– Ну что, девочки? Все уже свыклись с мыслью, что сегодня у нас появилась младшая сестра? – саркастически осведомилась Тимми, отпивая первый глоток вина. Мысли о Софи преследовали ее весь день, она беспокоилась о матери, которая по-прежнему была мертвенно бледна. Это беспокойство изводило Тимми с тех пор, как утром они покинули офис Арнольда.

– Стало быть, я уже не самая младшая, а если когда-то и была, то недолго, – с мрачным видом произнесла Джой. Она понимала, что это звучит глупо, но была задета всерьез. Отцовская скрытность больно уколола их всех. – Ее мать, наверное, охотилась за деньгами, и вот теперь им повезло отхватить четверть шато. А если Софи помешает нам продать его? – Джой вдруг всерьез озаботилась этой мыслью.

Вероника покачала головой.

– Не сможет, – резонно возразила она. – Против вас троих она окажется в меньшинстве. А любое решение о продаже принимается большинством голосов. В завещании вашего отца ничего не сказано о единодушном желании избавиться от шато. Софи владеет своей долей формально, как фидуциар. Это значит лишь то, что она получит четверть суммы, за которую вы продадите его, а эта сумма существенной не будет. Вряд ли шато все эти годы содержался в приличном состоянии, а ведь он и прежде был далеко не Версалем.

Шато представлял собой живописный загородный дом, и пока он принадлежал Веронике, она поддерживала в нем безупречный порядок – вплоть до того момента, как он перешел в руки Пола и оказался забытым. Заполучив шато, а вместе с ним и обязанность заботиться о нем, Пол сразу же утратил к нему интерес и не вспоминал о нем годами. Содержание шато требовало слишком больших денег, которых у Пола не было или которые он не хотел тратить на ненужную ему, в сущности, недвижимость во Франции. Типичный для Пола подход: с глаз долой – из сердца вон. Точнее, из списка текущих расходов.

– Ну что ж… могу сказать сразу: я готова продать его, – без колебаний объявила Тимми после того, как ужин был заказан. – Меньше всего мне нужен шато во Франции и вся головная боль, связанная с такой собственностью. По-моему, деньги в нее будут уходить, как в прорву.

– Да, так было всегда, – подтвердила Вероника, понимая, что дочерям не имеет смысла оставлять шато себе. Во Францию они приезжали лишь летом, да и то всего на неделю, навестить ее, а в этом году так и не выбрались. Давно прошли времена, когда они проводили каникулы и отпуска все вместе. Теперь их пути разошлись: у каждой свое расписание, обязанности и потребности. А нести все расходы на поддержание порядка в шато ради нескольких дней отдыха попросту нелепо.

– И мне шато во Франции не нужен, – на лице Джой отразилась паника при мысли, что придется заниматься еще и этим делом. – У меня работа в Лос-Анджелесе, мне надо бывать на прослушиваниях. Если бы я хотя бы жила на Восточном побережье! А добираться из Лос-Анджелеса слишком далеко. И потом, шато мне не по карману, – она не назвала самую важную причину: она не только не могла позволить себе такую недвижимость, но и не хотела ее.

– А может, сначала хотя бы посмотрим на него, а уж потом решим? – осторожно предложила Джульетта. За последние двадцать лет никто из них ни разу не бывал в шато, у них сохранились лишь смутные детские воспоминания о нем. – Может, он стоит того, чтобы оставить его себе. Ведь можно же сдавать его в аренду и таким образом получить деньги на содержание. А если будет еще и прибыль, все мы найдем как распорядиться ею.

– Только после того, как мы вбухаем в шато целое состояние, – категорично заявила Тимми. – Я не собираюсь тратить средства, которые папа оставил мне на приют для бездомных, чтобы отремонтировать шато во Франции, где я все равно не стану жить.

Джой разделяла ее мнение.

– А я хочу хотя бы взглянуть на него перед продажей, – настаивала Джульетта. – Я могла бы съездить туда в августе, все равно булочная будет закрыта.

В связи со смертью отца Джульетта решила закрыть булочную на остаток июля и весь август, поэтому свободного времени у нее было хоть отбавляй. Она вопросительно взглянула на младшую сестру.

– Поедешь со мной?

– Не знаю… Может быть. Если не буду занята, – уклончиво ответила Джой. Сейчас она могла думать только о том, как будет чаще посещать прослушивания, получит новые роли, и, возможно, благодаря отцу найдет нового агента и менеджера.

– А ты, мама? – Джульетте не терпелось организовать поездку с целью разведки. Об этом она думала весь день.

– Мы могли бы встретиться во Франции, – задумчиво произнесла Вероника. Она не рассчитывала когда-либо вновь побывать в шато, с которым у нее было связано немало воспоминаний. Большинство имело сладковато-горький привкус.

– А как быть с Софи? – продолжала Джульетта. – Мне кажется, мы должны встретиться с ней, – обе ее сестры и мать замерли, потрясенные новым предложением. – Надо же выяснить, с кем нам придется иметь дело. Как-никак, она нам сестра.

– Сводная сестра, – строго поправила Тимми из уважения к матери.

Она жалела, что Веронике этим утром пришлось узнать о романе и внебрачном ребенке их отца. Он поступил, как всегда: сообщил новость постфактум вместо того, чтобы во всем признаться еще при жизни. Вероника ничем не заслужила такое отношение, особенно после смерти Пола. Тимми воспринимала случившееся как пощечину, которая досталась Веронике. Одной рукой Пол подарил каждой из них заветную мечту, а другой отнял всякое желание чтить его как отца и мужа матери.

Тимми была особенно ненавистна боль, которая застыла сейчас в глазах Вероники. Боль не просто потери, а предательства, что гораздо страшнее. Отношения Тимми с матерью были прохладными, Тимми вообще предпочитала ни с кем не сближаться, однако Веронику уважала, была предана ей и злилась на отца за финальный удар. Картина, которую он ей завещал, была слишком ничтожной попыткой смягчить его.

– Я не хочу с ней встречаться, – открыто заявила Тимми, имея в виду Софи, и Джой явно задумалась о том же. Она любила мать, но с вновь обретенной сестрой следовало хотя бы познакомиться.

– А я пока не знаю. Вдруг она неприятный человек? Или попытается вытянуть из нас больше денег за шато? – встревожилась Джой.

– Берти уж точно попробует, – сухо заметила Тимми. – Вряд ли он просто смирится с решением отца. Мы о нем еще услышим. Не хватало нам еще только Софи на нашу голову. Одна головная боль здесь, другая во Франции.

– Мама, ты не могла бы что-нибудь разузнать о ней? – осенило Джой.

– Пожалуй, я могла бы обратиться к частному детективу. Выяснить, что она за человек, вряд ли будет трудно.

Она опасалась, что Софи и ее мать предъявят к ним претензии – впрочем, до сих пор они не пытались связаться с Вероникой или девочками, или же добиться, чтобы Пол признал отцовство. Иначе Вероника знала бы об этом. К тому же Пол в завещании упомянул, что никогда прежде не помогал этим двоим. Но разузнать подробности не помешает, к тому же Веронике было любопытно: сколько продлился этот роман, где познакомились любовники? Веронику все еще ужасало то, что она так и не узнала об этой связи Пола и даже не заподозрила о ней. Ни о какой Элизабет Марнье и ее дочери она прежде не слышала. Даже теперь примириться с этим известием было тяжело.

– Я что-нибудь выясню, когда вернусь во Францию.

Разобравшись с одним вопросом, они продолжали обсуждать завещание отца и его неожиданные подарки. Сестры радовались открывшимся перед ними возможностям, но к радости примешивалась горечь: оказывается, все это время у них была сводная сестра.

– Бредовое завещание, – заметила Джой. Впрочем, Пол подумал о потребностях каждой дочери, проявив редкую дальновидность.

– Вот и Берти наверняка того же мнения, – усмехнулась Тимми, и все, даже Вероника, засмеялись, вспоминая безобразную сцену в офисе Арнольда – всего за несколько минут до того, как он сообщил им о Софи.

– Честно говоря, я была в шоке, – призналась Джульетта, немного расслабившись после хорошего ужина и вина.

– И я тоже, – подхватила Джой.