- Шикамару… - тихо произнесла она.
Он не отрывался от неё. Лишь короткий взгляд в её помутневшие от нахлынувшего возбуждения глаза, короткая улыбка на его красивых тонких губах, и он снова продолжил её целовать. Вот уже принялся за аккуратную ямку ярёмной впадины, обведя её языком, поцеловал острые линии выпирающих ключиц… и её дыхание заметно участилось. Её тёплые ладони исследовали его спину, и она постепенно спустилась к пояснице прямо по ровной линии позвоночника. Поддела край его серой майки, попытавшись снять. Да, снять её к чёртовой матери, ведь она действительно больше не нужна. Шикамару помог ей, выпрямившись и сразу же стянув со своего тела несчастную майку, отбросив её в сторону и обнажив стройный торс. И он снова лёг на неё, упирая руки по обе стороны от девушки. Опять склонился к ней, опять поцеловал, а его запах заставлял в низу живота что-то болезненно сокращаться и скручиваться. Девушка уже обвила ногами его узкую талию, тихо застонав, едва ли его ладони осторожно сжали её грудь, соски которой уже напряглись от возбуждения. И он тоже снял с неё лёгкую майку – всё это к чёртовой матери сейчас не надо, это же совершенно что-то лишнее, зачем это вообще нужно? Короткий поцелуй между её небольших грудей, он слышал, как быстро и сильно колотилось её сердце о грудную клетку… и стал целовать дальше, спустившись к линии пупка, наслаждаясь видом нежной бледной кожи. Он и не мог даже подумать, что она на самом деле такая… стеснительная? Да. Девушка действительно сильно смущалась, отвернув от него голову. Шикамару целовал низ её живота, поднялся кончиком языка выше, к аккуратной ямке пупка, оставляя за собой влажный след, обвёл её… затем снова поднялся к ней, снова поцеловал её в такие желанные, уже припухшие от возбуждения и поцелуев нежно-розовые губы. Она боялась, он это чувствовал. Чувствовал дрожь её совершенного хрупкого тела, чувствовал, как от его прикосновений по всему её телу побежали непрошеные мурашки… и он расстегнул её бриджи… расстегнул, осторожно стянул их вместе с нижним бельём, тяжело дыша. Наверное, она девственница… и Шикамару искренне понимал, что ему наплевать на этот факт, что сейчас она будет принадлежать ему, и даже наплевать на то, что она будет бить его с утра за то, что произошло этой ночью… сейчас она готова поддаться ему, подобно марионетке, которой управляет личный кукловод. Он тоже снял с себя всё остальное, вновь опираясь на руки, вновь поддаваясь её нежному телу… она так непорочна сейчас. Девушка шумно сглотнула, глядя ему прямо в глаза, затем тут же зажмурилась от долгого ожидания – он принялся входить в податливое тельце… сначала аккуратно, продвигаясь по миллиметру с каждым еле ощутимым толчком глубже… кажется, так даже хуже. И вдруг резкий толчок внутрь, а она тоненько вскрикнула, впиваясь аккуратными ноготками в его широкую спину. Она даже не думала о том, что это будет так больно… а Шикамару думал о том, куда делась вся её выносливость, куда делась её обычная самоуверенность и спесь, которую согнать просто невозможно? Теперь она такая же, как и остальные… теперь она только тоненько всхлипывала, обнимая его за шею и принимаясь гладить тёмные волосы.
- Темари… - тихо, хриплым шёпотом произнёс он, посмотрев прямо в её глаза, на которые накатились слезинки. Девушка лишь покачала головой, тяжело дыша и шумно сглотнув:
- Продолжай, пожалуйста… всё нормально… Шикамару…
И он повиновался ей – продолжил продвигаться дальше, входить в неё на весь размер своего органа, а она лишь тоненько всхлипывала, то обнимая его за плечи, то впиваясь в них своими ногтями… но вот уже пару толчков, и она расслабилась. И Темари стало необъяснимо хорошо… она даже не могла понять, что с ней происходит только от того, что этот идиот, которого она так любит и одновременно ненавидит, делает это с ней. И почему он действительно решился на это?.. плевать, впрочем. Она снова поцеловала его в губы, снова стала гладить его тело самыми кончиками тонких пальцев, снова крепко обхватила ногами его узкие бёдра, а затем и талию… она слышала, как он хрипло постанывал, слышала, как он тяжело дышал, слышала стук его сердца… почему она готова отдать всё только за то, чтобы вечно слышать этот частый и быстрый стук? Шикамару поцеловал её в шею… осторожно, но тут вдруг резко прихватив ровными зубами кожу, так что Темари опять вскрикнула, едва ли не выгибаясь под ним дугой. Внутри что-то так ощутимо сокращалось прямо под частый стук сердца… и она вдруг задрожала, буквально обмякнув под ним, только глядя в его помутневшие от возбуждения карие глаза… она знает, что он тоже сейчас кончит. Плевать, главное, что ему хорошо так же, как и ей… вожатскую наполнили громкие стоны и частое дыхание обоих, два смешавшихся запаха и застоявшийся запах совокупления… вот чёрт, и почему ей действительно так безумно хорошо?.. во влагалище вдруг разлилось что-то горячее – его сперма. И он сразу же лёг на неё, тяжело дыша и нахмурив тонкие тёмные брови… затем тут же успокоился, прижавшись к ней, словно ища в ней какую-то поддержку. Девушка еле заметно улыбнулась, принимаясь гладить его влажные волосы. Он вдруг поднял голову, снова посмотрев прямо ей в глаза, заставив Темари густо раскраснеться:
- А знаешь, отец всегда говорил, что женщины – это самое надоедливое, что есть на Земле…
- Если ты не прекратишь, - стала грозиться девушка, - то ты сейчас вылетишь отсюда…
- Я всего лишь хотел сказать, что он не прав, - улыбнулся Шикамару, снова положив голову на её плечо. Она усмехнулась – вот идиот, а если бы она действительно без разбирательств вышвырнула его отсюда? Вспыльчивость – это, наверное, плохо… но он никогда не имел ничего против её вспыльчивости. Иногда смешно наблюдать за тем, как она злится. Иногда смешно наблюдать за тем, как она пытается его ударить… но ещё более смешно, когда она тут же понимает, что виновата, и извиняется перед ним, при этом с таким гордым красивым личиком, что хочется её обнять и прижать к себе, говоря, какая она глупенькая…
А впрочем, к чёрту это всё. Отец действительно был не прав…
- Учиха! – заорал Узумаки уже на следующее утро в лесу, подойдя к палатке своего друга. – Хорош спать, бля, тут уже утро, солнышко светит, а они спят! Развалились тут! Мы вон собрались уже с детьми, осталось только вас вместе с палаткой смотать!
От такого Учиха в палатке запаниковал. Конечно, спал он вполне хорошо, комары не заели… так ещё и вместе с Сакурой. Девушка лежала на нём, обнимая его, при этом рука девушки вообще находилась прямо на… ну, на самом нецензурном месте на теле Учихи. Короче говоря, прямо на ширинке. Ну, дело-то не в этом. Учиха, вскочив, свалил с себя ничего не понимающую Сакуру, поднялся прямо на ноги… ну, сами понимаете, какого роста Учиха, а потому он долбанулся прямо о «потолок» палатки, направившись на выход и кроя благим матом Узумаки. Сакура потянулась, как раз при этом вытянув ноги… и Учиха споткнулся прямо о них, буквально вывалившись из платки под громкий смех Узумаки. Кстати… здесь бы сто пудов смеялись дети, так чего они не смеются? Потирая ушибленную голову, Саске огляделся, заметив, что детей во всей округе вообще нет, а Узумаки стоял и покатывался со смеху, молотя себя по коленкам и сгибаясь от смеха. Ясно, Узумаки его снова наебал… Саске это подозревал. Никто, конечно же, не собрался, а Узумаки, судя по всему, вообще только что проснулся. И Учиха готов был убить Наруто прямо на месте. Вскочив, он опять обо что-то запнулся и упал прямо в ноги Узумаки, а Наруто, видя друга таким беспомощным, снова захохотал, сев уже на траву от нескончаемого смеха и принявшись бить по ней ладонями рядом с собой. Смех его уже перерос в истерический, и Узумаки попросту упал на траву, едва ли не задыхаясь от потери кислорода. Проще говоря, он беззвучно хохотал, валяясь в траве. Саске поднялся на ноги, тяжело дыша. И вот только не надо говорить ему, что Узумаки действительно его наебал, грубо говоря…
- Узумаки, - подал голос Учиха, отряхиваясь, - ты чего мне наплёл про то, что все собрались?
