– Бурый Медвежонок, ты залил все вокруг!
– Нет, мамочка, это я подводник!
Он сел. А если опубликовать статью под псевдонимом? Но это ничего не даст, он главный редактор сайта, Марианна все равно повесит ответственность на него.
Он снова рухнул на матрас. Как справиться с напарником? Раз идея, на которой зациклился Луи, – увеличить аудиторию сайта – упирается в привлечение инвесторов, надо просто ему сказать, что он, Кристоф, как раз собирается встретиться с крупным медиамагнатом, которого очень интересует Vox. В идеале он предпочел бы сообщить об этом задним числом, но тем хуже, может, Луи наберется терпения. Он написал:
<b>Не нужна для трафика эта статья. На меня тут вышел Жан-Марк Де Лассаль. Хочет встретиться. Говорит, что его очень заинтересовал Vox. Если получится заполучить его в качестве инвестора, будет потрясающе.</b>
Он был доволен собой, но недолго. Луи отреагировал не совсем так, как он ожидал.
<b>Что за херня? Ты почему мне говоришь только сейчас? Я генеральный директор Vox, такие вещи должны в первую очередь проходить через меня. Мне не нравится, что ты влезаешь в сферу моих полномочий. Каждый должен заниматься своим делом. К тому же о том, чтобы попасть в кабалу к медиаконцерну, не может быть и речи. С журналистами вечно один геморрой.</b>
Реальность, которую Кристоф последние месяцы упорно не желал замечать, становилась все очевиднее. Их разногласия касались не частностей. Они не были согласны вообще ни в чем. И тем не менее Кристоф по-прежнему считал, что они хорошая команда. Иначе Vox давно бы умер. Просто придется терпеть и дальше, смириться с зацикленностью Луи на бабках и посещаемости.
Он встал и пошел на кухню взять чего-нибудь пожевать. Готовить себе ему было лень. На сальном столе одиноко стояла нетронутая тарелка Люка. Он принялся за “нежный протертый шпинат с рисом на молоке”. Холодный. Мерзкий. Как этот август. Он вспомнил Марианну. Странно все-таки: влез в жизнь незнакомой девушки. Он уже думал об этом вчера вечером, пока они сидели в чате. Трое совершенно незнакомых людей, и тем не менее что-то между ними происходит. Группа динамично развивается за счет того, что все ее члены признают свою принадлежность к одной среде. К интернету. Эта общая принадлежность предполагает способность устанавливать человеческие отношения вне всяких общественных рамок, за пределами любых условностей. Это не виртуальные отношения, как считает большинство. Его беспокойство за Марианну было реальным, а вовсе не виртуальным. Он разговаривал с Полем и Марианной и знал, что они существуют. Их общение тем более реально, что очищено от всякого социального контекста. Им не нужно исполнять ритуальные танцы, ходить огородами, они не друзья друзей, не коллеги по работе, не члены одной семьи. В их отношениях есть только то, что они сами решили в них вложить. Они разговаривают только потому, что им так хочется. Они могут отключиться когда угодно. Они ничем друг другу не обязаны. Предельно свободные отношения.
И тем не менее Кристоф ради Марианны зачем-то вляпался в говно.
Он опять вздохнул.
Марианне, слишком погруженной в свои проблемы и одержимой жаждой мести, не пришло в голову спросить у Поля, кто такие его интернет-друзья, которых он позвал на помощь. Она считала, что он программист и что программисты – это что-то вроде тайной гильдии, члены которой помогают друг другу чисто техническими средствами. И уж тем более ей не могло прийти в голову, что Поль – просто молокосос, почти подросток, мающийся на каникулах с родителями, полный ненависти и имеющий кучу свободного времени, чтобы довести до ума их вендетту.
Видимо, сочетанием всех этих параметров и объясняется тот размах, какой вскоре приняла их месть.
Два дня спустя Марианна сидела на террасе кафе с Оливье и Марго. Оливье был красив, и стайка девиц за соседним столиком исподтишка строила ему глазки, а потом хихикала. Высокий брюнет с абсолютно правильными чертами лица и квадратной челюстью – что называется, лакомый кусочек, если не считать того, что Оливье с куда как большим удовольствием провел бы ночь с парнями этих девиц, чем с самими девицами.
– Тебя не утомляет, что это стадо чувих на тебя пялится? – спросила Марго, которую уже несколько минут бесил этот гормональный цирк под боком.
– Нет. Мне пофиг. А что я, по-твоему, должен делать?
Марго пожала плечами:
– Без понятия. Купи себе тушь, розовые майки с вырезом, еще чего-нибудь.
– Угу, могу еще на лбу татуху набить: “пидор”.
– Или выложи в инет свой порноролик, – отрезала Марианна, приканчивая стакан вина.
Оливье с сочувствием посмотрел на нее и в десятый раз за вечер сказал:
– Это еще не конец света.
На что Марго в десятый раз возразила:
– Это конец света.
Марианна положила голову Марго на плечо – наполовину в знак согласия, наполовину потому, что начала пьянеть.
Недавно прошел дождь, и свет уличного фонаря справа от них отражался в мокром асфальте. Прохлада стояла почти осенняя, как в начале учебного года, с той только разницей, что сейчас, в середине августа, парижские улицы были еще пустынны.
Оливье застегнул молнию на толстовке с капюшоном и развел руками.
– Все трахаются. Не пойму, что здесь стыдного. И потом, даже я могу тебе сказать: ты в этом ролике суперсексапильная. Просто потрясная. Кроме твоей вшивой татуировки.
– До чего же опять на работу неохота, – проворчала Марго. Маленькая замкнутая брюнетка, она сидела на телефоне в издательстве, выпускавшем комиксы: обходной маневр на пути к настоящей своей цели – выпустить собственный альбом. Она все время рисовала; это позволяло ей отключиться от реального мира. На столике перед ней и сейчас лежал блокнот на спирали и фломастер; время от времени она за него хваталась и набрасывала разные силуэты, позы Оливье и Марианны, какие-то лица, чертила их не думая, за разговором. Сейчас она как раз нарисовала лицо Оливье с пузырем с надписью “это не конец света”, а за ним – огромный атомный гриб. Она оторвала листок и протянула Марианне; та слабо улыбнулась.
У Марианны зазвонил телефон. Она вытащила его из сумки, вытаращила глаза и повернула экраном к Оливье и Марго, чтобы те прочли: “Готье”.
– И чего делать?
– Не отвечай, – заявила Марго.
– Дай мне, – подхватил Оливье.
– Нет, ты ему черт-те что наговоришь, – ответила Марианна. Она не спускала глаз с экрана. – Зачем он звонит, как вы думаете?
– Он же эгоцентрик, небось вбил свое имя в гугл и попал на страницу про увеличение члена.
Марианна состроила неопределенную гримасу. Первое, что ей пришло в голову, – он наверняка звонит извиниться, объяснить, что он тут ни при чем, один из кузенов спер его комп и выложил их видео. Им обоим будет очень тяжко, и он убитым голосом спросит, как она могла хоть на секунду подумать, что он ее предал. А она ответит, что ей очень жаль.
Телефон перестал звонить и вибрировать, словно умер от сердечного приступа. Марианна ждала, чтобы звякнула эсэмэска, но тут опять заорал звонок.
– Блин, опять звонит! Что делать-то?
Оливье вырвал у нее телефон и нажал на зеленую кнопку:
– Алло?
Марианна беззвучно прокричала огромное “НЕЕЕЕЕТ” и жестом показала, что свернет ему голову. Марго, сидевшая между ними, попыталась отобрать аппарат, но тщетно: Оливье вывернул ей руку, чтобы сидела и не рыпалась.
– Нет, ее здесь нет. И вообще для тебя ее нет, гнида. Можешь оставить сообщение? А? Что? Ок… Эй, чел… ты что, ревешь?
Марианна вопросительно подняла брови, но Оливье только состроил мину, означающую “не знаю”. Параллельно он повторял: “Ок… Ок… не совсем понял. А… Говори помедленней. Ты уверен? Нда, угу, передам. Не уверен, что это хорошая идея. Ок… Пока”.
