Словно мало было побега от ужаса склада, Андерс теперь тяжело дышал от быстрой пробежки, и начинал подозревать, что по меньшей мере одно ребро, возможно, сломано. Благодарить за это следовало Шустрого и его хаарина, и к несчастью, похоже было, что он получит свой шанс отплатить. С учётом того, как прошла их прошлая встреча, это было не то, чего он ждал с нетерпением. Но по крайней мере с ним был Чёрный Шип. Когда они заметили, что Генри нет, то оглянулись и поняли, что Шустрый тоже исчез, и не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что маленькая убийца отправилась следом за человеком, который причинил ей так много боли.

Пока они не услышали боевой крик Генри, они не знали, куда она делась, и если бы не её пронзительный голос, вряд ли они когда-нибудь её нашли. И всё же, Андерс не очень-то привык бегать, и к тому же был не в лучшей форме. На самом деле ему требовались все остатки стойкости духа, чтобы не остановиться и не извергнуть обед на улицы Чада.

Когда они приблизились, Шустрый их заметил. Андерс видел, как чистокровный ублюдок ударил Генри, и она тяжело упала – рухнула на землю безвольной кучей и не двигалась. Несмотря на одышку, на жжение в груди и уверенность, его безнадёжно превосходят, Андерс вытащил меч и побежал быстрее, оставив Шипа позади.

Андерс бросился на Шустрого, а ублюдок парировал удар, а потом нанёс свой, от которого Андерс уклонился.

– Сузку, разберись с Шипом. Не убивай его, просто придержи, пока я не кончу этого еблана, – сказал Шустрый, а затем перенёс всё своё внимание на Андерса. Как раз тогда Андерс понял, что самым вероятным исходом этого затруднительного положения будет его смерть. Но всё же не впервые Андерс Брекович стоял перед лицом верной смерти. На самом деле у него уже практически вошло в привычку выживать, несмотря на неминуемость кончины.

Шустрый выбросил короткий меч. Андерс парировал своим более длинным мечом и быстро провёл атаку на правую руку оппонента. Шустрый со смехом отпрыгнул назад. У него было преимущество в силе и в скорости, но у Андерса был больше радиус поражения и, как он надеялся, немного больше умения. В конце концов, его обучал лучший мастер Тигля. Хотя, разумеется, полжизни на полах разных таверн могло немного ослабить его навыки.

Андерс быстро атаковал Шустрого справа, а потом отскочил влево, дико взмахнув приблизительно в сторону оппонента и испустив театральный вопль. Шустрый парировал первую атаку, отбил вторую и попытался проткнуть Андерса. Его спас лишь быстрый отскок.

Андерс решил, что потеря пальца, даже самого маленького, приводит к значительному ухудшению контроля над мечом. Не говоря уже о том, что болело всякий раз, как он сжимал рукоять, то есть, во время боя на мечах вроде этого, всё чёртово время.

Он избежал очередного выпада Шустрого, и проворно, хоть и слегка нетрезво, отскочил прочь.

– Вам не кажется, что вы причинили мне уже достаточно вреда за один день? – спросил Андерс своего получистокровного противника. – Я бы сказал, что было бы даже честно с вашей стороны, если бы вы позволили мне немного потыкать вас острым концом в качестве расплаты. Обещаю, я легонько.

– Почему вы, чистокровные ебланы, так любите болтать? – спросил Шустрый.

Андерс рассмеялся.

– Горшок… Чайник… Чёрный.

– Чё?

– ХА! – Андерс набросился на Шустрого, стараясь провести выпады, используя все преимущества своего более длинного меча. С раздражающей лёгкостью Шустрый парировал все удары. На последнем получистокровный ублюдок обошёл меч Андерса и схватился за рукоять. Он пытался ударить Андерса по лицу, но тот видел удар и вовремя отвернул голову. Кулак попал по уху, и боль снова заполыхала.

Андерс неловко отступил, зажимая окровавленное ухо и ругаясь со всей злобой, на какую был способен. Ублюдок был определённо не прочь использовать грязные уловки. Дурной тон, как ни посмотри. Когда Андерс встал в боевую стойку, Шустрый смотрел на него, ухмыляясь. Андерсу понадобилась секунда, чтобы понять, почему – из его груди торчал кинжал. Может быть из-за адреналина, или из-за выпивки, он даже не почувствовал, как вонзился клинок – но теперь, когда он знал, что нож в груди, болеть стало сильно.

Шип

Преуменьшением было бы сказать, что хаарин был хорош. Ростом он был с Чёрного Шипа, и возможно немного больше, быстрый как кошка и, судя по всему, в части мастерства так же превосходил Шипа. В любой нормальной ситуации Бетрим уже искал бы возможность по-быстрому смыться, но сейчас на кону стояла жизнь Генри. Маленькая убийца лежала без чувств на земле, несмотря на два поединка, разыгрывавшихся возле неё, и будь Бетрим трижды проклят, если оставит её капризам Шустрого. Он уже потерял слишком много друзей, просто уходя прочь, и слишком много, терпя неудачу, когда должен был добиваться успеха. Чёрный Шип убил за свою жизнь семь арбитров, и, чёрт возьми, убьёт и этого хаарина.

С новыми силами Бетрим атаковал. Осыпал мужчину перед собой градом ударов, каждая атака была тяжелее предыдущей, и каждую тот отбивал кинжалом – кинжалом, который, как понял Бетрим, принадлежал Генри. Ублюдок не стал даже доставать меч из ножен, висевших у него на боку.

– Я-то думал, что у хааринов есть честь, или чё-т типа того, – сказал Бетрим. Он прервал атаку, чтобы перевести дыхание. Хаарин не ударил, лишь встал между Шипом и Шустрым.

– Я чту кодекс, – сказал хаарин.

Шип сплюнул.

– Чё эт за кодекс такой, блядь? Защищать человека, который насилует, убивает и грабит. Человека…

– Человека, который убивает друзей и союзников так же быстро, как убивает врагов, – перебил хаарин Шипа. – Человека, который начинает войну, в которой не может победить, в городе, которому он не нужен. Я не ищу оправданий, Чёрный Шип, мой клиент – худший экземпляр человека из всех, кого я когда-либо встречал. Но я должен спросить, а чем ты лучше?

Бетрим рассмеялся.

– Ага. Тут ты, пожалуй, меня подловил. Может я такой же, а может и хуже. Так может, отойдёшь в сторонку и дашь нам поубивать друг друга? Всем будет лучше, всем чёртовым Диким Землям.

Хаарин покачал головой.

– Не могу. Он мой клиент.

Бетрим фыркнул.

– И чё?

– Я хаарин, – сказал тот. По правде говоря, звучало слегка как извинение, но Бетриму уже было всё равно. Он уже собирался бросить в хаарина метательный нож, когда увидел, что Андерс упал на землю, и маленький кинжал торчит из его груди.

Чёрный Шип стиснул зубы и уставился своим глазом на хаарина.

– Убирайся с дороги!

– Делай, как он грит, Сузку, – сказал Шустрый из-за спины хаарина. – Давай, проследи за Генри, убедись, что она не очнётся и не примет участия. Эт между мной и Шипом.

На миг Бетрим не знал, выполнит ли хаарин приказ. Казалось, этот человек разрывался между двумя решениями. В конце концов, он опустил глаза и отошёл.

Шустрый вышел с коротким мечом в правой руке, метательным ножом в левой и ухмылкой на самодовольном лице. Бетрим взял в левую руку один из метательных ножей и покрепче стиснул правой свой топор.

– Всё время, что мы были в старой команде, я тока и слышал – Чёрный Шип то, Чёрный Шип сё, – сказал Шустрый, шагая по пустой улице. – Будто все остальные там ни черта не стоили. Будто во всех чёртовых Диких Землях ты один чё-то стоил. Всякий раз, как мы выполняли работу, знаешь, чё болтали на улицах? Чёрный Шип ёбнул того, Чёрный Шип украл сё. Так хотел Босс: блядь, да он только поэтому тебя и взял – хотел, чтоб ты брал на себя вину за всё это говно. Думал, что когда награда за твою голову станет достаточно большой, он сам тя прикончит. Но ты даже этого не знал, да? А Генри знала.

Бетрим давно раскусил Шустрого. Парень был умным, это точно. Быстрый как гадюка и с каким-то очарованием, которое некоторых привлекало. Но вся штука в Шустром была в том, что он лжец. Он врал так много, что практически невозможно было отличить правду ото лжи. Когда они были в команде, его враки временами казались забавными, и даже полезными для остальных. Но теперь… теперь Бетрим хотел остановить его враньё навеки, выдав ублюдку нездоровую дозу топора по морде.