Павла I Петровича в 1801-м) и неудачные (восстание декабристов в 1825-м) военные перевороты. Имели место террористические акты революционного подполья, вплоть до покушений на генералов, министров и царей. В том числе убийство Государя Императора Александра II Николаевича (Освободителя) в 1881 году. Было неправомерное и несправедливое отчуждение интеллигенции от власти и, как следствие, неприятие властных действий так называемым «общественным мнением». Всё это, и ещё многое другое — было; но массовых бунтов — не наблюдалось.
Российская Империя была сословной европейской монархией, нуждающейся, видимо, в глубокой постепенной модернизации. Её правительство успешно проводило. Поэтому, несмотря на все «свинцовые мерзости русской жизни», существовавшие порядки почти полтора века в целом устраивали подавляющее большинство населения. Даже пугачёвский бунт шёл не под лозунгом их изменения, а с целью замены наглой узурпаторши, Государыни Императрицы Екатерины II Алексеевны (Великой) на «доброго Петра Фёдоровича», то есть на самозванца Пугачёва.
Не хотел русский мужик своего царя свергать, хоть тресни! Пришёл в 1812-м Бонапартий его «освобождать» — он его на вилы. Пришли потом свои же засланные агитаторы его на бунт подбивать — а он их в полицию. Даже во время неурожаев и голода. Это уникальное достижение: найдите ещё одну великую Державу, где социальный мир продолжался бы в тот же исторический период столь же долго — 130 лет. Таковых нет. Во всех других Державах революции вспыхивали одна за другой: один 1848 год в Европе чего стоит! А в Российской Империи — тишь да гладь. Относительно, конечно, но всё познаётся в сравнении. Что такое революционный или религиозный теракт? Признание в слабости! Он означает, что данные идеи не пользуются поддержкой в обществе. У них недостаточно «своих штыков», чтобы путём голосования или гражданской войны установить, скажем, социализм или шариат. Остаётся общество запугивать: террор = ужас. Тогда рядовых фанатиков-исполнителей поймают и повесят. Но от верхушки организаторов, которым нечего предъявить в качестве обвинения, власти, глядишь, и отступятся. А то и откупятся. Или зарубежные благодетели копеечку подбросят. И то хлеб: на революционную или миссионерскую работу деньги всегда нужны. Да и вождям подполья хочется вкусно пожить. Теракты — ещё не революционная социальная болезнь, но один из её симптомов. Вроде повышения температуры: вовремя принятый антибиотик быстро исправляет положение.
2. Контрреволюция.
Но вот ситуация меняется: в 1905 году Российская Империя вновь переживает массовые волнения. Причём восставшие чуть не овладели Москвой. В советском кино показывают героических рабочих, защищающих самопальные баррикады. На самом деле восставшие располагали артиллерией и обстреливали с Пресни Кремль, где укрылся гарнизон. Прямой наводкой, поскольку загораживающих высотных зданий тогда не было. Счёт шёл на часы, но власть устояла. Что случилось, почему бунт? Да ничего особенного: контрреволюция. Хочу сразу оговориться. Как известно, я конспиролог. И о помощи революционерам со стороны иностранных, особенно английских «друзей» сказал уже немало. Но массовые волнения нельзя объяснить одной лишь внешней инспирацией. Удачный теракт — пожалуйста; тут англичане непревзойдённые мастера. Военный мятеж или переворот — сколько угодно; квалифицированные специалисты имеются. Но не бунт. Россия — не затерянный в океане островок, где население можно купить на корню. Для подобной операции в России никакого бюджета не хватит. Для бунта в крупной стране агитаторам должен поверить народ и решить, что власть надо свергнуть. А это означает вещь страшную: в 1905 году за революционерами, в том числе и за большевиками Ленина, была правда. Подловатая, и я бы даже сказал, быдловатая, но правда.
В чём она? Машинное производство сельхозпродукции даёт потрясающий экономический эффект, но лишь на больших площадях. При этом машины могут быть и на конной тяге. А первые трактора в России появились в 1898 году. Они были импортными, очень дорогими и ненадёжными. Но распространение началось, особенно в южных губерниях. Семейное крестьянское хозяйство не выдерживает конкуренции с латифундией, обладающей парком машин. Крестьянин того периода был обречён разориться, продать или бросить землю, уйти в город и стать рабочим. Чего он, разумеется, не желал. Крестьяне всегда считали безземельных рабочих людьми второго сорта, а индустриализацию, вытесняющую их с земли, люто ненавидели.
К 1905 году в Российской Империи уже почти полвека шла индустриальная революция. Наибольших успехов достигли в армии. Первый в мире пуск ракеты с подводной лодки, причём из-под воды, произвела в 1834 году в Финском заливе русская субмарина Карла Шильдера. Строились броненосцы. Взлетали аэропланы, в том числе первый в мире тяжёлый бомбардировщик Игоря Сикорского. Он же в 1909-м в Киеве продемонстрировал (неудачно) вертолёт грузоподъёмностью 9 пудов. В гражданском хозяйстве изменения шли медленней. Правительство осуществляло глубокую модернизацию всего жизненного уклада; «революцию сверху». При этом власти делали всё возможное и невозможное, чтобы смягчить её негативные социальные последствия. По сравнению со своими собратьями в Европе и Америке, и уж тем более в Азии, русский рабочий жил в царских условиях, катался, как сыр в масле. Конечно, Российская Империя оставалась сословным государством; по сравнению с аристократом или купцом, русский крестьянин или рабочий был беден, как церковная мышь. Но если объективно сравнивать положение рабочих в разных странах мира в тот период, то русский рабочий по большинству параметров жил лучше всех[89]. У крестьян наделы были огромными по сравнению с Европой; лишь США из-за первичного освоения территории Россию обгоняли[90].
Тем не менее правительство не говорило правды. Потому что она страшна: «Мужик, твоё хозяйство пойдёт в топку. Продавай, пока не поздно; хватай семью в охапку и дуй в город на фабрику. Только так вы сможете выжить. Ты попал под каток объективного мирового процесса-прогресса. Против лома нет приёма, и помочь тебе мы ничем не сможем, кроме улучшения условий труда. После завершения промышленной революции твои внуки и правнуки, вероятно, прекрасно заживут в русских городах. Ради них — просим тебя! — вытерпи». Между прочим, последствия промышленной революции тогда были точно неизвестны; ведь ни в одной стране мира она ещё не завершилась. Можно было лишь предвидеть, но русское правительство отличалось завидной прозорливостью.
Свято место пусто не бывает: если о сексе не говорят в школе или дома, о нём скажут в подворотне или в Интернете. Потому что интересы: тема секса для подростка крайне интересна. Как и для крестьянина вопрос о земле. Из англо-немецкой подворотни вылез дедушка Ленин и зашипел: «Мужик, тебя дурят! Помещики и капиталисты скупают по дешёвке твою землю. А тебя заставляют идти в город, и там на них же пахать на фабрике. Гляди что творят, эксплуататоры проклятые: мелкими улучшениями условий труда хотят тебя купить. Мужик, ты землю потерял! Никакими школами-больницами её не вернёшь. Только отнять и поделить»!
На что рабочие в первом-втором поколении, то есть та же деревня ответила громовым восторженным ревом: «Да-а-а! Отнять-поделить! Даёшь»! А как не ответить: землю дают. Бесплатно. Так и вещают: «земля — крестьянам; фабрики — рабочим». Про гражданскую войну, сталинскую индустриализацию и колхозы Ленин ничего не говорил. Как и про 110 миллионов русских жизней, которые сгорели в этой топке. Оно и правильно: зачем заранее пугать; дедушка добрый. Сказал бы: «Мужик, у тебя семеро детей; «семеро по лавкам». Начнёшь отнимать-делить — трое станут за красных; трое за белых, один за границу сбежит. Все погибнут страшной смертью, некоторые от голода, иные от пыток. Но внук младшего, последнего из тех, что за красных, уедет в США, в Силиконовую долину. Там начнёт компьютерные программы клепать; сильно разбогатеет. Правда, его дети русскими быть перестанут. Давай, мужик: отнимай-дели». Глядишь, мужик бы и задумался. Но ему так не говорили, а вещали: «Дадим»! Он ответил: «Даёшь!» и пошёл бунтовать. При всей внешней помощи 1905-й и 1917-й годов есть контрреволюция деревни; её восстание против промышленной революции.
