- А ты не сомневайся, - пожал плечами Узумаки, хотя Саске отчётливо видел, что Наруто даже слегка обиделся.
Быть может, ему не стоило об этом говорить хотя бы вслух… тут же от Узумаки как будто бы отлегло, и он снова стал широко улыбаться, идя с Саске под всеобщие взгляды окружающих к своему тату-салону. Наруто казался ярким пятном на фоне серости всей урбанизированной массы. Этот город не просто давил на людей – он не давал их тайным, закрытым на замок мечтам сбыться. Он отбирал надежду, он не давал шанс людям сделать то, что они хотят, и каждый жил словно в закрытой клетке. Любой взгляд, любое прикосновение, даже в общественном транспорте по чистой случайности, любой звук, исходящий от кого-то постороннего, отдавался в глазах людей страхом, даже затравленностью. Город забирал всю силу, и были лишь некоторые, кто мог выжить.
До тату-салона они добрались на удивление быстро. Это был не самый благополучный район города – в каком-то месте лежали шприцы, особенно в закоулках между домами, но Наруто как будто бы не обращал на это внимания. Кругом были высотные дома, где-то магазин с уже потухшей вывеской, которая ночью практически не загоралась, а больше тускнела, переливаясь красным и зелёным светом. Сейчас народу на улицах было немного, и это были далеко не самые приличные люди: кучки людей, образовавшиеся рядом с магазином, считающие деньги, курящие, одетые во всё чёрное, тихонько перешёптывающиеся… не было сомнений в том, что у них в разгаре очередное запланированное дельце, да ещё и не одобряемое обществом. Саске не смотрел в их сторону, поскольку в тату-салоне Узумаки бывал часто – это он видел практически каждый день. Одни и те же лица, одни и те же беседы, одна и та же бестолковая болтовня о том, как можно быстро достать дозу по дешёвке и в каком месте.
Тату-салон представлял собой двухэтажное заведение. Перешёл он Наруто от старого владельца года два назад – в то время Наруто просто подрабатывал здесь и рисовал эскизы татуировок, очень уважал мастера, бывшего владельца этого небольшого заведения. Но теперь эта «мастерская» перешла в руки Наруто – прежний владелец серьёзно пострадал в автокатастрофе, а потом и скончался – сердце не смогло справиться с такой нагрузкой на организм, – и Наруто долго переживал из-за этого. Для него этот человек был чем-то святым, казалось бы, олицетворением мастера, творца… именно таким мечтал стать и сам Узумаки. Окна тут были небольшие, но, тем не менее, в салоне было хорошее освещение даже днём, несмотря на то, что в этом районе города всегда мрачновато из-за недостатка солнечного света. Бетонные стены украшало большое количество граффити разных цветов, форм и размеров, а также различного содержания. Неприличных надписей здесь тоже хватало, но они в основном не присутствовали на фасаде здания. Наруто пригласительно открыл перед Учихой дверь, показав ладонью в сторону входа, и Саске, тяжело вздохнув, вступил на порог как на эшафот. Тут же, едва за Наруто закрылась дверь, на ней появилась надпись «Закрыто», а затем действительно раздался щелчок двери, и сам Узумаки потёр широкие ладони друг об друга.
Не то, чтобы это испугало Саске, просто он внутренне понимал, что по-крупному влип. Он тяжело вздохнул, скрестив руки на груди, и осмотрелся, словно бывал здесь впервые: несколько кресел, помещение большое, но обставлено так, как будто тут непременно нужно играть в карты, говорить о жизни и пить дешёвое пиво. Едва Наруто подошёл к какой-то полке рядом со шкафом, как сразу разлилась… хотя это не то слово – разлиться может только медленная и спокойная музыка, а тут заиграла, стала просачиваться в уши Учихи (пусть он и не был, в принципе, против) громкая и тяжёлая музыка. Он по привычке плюхнулся в большое кресло, всё так же скрещивая руки на груди, ожидая от Наруто дальнейших указаний. Тот встал перед ним, сунув руки в карманы, и вздёрнул тонкую бровь, наклонив голову на бок, – не было сомнений в том, что Узумаки обдумывает, с чего начать.
- Так с чего начнём? – спросил он, слегка улыбнувшись.
Чувствовал он себя явно торжественно – ещё бы, его друг согласился (пусть и неярко это, конечно, выразив) стать таким, как он, на целый месяц! Красота! Конечно, Наруто нечасто ходил с ирокезом, но считал, что Саске это пойдёт… да, несомненно пойдёт.
- Тебе виднее, - Саске пожал плечами, неуверенно посмотрев в сторону двери, ведущей в своеобразную гардеробную. Он шумно сглотнул: всё, что там висит, лежит или просто валяется, ему предстоит надеть на себя… - Поверить не могу, что я согласился на это…
Это он сказал в сердцах – вид той самой широко распахнутой двери в гардеробную не просто немного напугал его, но и заставил поволноваться. Сердце стало сильно колотиться, словно в предчувствии урагана. Дыхание участилось и стало неровным, пусть Учиха и не заметил этого… но и Наруто не пригляделся к тому, что Саске немного боится и уже жалеет о том, что проиграл Наруто спор.
- Я и сам в это поверить не могу, - искренне заверил его Наруто, закивав, а потом и бросился что-то искать.
Его не было максимум минут пять, а за это время Саске уже обдумывал план побега. Нет, если он сбежит, то Наруто посчитает его трусом… и сам Саске посчитает себя трусом. Он никогда не хотел таким быть, в школе всегда стремился доказать всем окружающим, что он сильный, что он не трус, а уже мужественный молодой человек. Будучи семилетним мальчиком, Саске побил четырнадцатилетнего подростка, который оскорбил Наруто, назвав того не то уродом, не то как-то в несколько раз грубее. Часто Учиха сам не мог поверить в то, что способен заступиться за кого-то… однако всегда было так – он готов был пострадать сам, но никак не отдать на растерзание врагам другого человека. Наруто пришёл с баллончиками красок, с иглой для пирсинга и ещё какими-то атрибутами, которые показались Саске странными. Он вытаращил чёрные глаза, а в голове только и крутилась мысль о том, что он зря на это согласился. Наруто подозрительно и коварно загоготал, встряхнув баллончик, а затем настойчиво направился в сторону своего друга, оскалившись:
- Ох, сейчас я тебя…
========== Глава 3. ==========
Такова уж природа человека, что, оказавшись между двумя лагерями, двумя идеями, спорящими, быть или не быть, он не может устоять перед соблазном примкнуть к той или другой стороне, признать одну правой, а другую неправой, обвинить одну и воздать хвалу другой.
(Стефан Цвейг)
Сколько продолжалось это мучение, Саске не считал. Казалось, он насквозь пропах запахом дыма, так как Узумаки всё время курил и предлагал ему, а также каким-то лаком и красками. Не было больно, когда Наруто старательно выводил тату. Сделал он не меньше пяти, но это Учиху не пугало. Всё казалось не просто сном, а чем-то нереальным. Он пытался представить, что ему просто снится то, как Наруто делает из него панка на целый месяц… но нет, каждое прикосновение, каждый щипок, который делал специально для себя Учиха, пока Наруто не видел, отдавался немой болью, что означало, что это точно не сон.
Приходилось только тяжело вздыхать, а то и закатывать глаза от неудовольствия или некой жалости к себе: Саске всё ещё не мог понять, как он на это согласился. Он костерил себя такими словами, каких не слышал даже от Узумаки, а в общем, считал себя полным идиотом, который согласился практически на собственную погибель. Разумеется, в моральном плане – он не привык, когда люди открыто и с неприязнью смотрели на него, такого взгляда на себе Учиха Саске практически никогда не чувствовал. Зато был в этом плюс: он познает, каково это, когда люди тебя осуждают только за внешность. Каково это, когда люди не считают тебя своим, хотят отстраниться только потому, что ты не такой, как все. Всем наплевать на духовный мир, каким бы он ни был у тебя глубоким – остаётся место только для того, чтобы судить человека по внешности.
«Не судят о книге по обложке».
Так всегда говорила ему мама, когда Саске показывал пальцем на того или иного уродливого человека. Она всегда одёргивала его, да ещё и жалела таких людей, будь он инвалид, представитель какой-либо субкультуры или просто обычный бомж. Мальчик лишь послушно и виновато опускал чёрные глаза в асфальт, стараясь больше не смотреть на человека, мимо которого они прошли, – не стоит судить о человеке только по внешности. Все мы пахнем по-разному, все мы выглядим по-разному, все мы имеем разный уровень образования и познания. Но мы едины в одном: у каждого из нас есть душа и у каждого должен быть смысл жизни. Независимо от того, к какой расе мы принадлежим, к какой национальности или к какому типу людей, будь то меланхолики или холерики, мы все стремимся познать, что такое смысл жизни и для чего мы живём.
