-- Ну-ка, Лари, поддай! Заснул, что ли?

Малец засуетился, поплевал на ладони, подбросил угля, мощно и ровно заработал мехами.

Хыча обдало жаром.

Скоро пламя в горне приобрело нужный бело-голубой оттенок, сделавшись почти прозрачным и невидимым.

-- Пора, -- возвестил Ревенурк. Он заглянул в гудящую печь и, трижды осенив себя святым тревершием, потянул тигель из огненной пасти.

Подскочил подмастерье -- ловко снял стальным черпачком тусклые оплавки. Сбросил в керамическое корытце. Ревенурк, не давая расплаву прихватиться, поспешно сунул дымящийся тигель обратно в печь. Глядя в рдеющий искупительным огнём горн, мысленно досчитал до десяти.

-- Держи, -- скомандовал он, вновь извлекая тигель. Отработанным движением потянул за цепочку, наклоняя "клювик". Блестящая змейка, шипя и плюясь искрами, скользнула в глиняную форму на широкой каменной подставке.

-- Неплохо! -- сказал Ревенурк нарочито строгим тоном, отправляя опустевший уже тигель обратно в горн. -- Нравится?

Запыхавшийся пацанёнок восхищённо закивал.

Прихрамывая, Хыч подошёл к столу, скинул рукавицы, отёр вспотевшие ладони о кожаный фартук, надетый на голое тело.

-- Оставь, -- бросил. -- Пусть стынет. Золотить после будем.

В дверь затейливо постучали. Было ясно, что кто-то из своих.

-- Открой, -- кивнул Хыч расчехранному мальчишке, сам же потянулся к кувшину с водой.

Лязгнул засов -- на пороге возник Дил.

-- Мастер Хыч, -- с ходу начал он, -- градд Керия пришёл.

-- Ага, -- Ревенурк энергично потёр ладонями, предвкушая удачную сделку. -- Зови, -- приказал он. -- Нет, стой! -- Он сдёрнул с крюка на стене кусок дерюги и накрыл ею верстак с заготовками. Медленно обвёл зал взглядом. -- Вот теперь веди... не спеша.

-- Понял, -- шмыгнул носом Дил и исчез в темноте проёма.

Хыч Ревенурк ещё раз критически осмотрел помещение: поправил дерюгу, поводил над парящей формой рукой, проверяя температуру.

-- Угу, -- он натянул рукавицы, поднял форму и постучал ею по столу, тут же ловко подхватив вывалившийся матовый слиток. Поднёс к глазам, осмотрел с пристрастием. Слиток был не простой: ситировое тело прорезали три странным образом перекрещённых продолговатых отверстия, сейчас покрытые корявыми заусенцами. -- Ну чем не Имперский монетный цех? -- довольно крякнул Хыч, косясь на входившего гостя. "Напильником подработать малость да позолотить".

-- З-здоровья и блага, -- Керия -- невысокий, без особых примет зарокиец -- уверенно переступил порог, а стоявший в дверях мальчишка-подмастерье осмотрел опустевший коридор и притворил за гостем дверь.

-- И тебе доброго здоровья. -- Хыч скинул перчатки и сунул под мышку. -- Проходи, -- предложил, -- присаживайся.

-- Вторую п-печь, гляжу, п-поставил? -- Керия пожал протянутую руку.

-- Холодно нынче на Ногиоле! А у меня воздушное отопление. Такую махину прогреть -- дорогого стоит! По весне надо будет снова каналы гипокауст чистить. А печь-то я, кстати, уж давно поставил. Редко заходишь.

-- Дела -- волка н-ноги кормят, -- ответил Керия, не торопясь садиться.

-- Что да, то да. С чем пожаловал? По делу или так -- друга решил навестить?

Гость, извиняясь, развёл руками. Вздохнул, как показалось Хычу, слишком наигранно.

-- Есть у меня инф-ф-ф... -- он досадливо махнул рукой и, отбросив неберущееся слово, тут же подобрал другое, более подходящее его естеству: -- материал интересный для тебя есть.

"Что ж ты всё слова-то такие сложные выбираешь? -- досадливо подумал Хыч. -- С твоим заиканием, "да" и "нет" -- и то роскошь!"

-- А я думал, у тебя в "Клешне" встреча, -- сказал он вслух, -- некий Коввил са Табо и сотоварищ его Маан са Раву не по твою разве душу заявились? А?

-- По мою, но они совсем по д-другому делу хлопочут...

-- Ой ли? -- причмокнул Хыч.

-- П-почти по другому, -- попытался улизнуть Керия, но под настойчивым взглядом Ревенурка сдался; -- по тому же, но то, что я хочу рассказать тебе, их не касается. Эти сведения выходят за рамки моего с Коввилом соглашения. -- По лицу Керии проползла змея алчности. Видно было, что душевные терзания ему чужды. -- Т-т-тяжёлые времена, Хыч, приходится крутиться.

-- Ни в коем разе тебя за это не осуждаю, друг, -- сам такой.

"Да что сам, здесь все такие -- грешники, -- подумал Ревенурк, -- иные на Ногиоле не приживаются, ибо место проклятое. Праведники -- они все там, на материке".

Взгляд его скользнул по мальчишке, усердно подметавшему пол.

-- Иди-ка, Лари, отдохни чутка. Крикну, если чего надо будет.

Мальчишка не зря глаз мозолил -- только этого, видимо, и дожидался -- испарился в момент, будто и не было.

-- Присаживайся -- в ногах правды нет, -- Хыч указал на табурет, сам же пристроился на чистом краешке верстака.

Керия оседлал табурет. Опустил на пол между ног потрёпанную дорожную суму. Поправил щегольские манжеты войлочного гинтора с кожаными вставками и вышивкой по рукавам. Этот гинтор, да ещё тройной ремень с шикарной, под серебро, пряжкой, остроконечная шапка-булта и плащ с аграфом превращали своего хозяина из провинциального тарратского купчишки в пусть и небогатого, но знатного заро.

-- Интересующая тебя особа прибыла в Таррат на корабле три дня назад. Вместе с труппой, именующей себя: "Братья Этварок и Кинбаро Ро". Не знаю уж, кто это такие, но среди актёров ни того, ни другого нет. В труппе две девушки. Признаться, одна краше другой, -- Керия не удержался и вздохнул, неделанно искренне сожалея об ушедшей навсегда молодости, -- но указанный тобой знак -- серебряная фибула в виде мыши держащей в лапках цветок эвгерта -- украшает одежды лишь одной. Её зовут...

-- Тс-с-с, -- приложил палец к губам хозяин, будто опасался, что кто-то может подслушать их разговор. -- Не кричи так. Не надо. Даже у моих стен есть уши.

Керия шаркнул табуретом, переставляя его ближе к верстаку. Сел впритирку к хозяину. Не забыл и про суму -- та снова оказалась зажатой меж его сапог -- лёгких, удобных, оленьей кожи "ходков".

"В таких лиг двадцать отмахаешь и усталости не почувствуешь", -- отметил про себя не обременённый талантами скорохода Хыч Ревенурк.

-- Хозяйку з-заветной фибулы зовут Лорто Артана. Красивая молодая девушка лет двадцати, -- сбавив голос, продолжил гость (удивительно, но так он почти не заикался), -- и похоже, как это ни странно звучит, она в этом балагане старшая. Представляешь, они собираются давать "Ксамарка и Фижу" и "Вьёльсовских Псов"!

-- Забавно было бы на это посмотреть.

-- Да, я бы тоже сходил. Всего, не считая Лорто, в труппе пять человек...

-- Где, ты говоришь, они встали?

-- На Трёх Мостах.

-- Я так и думал. Когда представление?

-- После Сароллата.

-- А что так?

-- Неши Ваур разрешение не дал. Они сцену хотят большую и места сидячие. А в Сароллат на площади Трёх Мостов турнир проводить будут, ну и соответственно...

-- Понятно, дальше говори...

-- В труппе пять человек, но они ждут ещё троих из Триимви и собираются нанять с десяток тарратских для пауз и массовки.

Хыч чуть нахмурился.

-- Это они тебе рассказали?

-- Нет, градд Эбирай. Они наняли его как организатора. Самим-то, без знания тарратского политеса. им вовек не разобраться -- надо же знать, где подмазать, с кем переговорить, как лучшим образом всё устроить.

-- Что-то я не припоминаю такого.

-- Змеюка Эб.

-- Это шепелявый, что ли?

-- Он, -- с энтузиазмом закивал Керия.

-- Тот ещё жук! Можно не сомневаться, что сделает всё как надо. Я всегда думал: отчего его Змеюкой нарекли? Оттого, что мудр и изворотлив аки йохор, или оттого, что шипит на каждом слове?

-- Всего понемногу, -- довольно хмыкнул Керия.

-- Ну, что там дальше? -- спросил Хыч, нетерпеливо потирая руки. -- Рассказывай.

-- Пока в труппе пять человек и один феа: Зафута, Пунгис, Акимошка, Рол-бово, Меем и Вассега. Зафута -- вторая девица, очень аппетитная штучка. Такая ладненькая, фигурка точёная, что твои часы песочные, грудь... Ох! В глазах бесинка -- сразу видать: слаба литивийка на передок! Сдаётся мне, она у них что-то вроде заманухи. Эти ещё разобраться толком не успели, только-только сцену и тент мастерить начали, а народу навалило -- мужиков, стало быть. Тут тебе и вся знать местная, и торгаши с рынка подтянулись, да и вся остальная шушваль тут как тут. Всем вдруг ни с того ни с сего интересно стало. А она старается: то так нагнётся, то так, этому подмигнёт, этому глазки состроит. А эти стоят хавальники раззявив и слюной исходят. Ладно молодёжь глазеет -- им надо; ну, мужики и прочие "ходоки" -- тоже понятно, но старые пердуны вроде нас с тобой -- эти-то куда? Но тоже смотрю: стоят, глазёнки нежат.