе к нему, отправившись наверх. Немного крутая лестница вела на второй этаж, чему Сакура была приятно удивлена: здесь была пара уютных комнат, приспособленных для жилья, туалет и ванная комната, весьма удобно обустроенная. Даже приоткрыв губы от удивления, Сакура и не заметила, как Саске немного крепче сжал её аккуратную ладонь, посмотрев на неё и едва заметно улыбнувшись, пропустив её в первую комнату.
Здесь находилась двуспальная кровать, хоть и немного старая и потрёпанная, но всё же чистая и аккуратная. Около кровати находились две деревянных тумбочки с самым, пожалуй, смешным здесь предметом — большим плюшевым медведем, явно найденным, возможно, около мусорки, но чистым и выстиранным. Почему-то от такого Сакура почувствовала в душе странную теплоту — Ким бы никогда не решился на это, а то, что этот когда-то несчастный медведь находился на помойке, а теперь сидел здесь, в тепле, и не мокнул под дождём, говорило о его спасителе весьма приятные и добрые вещи. Возле стены стоял шкаф, из которого вывалилось несколько вещей, и Саске, смутившись, принялся подбирать их, запихивая обратно в шкаф резкими и неловкими движениями.
- Здесь немного не убрано… - проговорил мужчина, виновато улыбнувшись, захлопнув двери шкафа с такой силой, чтобы они уж точно больше не открылись.
Усмехнувшись, Сакура прошла в комнату, заложив скрещённые пальцы за спину и осмотревшись:
- Ничего страшного, Саске. Если и не убрано, меня это не пугает, уж поверь.
Он лишь кивнул, улыбнувшись ей в ответ. В самом деле? Её и вправду не пугает некоторая неприбранность? От этого Саске даже смутился ещё больше, но улыбнулся ей в ответ, кивнув и опустив длинные ресницы, наблюдая за ней. Немного приоткрытые алые губы, сейчас слегка покусанные, большие зелёные глаза… насколько она прекрасна, Саске даже и сам не мог втолковать себе.
- Я… надеюсь, что тебя всё устроит, - он улыбнулся, всё так же смотря за ней. Ему нравилось, как восхищённо она осматривает комнату, хотя ничего впечатляющего в ней и не было. Пожалуй, разве что, большое окно, выходящее на улицу. Хоть здесь было и низко, с него можно было, вероятнее всего, наблюдать за тем, как меняется ночами звёздное небо.
- Конечно, - она обернулась к нему с лёгкой улыбкой на алых губах, встав у окна и осмотрев улицу.
Где-то сигналили мимо проезжающие машины, полиция, которая гналась за ними по ночным улицам Киото. Кто-то где-то кричал — этим людям явно не спалось. Здесь была совсем другая атмосфера, такая непривычная для Сакуры, но такая всё-таки желанная. Почему? Просто из-за того, что она и вправду должна была всегда быть здесь, а не в тепле и уюте. Какая разница, как обставлена комната, когда рядом любимый человек?
- Не волнуйся, Саске, - она подошла к нему, осторожно приложив ладонь к щеке. Он чуть улыбнулся, однако покраснел — для мужчины это было немного странным. Ему хотелось как можно больше ощущать на себе её нежные прикосновения. - Всё хорошо, правда. Я рада, что ты наконец забрал меня.
- Правда? - он тихо выдохнул, прикрыв глаза и сразу же приоткрыв их.
Как объяснить ей, в каком экстазе он находился только от одного её вот такого прикосновения? Он не понимал. Именно такой экстаз он должен был доказывать ответными прикосновениями, Саске это знал. Но он не мог поднять руку — она стала будто бы каменной, и ему казалось, что если он прикоснётся ей, то непременно принесёт очередную порцию боли. И как бы ему не хотелось, чтобы она чувствовала боль именно от его рук… он хотел, чтобы его руки могли дарить ей только нежность, любовь и заботу… и, пожалуй, ещё и удовольствие. От таких мыслей где-то в голове что-то щёлкало, сзади, буквально в тыльной части головы, а внизу живота сматывался пульсирующий комок.
Кивнув, она снова улыбнулась, продолжая поглаживать щёку мужчины уже кончиками пальцев. Что она чувствовала? Практически то же самое, что и он. Если Ким и касался её, его прикосновения были такими… отвратительными, что ли. Сакура презирала эти руки не только теперь, но и тогда — они не выглядели такими же мужественными и сильными, как руки мужчины, стоящего напротив неё.
Не выдержав, он подошёл к ней совсем тесно, подхватив на руки, сжав округлые бёдра широкими ладонями. Ахнув от неожиданности, Сакура поспешила ухватиться за его широкие плечи. Что это на него так внезапно нашло? Она не могла этого понять, однако смело могла довериться этим рукам — вреда они причинить точно никогда не могли, и уж точно не сейчас, когда он опустился на кровать вместе с девушкой, усадив её к себе теснее на бёдра, и принялся поглаживать этими руками узкую спину. Было видно: мужчина не хотел быть страстным именно сейчас… а может, и потом. В чёрных глазах отражалась вся нежность и забота к ней, которую он испытывал.
Он не мог выразить свои чувства словами, даже если бы захотел и даже если бы знал столько слов, сколько не знает ни один человек на этой планете. А самые большие чувства ведь никогда невозможно выразить словами, не так ли? Длинные пальцы осторожно перебирали светло-розовые кончики волос, скользили по немного вьющимся локонам, однако сам мужчина не спешил отводить взгляда от глаз Сакуры.
Ему нравились её глаза — большие такие, изумрудные, обрамлённые длинными ресницами… более того, ему нравилось, когда она щурилась на солнце: тогда её лицо приобретало такой приятные и нежный светлый оттенок, окрашивалось в тёплый цвет, а глаза становились более яркими, слегка окаймляясь еле заметными неглубокими морщинками. Ему нравилось, как она смеялась, когда в глаза светило солнце, как она придерживала пряди волос, которые подхватывал лёгкий ветерок, и как она смущалась, густо краснея, когда он наблюдал за каждым её движением. Боже, а как же ему нравились её руки… буквально с самого первого дня их встречи Саске готов был признаться, что влюбился в них.
Его страсть к её рукам можно было назвать своеобразным фетишем — вряд ли кто-то бы смог понять Саске лучше, чем он сам, когда мысленно прокручивал все те картинки её движений. Эти тонкие аристократические запястья, выступающая косточка рядом… нет, невозможно просто так на них смотреть даже сейчас.
Мужчина, слегка прикрыв глаза, перехватил её руку за запястье, принявшись осторожно касаться её кончиком носа: провёл от самого запястья к тыльной стороне ладони, к кончикам пальцев, вдыхая такой приятный запах… чем пахли её руки? Теплом. А тепло пахнет для каждого человека по-своему: для кого-то свежеиспечённым домашним хлебом, для кого-то карамелью, а для кого-то детским смехом. Да, да, даже самый простой и самый приятный звук на свете может источать приятный и немного задорный запах. К внутренней стороне ладони он легко прикоснулся пухлыми губами — он чувствовал, что ей приятно. В самом деле, Сакура издала только лёгкий выдох, приоткрыв губы, и тут же густо покраснела, слегка улыбнувшись, глядя на него.
Она легко провела другой рукой по его лицу, убирая выбившуюся из ирокеза чёрную прядь волос. На губах играла всё та же нежная и снисходительная улыбка, и Учиха точно мог с уверенностью сказать, что Сакура любила его и при этом не лукавила. Он продолжал целовать её руки, прижав её ладонь к своей щеке и спустившись губами к запястью, покрывая буквально каждый сантиметр кожи маленьким поцелуем, запечатлевая его на светло-молочном атласе. Её кожа была нежной, и даже какая-то небольшая царапинка, оставленная когда-то давно котом, не казалась лёгким увечьем.
Губы продолжили покрывать её руки поцелуями, и Саске перешёл уже к пальцам. Он не хотел причинять ей какую-то боль, а может, смешивать эту боль со страстью. Он понимал, что Сакура нуждалась в заботе и нежности, которую она никак не могла получить, но которую так хотела: девушка тихонько выдохнула, слегка закусив нижнюю губу, наблюдая за ним, и густо краснела, неловко опуская длинные ресницы.
