Возвращается наборщик, ходивший за Мусой.

Масуд. Ну, что случилось? Почему не пришел Муса? Наборщик. Ушел чуть не бегом, через нижние ворота. Рауф. Хорошо, что он не подошел сюда. Один вид Ашрафа попортил бы ему немало крови. Первый наборщик (в сторону). Вот и они идут... Масуд. Айда, товарищи, когда веселье, нужно веселиться, когда работа, нужно работать, понятно? Первый наборщик (спрятав бумагу за пазуху). Но слово наше остается в силе. Второй наборщик. Умрем, но не отречемся от своих слов. Масуд (подошедшим музыкантам). Ну-ка, принимайтесь за дело, а мы послушаем, душа тоскует без музыки.

Музыканты готовятся играть. Выходят Роза и Ашраф.

Рауф. Добро пожаловать, мой эфенди! Все поднимаются со своих мест и приветствуют вошедших. Ашраф. Ради бога, прошу, сидите, мы хотим немного прогуляться. Роза. Эта сторона более красива, не так ли? Ашраф. Да. (Наборщикам). Однако вы не ждите нас тут, идите вон к той чинаре, мы сейчас придем туда. Рауф (музыкантам). Сыграйте сегях, послушаем.

Музыканты начинают играть.

Ашраф (удаляясь с Розой). Играйте, пойте. Мы же со стороны разделим ваше удовольствие.

Певец выводит чистым высоким голосом:

По мере того, как я вспоминаю встречу с тобой, о

сияющая луна моя, В плачущих глазах моих слезы разлуки превращаются

в кровь. Без тебя горе мое растет днем и ночью, Терпение мое исчерпано, нет больше сил выносить

горести разлуки, Приди, приди, прекрасный ангел мой, кокетливая

красавица моя. В прошедшую ночь, когда я стонал во сне, Не ты ли решилась назначить мне встречу? Сжалься, умоляю! Меня погубило ожидание. Терпение мое исчерпано, нет-больше сил выносить

горести разлуки. Приди, приди, ангел мой прекрасный, кокетливая

красавица моя. О душа коя! Счастье мое всегда связано с тобой. Поверь, я не хочу жить в этом мире без тебя. Прекрати все эти мучения, сердце мое наполнилось к Терпение мое исчерпано, нет больше сил выносить

горести разлуки. Приди, приди, ангел мой прекрасный, кокетливая

красавица моя.

Наборщики хором подпевают певцу:

Приди, любцмая моя, красавица моя, с устами-бутонами.

Приди, живой дух мой. Я уверен, что тебе ясна каждая коя сокрытая тайна.

О, бедствие души моей! Ты - улыбающийся бутон, я - стонущий соловей, Мы оба стремимся к одному и тому же цветнику.

По знаку Масуда все встают и с пением удаляются.

Без тебя этот мир мне кажется темницей,

Мне чуждо веселье. Все мое существо окутано горем и грустью, тщетно

я стараюсь их разогнать. Иди, не откажись от верности! Откажись от кокетства! Приди, приди, ангел мои! Приди, спаси меня от этого горя.

После того, как удаляются наборщики, певцы и музыканты, рука об руку входят Роза и Ашраф.

Ашраф. Ах, по мере того, как человек погружается в созерцание этого красивого пейзажа, хочется поверить, что рай скорее всего явь, а не выдумка. Роза. Да, поистине весна - особая пора...

В этот момент сзади между деревьями показывается Шейда. Внимательно и ревниво слушает их.

Ашраф (разглядывая Розу очарованным взглядом). Роза, Роза, ради бога, полюбуйся! О, боже! Погляди, как в небе сливаются друг с другом облака, а вон там две птицы, склонивши головки друг к другу, о чем-то нежно воркуют, и все цветы вокруг нас жаждут поцелуя. Как все это прекрасно, как поэтично!

Влюбленные смотрят друг на друга, и после недолгого колебания и молчания их губы непроизвольно сближаются.

Шейда (с воплем Меджнуна, обезумевшего от любви). Роза! Ах, Роза!

Сперва хочет наброситься на них, затем, сдержавшись, быстрыми шагами удаляется. Роза и Ашраф, при крике Шейды, испуганно отпрянули друг от друга. После того как Шейда удаляется, впереди раздается грубый и страшный хохот. От этого они теряются еще больше.

Роза (Неспокойно). Ашраф, Ашраф! Нам пора идти. Муса (появляясь с револьвером в руке, повелительно). Нет, не уйдете. Ашраф (растерянно). Ах, Муса! Муса (с кривой усмешкой). Простите, побеспокоил. Роза. Уйдем, Ашраф, уйдем. Муса. Я же сказал, что вы не уйдете отсюда! Ашраф. Муса, образумься, а то... Муса. А то что?.. (Хохочет). Ашраф (сует руку в карман, угрожающе), Муса! Муса. Так ты мне угрожаешь? (Показывает на свой револьвер). Видишь вот это, дружок? Тут всего три пули. Две из них предназначены Меджиду-эфенди и тебе, а последняя - всего лишь мне. (Издевательски). Видишь, я не такой несправедливый, как вы. То, что предназначаю вам, не пожалею и для себя. Так что не волнуйся. Ашраф (вынимает руку из кармана, показывая, что при нем нет оружия, с мягкостью, в которой проскальзывает злоба). Муса! Муса! Муса (перевязанной рукой показывает на правую руку). Вот, видишь эту единственную руку? На деле, тревожит тебя лишь эта, вот эта (Меняя тон). Оказывается, одна рука не годится для работы, одной рукой хлопка не издашь, не так ли?! Ашраф (беспокойно). Муса! Муса. Выходит, одна рука не годится, так? Выходит, одной рукой хлопка не издашь, так? А я единственного сына своего, туберкулезного брата своего вот этой самой единственной рукой своей предал черной земле. А сегодня я и тебя, и себя, и бессовестного отца твоего вот этой единственной рукой успокою. Сегодня же, сейчас, понятно тебе?

Погода становится все более пасмурной, время от времени гремит гром.

Роза (со страхом). О, пощади, господи! Ашраф (вынимает портмоне, делает шаг навстречу Мусе). Муса, это дело добром не кончится. Бери сколько хочешь денег, бери! Но... Муса (с саркастическим смехом). Нет! Чуть погодя ни у тебя, ни у меня не будет нужды в этих деньгах. Сегодня я должен так вас наказать, чтобы это стало уроком для всех. (Неумолимо). Чтобы все подобные вам богачи, вся свора бессовестных грабителей, почитаемых жуликов впредь не смела сосать кровь мне подобных. Чтобы больше не смели грызть и топтать слабых и чтобы, наконец, поняли, что нужно не только самим уметь жить, но и давать жить другим! (Глядя на него хищным взглядом, целится). Роза. Ах! Ашраф. Муса! Муса. Замолчи, хватит!

Раздается выстрел.

Ашраф. Ох!

Поддерживая правой рукой раненую левую руку, садится на скамейку.

Роза (обнимая Ашрафа). О господи, пощади! {Мусе). Палач! Муса. Нет, так не годится!.. Роза (умоляюще). Муса! Муса (разъяренно). Отойди! Роза. Ради бога! Муса. Отойди, говорю тебе!..

Раздается еще выстрел. Пуля попадает в грудь Розы, заслонившей Ашрафа. Муса тут же отходит.

Роза. Ох, мамочка... (Теряя силы, падает на скамейку).

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Христианское кладбище, окруженное кипарисами, в углу сцены комната гробовщика. Солнце еще не закатилось... Мария в траурной одежде стоит перед свежей могилой, усыпанной цветами. Рядом с ней - Макс Мюллер. Слышится сдержанно-печальная песня на мотив шикесте.

ПЕСНЯ

Каждый день злобный рок поднимает руку на чыо-то юную

жизнь, Каждый день он сводит с ума какого-нибудь влюбленного, Все вокруг - сплошное кладбище, везде обитель грусти, Везде увядают в пору расцвета цветники. Нет ни одного смеющегося в этом полном забот мире, Многие, разочаровавшись, не достигают цели, Никого я не видел в радости и довольстве. Плачет соловей, плачет гиацинт, плачет роза...

Макс Мюллер. Уже солнце садится, может пойдем? Мария. Ах, после того, как закатилось мое только что взошедшее солнышко, какое мне дела до закатов или восходов других солнц! (Со слезами на глазах). О Роза, Роза, ангел мой, Роза! Макс Мюллер (поддерживая ее под руку), Пойдем, Мария, пора. (С глубокой горечью, ласково). Прошу тебя, Мария, пойдем! Мария. О, если б ты ушел, оставив меня тут, рядом с моей бедной доченькой, я была бы счастлива. Макс Мюллер. Мария! Завтра мы опять придем сюда... Мария. Что ж, пойдет... (С помощью Мюллера делает несколько шагов, внезапно поворачивается и смотрит взглядом раненой газели). Прощай, дитя мое, прощай!

Оба, скорбно понурившись, удаляются. В это время подходят Рауф и Масуд.

Рауф (глядя вслед Марии). Несчастная Мария! Нет для нее утешения. Масуд. Еще бы. Одна дочь была у нее, свет очей, единственная надежда, - и ту потеряла. Увы, до чего же, плачевно ее состояние... Ну, что поделаешь с этим Мусой? Вот уже неделя, как власти ищут его, но никак не могут найти. Рауф. Сказать по правде, я не верю, что он до сих пор жив. Да покарает аллах Меджида-эфенди, ни с того, ни с сего сделал несчастным человека. Масуд. А Шейда? О нем ты разве забыл? Рауф. И не говори. Мучения, что терпит Шейда, выше человеческих сил... Он буквально обезумел от тоски по Розе, а я люблю его как брата, иначе зачем бы мне приходить сюда? Масуд. Что поделаешь, друг мой. Любовь - это рабство. Рауф. Самое страшное заключается в том, что Шейда не верит в смерть Розы. Масуд. Если так, то что ему тут делать? Рауф. Кто знает, может быть... Масуд. Может быть, он все понимает, но не хочет признавать это? Рауф. Нет. Поверь, если даже призвать в свидетели самого ангела смерти, он и ему не поверит. Масуд. Давай отыщем его, и я попытаюсь во всем разобраться.