Виктория ничего не сказала, только округлила глаза.

- Вот называется пришла в двенадцать ночи домой, и все изменилось до неузнаваемости.

Дмитрий посмотрел на меня. Я перестала облокачиваться на него и вопросительно посмотрела.

- Я пойду посмотреть, - сказал он, и я тоже встала из-за стола.

- Я с тобой.

Мне не хотелось отвечать на дальнейшие вопросы Виктории, которые она уж точно задаст, и мне было интересно, проснулся ли мальчик или нет. Я поспешила за Дмитрием по лестнице, держа его за руку. Он осторожно приоткрыл дверь, смотря, что происходит, а потом зашел.

Алена поприветствовала нас с улыбкой. Мальчик уже проснулся. Он все поспешно осматривал взглядом, пытаясь все увидеть и запомнить, ведь все для него было новым и неизведанным. Но, кажется, он все еще ничего не говорил.

- Дмитрий, подойди ко мне, нужна твоя помощь, - подозвала Алена сына. - А ты, Роза, иди и приготовь кашу.

Я округлила глаза. Меня просят приготовить маленькому ребенку еду. Думаю, Алена кое-что не учла - я не умею готовить.

- Вы уверены? - переспросила я с намеком, а Алена кивнула.

Спорить с ней я никак не могла. Дмитрий подошел к ней и о чем-то переговаривался на русском, а я закрыла дверь и поспешила на кухню, познавать искусство готовки.

Под пристальным присмотром Виктории и ее указаниями, как, что, куда класть, я сварила кашу, как мне казалось. Вывалив кашу на тарелку, я протянула ее Виктории, чтобы она оценила мое мастерство.

- Ну как? - спросила я у нее.

Она посмотрела на кашу, потом понюхала ее, как будто проверяя можно ли ее брать в рот и при этом не отравиться.

- Виктория, не тяни, говори, как тебе каша, - нетерпеливо попросила я, еще ближе суя ей тарелку под нос.

- На вид нормальная, на запах тоже, - оценила она

- А попробовать?

Виктория осторожно отодвинула рукой от себя тарелку и покачала головой.

- Не хочу рисковать.

Я огорченно поставила тарелку на стол. Мне хотелось, чтобы оценили мой шедевр по достоинству, но этого не бывать. Я поспешила наверх, чтобы сказать, что все готово.

В комнате не было Алены, только Дмитрий, который сидел на корточках возле кровати, чтобы быть одного роста с мальчиком, который сидел на кровати и внимательно слушал его. Я тихо открыла дверь и зашла в комнату. Мне не замечали, сосредоточившись только на своем немногословном разговоре. Большую часть говорил Дмитрий на русском, а мальчик кивал или отвечал одним словом. Дмитрий потом меня все же заметил и, улыбнувшись, встал с корточек.

- Знакомься, ты спасла Сергея*, - представил он мне мальчика, и я кивнула.

Было большим облегчением узнать его имя, так как называть его “мальчик”, “он” было немного напряжено. Я улыбнулась Сергею, но думаю, моя улыбка была жалкой. Он только посмотрел на меня. Кажется, ребенок не помнил, что вчера я его спасла, как это назвал Дмитрий.

- Там все готово, - неуверенно сказала я, показывая вниз. - Если не получилось, то прошу не винить меня.

Дмитрий снова улыбнулся и протянул руку мальчику, сказав по-русски что-то на подобии “пойдем”. Его Сергей послушался и, схватившись за его руку, пошел за ним. Я шла впереди, удивляясь, как Дмитрий сумел хоть как-то разговорить его. Мне такому уж точно не научиться. Это дано ему природой, и ничего с этим никто из нас не мог поделать.

Виктория встретила Сергея молча, но с улыбкой и кружила возле него, то пододвигая тарелку ближе, то стул, то подавая ложку. Дмитрий начал мыть посуду, которая была затрачена на приготовление каши.

- Ты приготовила только кашу, а посуды сколько, - возмутился он, а я дала ему намек хлопком по попе, чтобы замолчал.

- Я старалась, так что молчи.

Дмитрий поднял одну бровь, отвлекаясь от посуды, а я быстро поцеловала его, чтобы не выслушивать его речей про народ и хлопок по попе.

- Только не при ребенке, - взмолилась Виктория, которая восхищенно смотрела на мальчика, не отрывая от него взгляда.

Ребенок занес над тарелкой ложку, и я начала ждать, пока он оценит мою готовку по достоинству. Сергей взял ложку с кашей и сунул ее в рот.

- Дерьмо, - невнятно сказал он, бурча себе под нос.

- Неужели все так плохо? - огорченно сказала я, поднимая тарелку с кашей и смотря в нее. - Ведь на вид нормальная и на запах.

- Роза! - сказал Дмитрий, и тут до меня дошло.

- Извини. Я вчера сказала “дерьмо”, - Виктория шикнула на меня, и я исправилась. - Это плохое слово, но я не виновата, что у него отличная память на дурные слова, - начала я оправдываться. - Но он точно не знал перевода этого слова, - успокоила я их.

- Он даже суток не провел у нас в доме, а уже знает плохие слова, - сказала Виктория. - Ты подумай о его будущем. Не думаю, что будут рады ребенку, у которого в лексиконе будут матерные слова.

Я извиняющие пожала плечами и тоже села за стол, смотря, как Сергей доедал мою кашу, не произнося ни слова.

Алхимики сдержали свое слово и прислали одного из них, но это случилось только вечером, когда я уже начала волноваться, помнят ли они свое обещание, так как держать Сергея у себя все время было бы неправильно. Дмитрий был все время с ним, понимая, что ему сейчас нужно отдельное внимание. Он пытался заинтересовать Сергея в игре с другими детьми, но это не увенчалось успехом. Зоя с Машей были слишком энергичны для него, так как он просто сидел. Пару раз он спросил про свою маму, на что Дмитрий что-то невнятно отвечал, пока что не зная, надо ли говорить правду или нет, а потом переводил тему.

Алхимик пришел с папкой документов, которые относились к Сергею. Мы с Дмитрием провели его на кухню и сразу попросили приступить к делу. Он сам был не готов рассусоливать тему и оставаться в доме, наполненным дампирами, больше часа.

- И что вы с ним сделаете? - спросила я. - У него, наверное, есть родственники, которым можно его отдать?

- К сожалению, их у него нет или они очень далеко, что Вероника Казакова, так звали дампирку, которая умерла, не поддерживала с ними связи.

- И что? - обеспокоенно спросила я, теребя кончик хвоста.

Дмитрий же стоял возле двери и сверлил взгляда алхимика, что тот чувствовал вообще не в своей тарелки. Он был напряженным и сидел, как на иголках.

- Мы отправим его в ближайший детский дом или Академию, при которых есть детские сады. Посмотрим. Это решим мы быстро.

Алхимик говорил еще что-то, но я больше не могла слушать его. Мой мозг выдавал мне множество идей и развитие этой истории для мальчика, и все они были с несчастливым концом. А Алхимик относился к этой проблемы рассеяно. Ему было все равно, куда пристроить Сергея, что было абсурдным. Я резко встала из-за стола и, зачем-то извинившись перед молодым мужчиной, потянула Дмитрий из кухни, который удивленно смотрел на меня.

В коридоре никого не было, и я нервно кусала губы, прижав Дмитрия к стенке, чтобы его лицо меньше меня стесняло. Он все так же удивленно смотрел на меня. пытаясь понять причину моего поведения.

- Что случилось, Роза? - тихо спросил он.

- Не знаю, Дмитрий, не знаю, - честно призналась я и вскинула голову, чтобы посмотреть на него. - Просто понимаешь, не думаю, что алхимики так сильно будут заботиться о ребенке-дампире. Кажется, что просто сунут его в свободное место и все, - поспешно начала говорить я, не формулируя свои мысли, что речь моя была сбивчивой и быстрой.

- Да, это очень хорошо понимаю, - согласился он со мной и взял меня за локоть, чтобы я хоть как-то успокоилась.

- И, черт, Сергей сейчас нуждается в особом внимание, опеке. Ведь увидел смерть своей матери и ее труп. Это уж точно отразилось на нем, а детский дом повлияет на него только в худшую сторону. Он станет замкнутым в себе и выйдет каким-нибудь параноиком, заикающимся или наоборот агрессивным и уйдет к отказникам.

Дмитрий смотрел на меня, уже понимая, к чему я веду, и начала качать головой, останавливая нескончаемый поток речи.

- Роза, нет. Мы не можем взять его к себе. Мы это обговаривали. Ты не выдержишь такого.