Грыт слушал и в глубине души понимал: в бесконечном поиске памяти он потерял все, что имел и мог иметь. Он сед, в дождь его спина болит, а старые шрамы ноют. Все, что он может - рассказывать байки внукам. Но внуков не будет. Он повидал полсотни стран, но ни одна не стала родной. И все ради чего? Ради имени? Бред и наваждение.

"Вернись, любовь моя..."

Наваждение. Сладкое, болезненное. Отказаться от него - и что останется? Двадцать лет погони за болотными огнями.

- Прости, Басьма. Ты права, я не достоин тебя.

Казалось, он рвет едва зажившую рану. Больно и страшно уходить от тепла и любви в неизвестность. Но если не сейчас, если задержаться - то никогда не узнать, кто он? Зачем он? Кто та девушка с глазами цвета ирисов, что звала его? И это "никогда" еще страшнее, чем тяжелая и опасная дорога на запад, в Суард и Грозовые горы.

10

10

- Нет больше. Кончилась. - Купец с почерневшим лицом развел руками. - Только пара горстей сухого нута.

Грыт молча подождал, пока Нурша-бей вынет из туго набитого мешка тощий мешочек с горохом, забрал его и вернулся к костру. Вода в котелке закипала, дразня запахом вчерашней просяной похлебки. Колчан подкидывал в костер обломки стрел. В глазах его тосковал красный закат, меч валялся рядом.

- Сегодня поедим.

Грыт высыпал в котелок нут и сел рядом: мальчишки-рабы, равнодушные от усталости и голода, молча раздвинулись, освобождая место. Он глянул на осунувшиеся лица, все, как один, с синими глазами. Закашлялся, зажимая рот варежкой и стараясь задержать дыхание.

- А завтра, Грыт? - скормив огню обломки лука вместе с лопнувшей еще три недели назад тетивой, тихо спросил Колчан. - Крупы нет, дерева нет. Яков купцы не отдадут.

Он через плечо глянул на собравшихся в подобии пещеры торговцев. Те растирали снегом яков, скармливали им кусочки мха, найденные на скалах. И ни на миг не выпускали из поля зрения охранников и свое оружие.

- Завтра... - прохрипел Грыт, держась за горло. - Завтра или дойдем, или...

- Завтра будем есть сказки, - проворчал суеверный Бочка. - Нет чтобы взять чуть больше проса... для какого дысса им тут книги и серебро? А хмирские веера зачем? Торгаши, шис их забери.

Ближайший мальчишка вздрогнул, нарисовал варежкой круг на лбу, зашептал одними губами: "Светлая, охрани".

- Пошел вон, - раздался голос Нурша-бея.

Мальчишка съежился, вскочил и попятился. Остальные рабы только ниже склонили головы.

- Оставь, караван-дем. - Грыт задрал голову и глянул купцу в глаза. - Мальчик голоден не меньше тебя.

- Всем не хватит.

Нурша сел на корточки к огню.

- Хватит, - ровно сказал Грыт. - Или не хватит тебе.

- Не зарывайся, солдат, - начал злиться купец. - Я плачу не за то, чтобы ты кормил моих рабов моей едой.

- Ешь свое золото, - так же ровно ответил Грыт. - Еще одна смерть по твоей вине, и оно тебе не понадобится.

- Смеешь мне угро... - начал купец, но его прервал громкий, протяжный крик и хлопанье крыльев. - Кто это?

Купец тревожно оглядел блеклое небо. Грыт пожал плечами.

- Кто-то из тварей Хозяйки. Мы уже близко. - Он вынул из рукава ложку и зачерпнул варева. - Чуют мертвечину.

Купец сердито зыркнул на него, но промолчал. А Грыт осторожно попробовал.

- Готово.

Всем досталось по пять полных ложек. И солдатам, и купцам, и мальчишкам. Грыт смотрел, как они едят, и думал: зачем я дал им еще день страха? Вот уже двести лет купцы приводят Хозяйке синеглазых, светловолосых мальчишек не старше двадцати весен, получают по десятку золотых за каждого - и рабы навсегда исчезают в Башне.

11

11

С самого утра шел снег. Мягкий, редкий. Бесконечное кружение снежинок убаюкивало, обещало покой и тепло. Небо казалось дырявой пуховой подушкой, а дорога - периной, на которой так хорошо поспать перед обедом.

- Смотри, Грыт! Что это? - давешний мальчишка, имени которого Грыт так и не узнал за все три месяца пути из Западной Империи, испуганно дернул за рукав и указал влево.

Грыт замедлил шаг и поднял руку, приказывая каравану остановиться. Из снежной пелены проступили черные силуэты не то драконов, не то летучих мышей немыслимых размеров.

- Мы пришли, - ответил он умиротворенно.

- Пришли?

Спутники не верили. Кто испуганно, кто радостно, кто равнодушно. Словно нарочно, снег перестал, а в прореху облаков выглянуло солнце. Косые желтые лучи упали на двух каменных стражей, высветили серую нить моста через ущелье и обрисовали пронзающий сизые тучи шпиль.

Башня Заката разочаровала всех, даже мальчишек-рабов. Страшный издали мост оказался широким и огражденным перилами, башня - сложенной из грубых камней неказистой дылдой, дверь - сколоченной из обыкновенных досок. Вместо химер, демонов и умертвий внутри были пустота и тишина.

Весь караван, вместе с яками, поместился в единственной комнате первого этажа: огромной, высокой и совершенно пустой, с серым каменным полом и такими же стенами. Ни окон, ни лестниц, лишь невзрачная дверь в дальнем конце. Грыту показалось, что когда-то посреди залы стоял трон, но рассыпался от времени, покрыв весь пол ровным слоем пыли.

- Куда ты привел нас? - сердито спросил неугомонный Нурша-бей, едва размотав шарф и распахнув в тепле доху. - Где слуги? Где Хозяйка ветров? Тут все мертво.

- Мертво... - откликнулось эхо со всех сторон. - Мертво, - проскрипела фигура, возникшая на пороге.

Из-под капюшона серой хламиды едва виднелся крючковатый длинный нос и поблескивали неопределенного цвета глаза. Сухая рука с черными птичьими когтями сжимала высокий, выше роста, посох.

- Слуг им подавай, - проворчала старуха, подходя. - Давайте, показывайте, что там у вас, и проваливайте.

- Приветствую Ваше Темнейшество...

Нурша-бей протянул Хозяйке запечатанное письмо, но та отмахнулась.

- Нет. Вам нечем заплатить.

- Но... это не единственный караван! Если Ваше Темнейшество согласится, мы привезем...

Тот, кого назвали Темнейшеством, резко засмеялся басом, скинул капюшон и оказался невысоким русоволосым мужчиной лет тридцати. Вытянутым скуластым лицом и желто-коричневыми глазами он напоминал волка.

- Убери эту писульку и передай Лерду: если еще раз попробует втянуть Хозяйку в войну, одним наводнением в столице дело не ограничится.

Для убедительности он стукнул посохом в пол. В ответ под сводами зала завыл ветер, резко похолодало.

Посеревший Нурша-бей отступил и замотал головой.

- Я всего лишь вез письмо! Я не знаю, что там!

- Если бы знал, не дошел бы, - равнодушно бросил маг и повернулся к сбившимся кучкой мальчишкам. - Вам туда. - Он махнул в сторону, откуда пришел.

Рабы испуганно молчали и не трогались с места.

- Бегом, - прикрикнул на них Нурша-бей и искательно глянул на мага.

Тот промолчал, только окинул рабов светящимся ядовитой желтизной взглядом. Мальчишки, дрожа и спотыкаясь, пошли в указанном направлении.

- Что, не одобряешь? - непроницаемый взгляд мага остановился на Грыте.

- Нет. Ненавижу рабство.

Голос подвел Грыта. Он снова захрипел и закашлялся, но ответил магу таким же уверенно-равнодушным взглядом. Маг ухмыльнулся совсем по-волчьи, скользнул взглядом по едва заметному шраму на шее Грыта, и обратил его на остальных купцов.

- Товар кладите тут и идите вместе с яками в пристройку. Совсем одичали, кхе корр... - пробормотал он под нос.

Купцы засуетились, снимая вьюки.

- Что стоишь? У тебя дело к Хозяйке, вот и иди к ней.

Грыт вздрогнул от неожиданного сочувствия в голосе желтоглазого. Коротко поклонился Колчану и Бочке - на всякий случай, вдруг не увидятся больше. И пошел к дальней двери, на ходу размышляя: кто этот желтоглазый? Слуга? Никто и никогда не слышал о том, чтобы Хозяйке служили люди, только ветры и волшебные твари... может, оборотень?.. Перед самой дверью он в последний раз обернулся и перехватил насмешливый взгляд желтоглазого: "не гадай, чужак, все равно не догадаешься", - говорил этот взгляд.