— Бесит меня это место, — бросил Саске.

— Эта улица? — я удивлённо посмотрел на него.

— Нет, эта грёбаная деревня! А остальные не лучше! — вокруг было безлюдно, так что нас никто не слышал.

— Забавно. Когда-то Хаширама и Мадара основали Коноху, а теперь мы, их новые воплощения, её ненавидим.

— Действительно, — лёгкая улыбка наползала на лицо друга. — Кого бы ты хотел в учителя? Орочимару, Джирайю или Цунаде? Жабы и слизни меня как-то не привлекают, так что я бы предпочёл змей.

— Я вообще хочу попробовать отыскать свой призыв. Змеи и жабы — конечно, круто, да и слизнями можно неплохо пользоваться, но не моё они.

— Гм... тоже неплохая идея. Пожалуй, я с тобой соглашусь. Кстати, раз уж у нас есть деньги, то предлагаю купить что-то нормальное. Наша квартирка, конечно, хороша, но я хочу нормальный дом.

— Девушек некуда водить? — подколол я его.

— Да иди ты! — меня шутливо ударили в плечо, — Сам-то не лучше.

— Это сейчас! А вот представь, если нас всё-таки отдадут Джирайе?

Саске на моё предположение только фыркнул: даже до нас докатились слухи о пристрастиях этого Саннина.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то учись думать головой! У нас скоро будет целый квартал Узумаки! А ты хочешь дом покупать.

— Блин! Реально не подумал! Кстати, а где он располагается?

— На окраине деревни. За счёт этого у них там просто дичайшее количество территории. Где-то около квадратного километра.

— Сколько?! Откуда?!

— От прилегающих территорий. Когда Узумаки перебрались в Коноху, то было их всего около сорока-пятидесяти человек, зато они имели очень много денег. Вот и выкупили себе прилегающие территории, а оставшиеся деньги потратили на покупку и развитие денежных предприятий.

«На самом деле потратили они около половины, а остальное хранится в клановом хранилище. Там же и библиотека, и клановые реликвии, и другие полезные мелочи», — проговорила у меня в голове Кушина.

Я встал как вкопанный.

«Кто-нибудь ещё знает? И как получить доступ?»

«По крови главной ветви, либо просто крови Узумаки, если кровь главной ветви не попадала на печати в течение шестидесяти лет. Больше никто не знает, даже Минато. Я хотела передать этот секрет своим детям. Кстати, Яме тоже имеет доступ, только не знает об этом. И местоположение сокровищницы тоже не знает».

«И много там?»

«Не знаю, но точно больше десятка миллиардов. Лучше пока забудь об этих деньгах. У тебя своих достаточно, а сейчас попытайся стать Саннином и джонином, тогда и вспомнишь о них. В сокровищнице тебя должна интересовать в первую очередь клановая библиотека».

«Хорошо, мам».

— Поговорил? — хмыкнул Саске.

— Да. И ты даже представить себе не можешь, что я узнал... но об этом не здесь.

— Так чего ты хотел рассказать? — повернулся ко мне Саске, когда мы вернулись в нашу квартиру.

«Наруто! Это тайна клана! Ты не должен рассказывать о сокровищнице».

— Блин! Саске, извини, но пока ты не станешь Узумаки, рассказать не могу, сам понимаешь...

— Кушина-сан?

— Угу.

— Ничего страшного. Какие у тебя планы? — он сменил тему.

— Даже не знаю. Если честно, то мне просто нечего делать. Можно было бы потренироваться, но сейчас меня не тянет. Правда, я хочу пробудить наконец Мокутон, да и овладеть техниками шарингана не помешает. Особенно техниками Мангекё.

— Ты что-то про них узнал? — удивился Саске.

— Блин! Я же тебе не рассказывал! Смотри, у Мангекё есть несколько известных мне техник. Сусаноо, это...

— Я знаю про Сусаноо. А ещё?

— Аматерасу — огонь, сжигающий абсолютно всё. Считается, что потушить невозможно. Работает на чакре и голом контроле.

— Вот как? Если Сусаноо — это абсолютная защита, то Аматерасу должно быть абсолютным нападением. Ещё что-то?

— Камуи — пространственная техника. Есть несколько вариаций использования. Может лишать тело плотности: хождение сквозь стены, невосприимчивость к тай и нин... ещё что-то вроде личного пространства или домена, но все знания весьма неточны.

— Это всё?

— Нет. Цукиёми — вечная иллюзия. Позволяет затянуть сознание противника в иллюзорное пространство. Там можно манипулировать временем, пространством и чувствами. Свести человека с ума, причинить ему дичайшую боль. Противостоять невозможно, не обладая другим Мангекё... хотя может получится и с помощью простого шарингана... информация тоже отрывочная. Может быть, в архивах... блин!

— Что ещё? — Саске даже приподнялся с футона, на котором лежал.

— Я в разговоре совсем забыл про архив Анбу! Ну, помнишь, я у Четвёртого требовал?

— Расслабься, — Учиха-Харуюки откинулся обратно на жёсткую поверхность, — ты ведь не думаешь, что тебе реально бы дали такой доступ?

— Но всё-таки! Вдруг бы получилось?

— Потом выторгуешь, когда чунинами станем и твой квартал получим, — отмахнулся Саске. — Они потребовали нашей поддержки в совете джонинов и твоей — в совете кланов. Это не значит, что ты должен поддерживать все их решения, за некоторые можно и дополнительно что-то спросить.

— Тоже верно.

— Как ты собрался пробуждать Мокутон? — Саске вернулся к прежней теме разговора.

— Есть два варианта. Первый: у Цунаде Сенджу имеется интересный кулон с чакрой Хаширамы. Думаю, что впитав её, я смогу получить доступ к Мокутону.

— Отдаст?

— Скорее всего, нет. И она даже в банях носит его на груди. Украсть вряд ли выйдет... если только соблазнить и переспать... — задумчиво протянул я.

— А лет тебе хватит? — насмешливо оглядел меня друг.

— Вот и я про то. Хотя... может, она предпочитает молоденьких? — я усмехнулся, но увидев, что шутка не достигла цели, продолжил как ни в чём не бывало: — Другой вариант — медитации. Во мне должна где-то быть память прошлых перерождений. Вплоть до Асуры. А у тебя — до Индры.

— Не думаю, что Мадара и Хаширама пренебрегали медитациями, но они до конца жизни не смогли пробудить эту память. Ещё какой-нибудь вариант?

— Можно поднять труп Хаширамы с помощью Эдо Тенсей. Он вряд ли откажет мне дать чуток своей чакры.

— Осталось только выкрасть Эдо Тенсей из самого защищённого или одного из самых защищённых архивов деревни, — хмыкнул Саске, — пока не катит. Знаешь что, — вскочил он на ноги и отряхнулся, — предлагаю забить сегодня на тренировки, достать заначку и пойти развлечься. Или в баню сходить. Когда делать нечего, надо идти в баню.

— Согласен. Я... блин! А ведь я ни разу на горячих источниках не был, — вру, был дважды в прошлой жизни. — Надо сходить, попробовать, что это такое.

— Угу, заодно потренируешься в соблазнении перед штурмом сердца Цунаде, сегодня ведь смешанный день, — сохраняя серьёзную мину, заявил Саске.

— Вот не пойму я иногда, — поворачиваюсь к нему, — ты шутишь или абсолютно серьёзен?

— Если бы я сам понимал... — сделав скорбное выражение лица, сообщил брюнет.

Что такое горячие источники? Это кайф. Горячая вода окутывает всё тело, расслабляя его, а холодные струйки из полотенца на голове, приятно щекоча, стекают по шее на спину, растворяясь в основном бассейне. Не знаю, кто это придумал, но данное времяпрепровождение по-настоящему расслабляет. Кажется, что драки и напряжение уходят в прошлое, а тело медленно растворяется в приятных ощущениях.

Для шиноби эти места просто незаменимы. Когда вся жизнь — это драки и убийства, постоянное ожидание удара в спину, а всё остальное — лишь промежутки хрупкого спокойствия между ними, то напряжение копится постоянно и его нужно как-то сбрасывать. И никакой секс или алкоголь тут не помощник. Эти вещи могут спрессовать стресс, засунуть его вглубь, возможно опустошить человека во время взрыва, чтобы он мог этот взрыв пережить, но пока не получается полностью расслабиться, напряг обязательно будет копиться где-то внутри и подтачивать психику.

Вот сейчас, например, из меня выходило всё, что я накопил недавно. Бой и мясорубка после него казались такими далёкими и постепенно растворялись в памяти. Я врал сам себе, что то побоище меня не затронуло. Затронуло и ещё как. Просто раньше я видел нечто похожее. Образы горы трупов зомби и людей перемешались, но подсознательно я тоже ощутил стресс. И я уверен, Саске на другой стороне небольшого бассейна вышвыривает из своей жизни абсолютно тот же момент. Как и Сакура, сидящая рядом со мной в купальнике. Необычайно молчаливая и даже не краснеющая от того, что находится с Учихой-Харуюки в одном бассейне, как с ней было бы раньше. Её глаза тоже полуприкрыты, а взгляд из оставшихся щёлок устремлён в никуда.