Семнадцатый искал способы бороться с этим своими силами. Но кусочек плоти становился одним целым с телом Кьема, его уничтожением тоже можно было навредить. Или пораженная часть тут же восстановилась бы.

Если Семнадцатый не мог справиться с этим, то вряд ли смог бы другой Кьема. Такой результат обрадовал Тгунея.

— Семнадцатый, Фреми не должна умереть! — закричал Кьема-волк. Семнадцатый знал, что это не Тгуней.

«Не нужно указывать», — подумал Семнадцатый.

Исцеляя Фреми, он заметил, что рана была там, куда внедрили того Кьема. Совпадение? Фреми вела себя странно, когда напала Ролония. И хлыст по прямой летел к ее сердцу. Было ли это намеренно? Могла ли Фреми притвориться, чтобы ее исцелили?

Семнадцатый думал об этом и решил, что это не имеет значения. Он продолжил исцеление. Пятно от этого не исчезнет. Ничего не изменится.

Но Семнадцатый видел. Он восстановил сердце Фреми, и следы на ее груди пропали.

Фреми вскочила на ноги и крикнула Ролонии:

— Получилось!

Семнадцатый не верил своим глазам. И дело было не в предательстве Фреми. Способность того Кьема была отменена. Но после исследований он был уверен, что в этой ситуации ничего не изменится.

Ролония и Нашетания атаковали Кьема. Бомба Фреми полетела в Семнадцатого. Он не успевал избежать атаки или защититься, да у него и не было таких сил.

«За что?» — эти слова возникли последними в его голове.

Кьема развивались. Они могли изменять тела по своей воле. И чем сильнее была воля, тем быстрее проходила эволюция, тем сильнее становился Кьема. И порой Кьема подвергал себя эволюции, не подозревая этого.

Так было в прошлом. Кьема изменил тело, не подозревая об этом. Такой была Темный специалист Номер шесть, что смогла родить Фреми. У нее была только такая способность. Она отвергла все способности, чтобы смочь родить полукровку.

Шестая растила Фреми с помощью Тгунея. Она не могла делать ничего другого, и ей никто не давал других заданий. Шестая лишь хотела защитить Фреми, хотела, чтобы та выросла здоровой. Из всех Кьема только она всем сердцем любила Фреми.

Шестая была подавлена, но защищала страдающую Фреми. Она исцеляла раны Фреми.

Шестая знала, что Фреми — Черный Пустоцвет. Знала и то, что на Фреми использована способность связующего Кьема. Но она не могла рассказать этого Фреми. Не могла ослушаться Тгунея.

Но Шестая замечала, что эта способность угнетает тело Фреми. Для маленькой и слабой Фреми этот паразит мог стать смертью.

Она рассказала об этом Тгунею. И тот сказал ей не думать об этом. Выживали сильнейшие, и без борьбы жизни не было. И он не позволял Шестой рассказывать правду.

Хоть Шестая и любила Фреми, она оставалась Кьема. Она не могла ослушаться приказа Тгунея.

Усик Шестой гладил сердце Фреми. Ей не нравилась беспомощность. Он хотела ослушаться и помочь Фреми. И это желание меняло тело Шестой. Она и не заметила. Не знал об этом и Тгуней, и белый Кьема-ящерица.

Шестая получила способность защищать и исцелять тело Фреми. Но ее сил не хватало, чтобы отменить способность мощного Кьема.

И когда она гладила сердце Фреми, она невольно ослабляла способность связующего Кьема. Изменения проходили быстро. Природа дала ей уникальную способность. И это было близко к чуду.

Подопытного Кьема убили два года назад. И убил его Тгуней, когда понял, что в рядах его подданных есть шпион Доззу, пытающийся узнать о его способностях. Тгуней боялся, что шпион узнает об этой силе.

И Тгуней поспешил убить Кьема, чтобы информация никак не дошла до Доззу. И не нужно было тревожиться, что Кьема предаст Тгунея или отменит способность, примененную к Фреми. Так Тгуней убил двух зайцев одним выстрелом.

Но если бы Кьема был жив, он бы заметил, что способность ослабевала. И мог бы помешать этому.

— Получилось!

Фреми оставила Кьема и поспешила к Ролонии и остальным. Ролония увидела, что пятна на ее груди уже нет. Нашетания радостно сжала кулачок. Доззу убедился, что его догадки были верными.

— Доззу! Беги в зону второго зрения! Скажи Море, что заложников больше нет! — кричала Фреми.

Доззу тут же покинул поле боя и направился на северо-запад к горе. С его скоростью требовалось несколько минут.

— И передайте это Адлету! — на всякий случай добавила Фреми.

Мора еще удерживала барьер. Голдоф старался помешать Кьема разрушить его. У нее не оставалось сил. Яд из-под земли медленно проникал в ее тело. Она едва удерживала барьер.

И тут в поле второго зрения появился Доззу. Мора невероятно обрадовалась. Она уже долгое время не знала, что делают товарищи.

Доззу заговорил тихо. Он попросил эхом передать Адлету, что Фреми уже не заложница. Что Фреми не умрет, если убить Тгунея.

И после этого Мора поняла, что ей нужно делать. Она закричала, используя горное эхо:

— Адлет! Ты меня слышишь? Фреми свободна!

От действия яда слипались глаза. Но Ханс все равно следил за Тгунеем. Он верил, что у него будет шанс переломить исход боя, и он не хотел упустить этот момент.

— Правда?.. — Тгуней заговорил с Кьема, что был рядом с ним. А потом громко рассмеялся. — Ха-ха-ха-ха! Невероятно! Шедевр! Кто бы подумал?! — хохотал Тгуней.

Он повернулся к Хансу.

— У меня для тебя хорошая новость. Фреми отменила действие способности. И теперь она не умрет вместе со мной!

— Что, нья? — Ханс не мог поверить. Но тут вдали послышалось эхо Моры, и Ханс убедился, что Тгуней не врет.

— Поверить не могу. Я так старался, чтобы способность нельзя было отменить. Ха-ха, я думал, это можно сделать лишь чудом.

И хотя его план был сломан, Тгуней смеялся. И Ханс понимал причину. Все равно уже было поздно что-то делать.

Если бы Адлет продержался еще немного, Ханс убил бы Тгунея. Фреми постаралась помочь, но было уже поздно. И Ханс закричал, хоть и не знал, услышат ли его:

— Эй, вы, уже нет смысла придерживаться плана! Уже ничего не выйдет!

Глядя на это, Тгуней снова засмеялся.

— Ничего не выйдет. Они заняты, пытаясь спасти Адлета. А я могу еще успеть сбежать.

И Ханс закричал снова, но в этот раз он обратился к Адлету, что был внутри Кьема-бегемота.

— Адлет, борись, нья! Если убьешь Тгунея, Фреми уже не умрет!

Тгуней смеялся.

— Бесполезно. Он ничего не слышит.

Адлет внутри Кьема продолжал винить во всем себя. Он задыхался, но дело было не только в тесноте брюха Кьема, но и в действии яда.

«Так только со мной, или Ханс и другие Герои тоже отравлены?».

Тут к телу Адлета придвинулось еще одно щупальце. Оно вонзилось в него, словно иголкой. Он снова дышал нормально, будто ему вкололи противоядие.

Он не знал, что будет дальше.

Но Адлет не хотел быть дальше. Слишком много боли для того, чтобы жить.

«Фреми и Герои погибнут. Я ничего не могу поделать. Я беспомощен. Я не могу противостоять Тгунею. Я ведь всего лишь его игрушка».

Адлет подумал о Фреми. Приняли ли ее Кьема, если она предала Героев? Простили ли ту, что убила столько Кьема?

Она просила уберечь Адлета. Разве это не вызовет недовольство у Кьема?

И все же Адлет надеялся, что они разрешат это Фреми. Похоже, Тгуней еще управлял им. Любовь к Фреми была такой же, как и до того, как его схватили.

— Прошу… Фреми, будь счастлива, — прохрипел Адлет.

Мир будет разрушен, но Фреми обретет счастье. Только это его успокаивало. И хотя он знал, что любовь фальшивая, он мог хоть немного успокоиться.

Он не мог ничего услышать. Но Адлет и не хотел ничего слышать. Потому что знал, что он был игрушкой Тгунея, что он не смог бы ничего сделать сам.

Все произошло одновременно. Как только Доззу вернулся, Фреми подала всем сигнал. Ролония разбила о землю бомбу.