- Максим, - ответил он на потрясающем русском и улыбнулся от моей реакции на имя, может, поэтому он мне его и не говорил.
- Вот видишь, - обратилась я уже к Максу. - Дядя Дмитрий будет называть тебя “Максим”. Все не так уж плохо. Как вы вообще решили так его назвать? - обратилась я уже к бессовестным родителям, которые не думали о будущем своих детей. - И почему Мазур? Только не говорите, что выбирали так же, как Соня, по значению имени, а Мазур потому, что ты, Эйб, возлагаешь на него огромные надежды насчет своего бизнеса.
Мне ничего не ответили, значит, так оно и есть. Я закатила глаза.
- Это имя обозначает “величавый, величайший”, но выбрали не из-за этого, - ответил мне мой отец.
- А откуда вы тогда знаете перевод? - начала допытывать я их.
- Нас просветила Соня. И да, я возлагаю на него надежды, даже уже все переписано.
- О Боги, он ребенок! Ему даже года нет, а уже состояние, - начала возмущаться я. - Он ничего не понимает, даже звуков не выговаривает.
Как будто опровергая мои слова, Макс что-то проворчал, и я нахмурив брови посмотрела на него, но он уже замолчал и обратно начал смотреть на меня.
- Да, он еще мал, но если сразу его растить в той атмосфере и правилах, которые мне нужны, то он вырастет прекрасным преемником.
Я закатила глаза и посмотрела на своего брата. Родного брата. Он был таким маленьким и невесомым, что, лично мне, казалось, что это что-то инородное, не из нашего мира. У него уже были волосы такие же темные, как мои, прекрасные … Глаза. Макс был на удивление тихим, спокойным, но его глаза так и бегали от меня к родителям. У меня создалось впечатление, что он жадно все впитывал и запоминал. Это у него от Эйба.
- Он такой маленький, хрупкий и беззащитный, - умилялась я, - что даже не верится, что я когда-то была такой, - я взглянула на огромный рост Дмитрия. - Ну, про тебя, товарищ, я вообще молчу.
Дмитрий улыбнулся и подошел ближе к нам. Он нежно провел тыльной стороной своей ладони по щеке Макса.
- О, он будет прекрасным стражем как его мать.
Я улыбнулась. Мне показалось, что он имел ввиду меня под словом “мать”, и по моему телу прошло тепло, а сердце наполнилось нежностью, любовью и многими другими чувствами присущими матери.
- И как его сестра, - закончил Дмитрий.
Эти слова обрушили мою иллюзию, и я поспешно отдала ребенка его настоящей матери. Мама нежно приняла его и посмотрела на него с такой теплотой, с которой она никогда не смотрела на меня. Я начала ревновать, как будто я маленькая девочка, которая теперь стала не единственным ребенком в семье. Но я теперь и вправду не единственный ребенок в семье. Но мне стало сразу не хватать этого маленького комочка. Точно идиотка, раз боялась пойти в больницу к матери, но на то у меня были свои причины.
- О Господи, когда ему будет двадцать один, то мне будет сорок два. Представляешь? - спросила я у Дмитрия и шокировано уставилась на него. - Когда он будет красивым, сильным… я буду… старой? О боже мой!
Дмитрий ласково обнял меня за талию.
- А мне будет сорок девять, - с улыбкой сказал он.
- А мне вообще шестьдесят два, - посвятила меня мать.
Я посмотрела на Эйба, который перемещал свой вес с пяток на носки, ожидая, когда он скажет свой возраст.
- А я лучше промолчу, - деликатно ответил он.
- Проклятье, как так можно? Я твоя дочь и не знаю, сколько тебе лет.
Я пригляделась к нему. Может, он одного возраста с мамой? Нет, это вряд ли. Может, он старше ее, как Дмитрий, на семь лет? Тоже нет. Тогда сколько ему? На вид можно дать ему… ну, ему точно больше сорока.
- О, моя Розмари, ты узнаешь это только на моей могиле.
- Ты уже собираешься умереть? О нет, этого не будет. У тебя есть сын, - напомнила я ему.
- Почему умирать? Если в факт взять то, сколько у меня врагов, то скорее всего меня убьют. Но что мало вероятно.
Я с шоком посмотрела на него. Как он может так спокойно рассуждать о своей смерти? Он точно сумасшедший.
Просидели мы у них еще час, говоря или просто умиляясь маленьким существом, который только и делал, что спал, что мне сильно нравилось, не думаю, что мое мнение осталось бы прежним, если бы он начал орать и реветь во все горло. От родителей я ушла с тягостными мыслями, все время поглядывая на Дмитрия.
Мама доверяла ему сына больше, чем самой себе, это я заметила, так как если Макс лежал не на ее руках, то у Дмитрия. Если не она подтирала слюни, то Дмитрий. А нам с Эйбом мама кроме нескольких раз не дала даже тронуть малыша, поэтому я упивалась картиной мужественного сильного Дмитрия, который буквально таял при ребенке и был с ним нежен и аккуратен, что мне безумно нравилось. Но в тоже время мои старые страхи и беспокойства вновь выходили наружу.
- Роза, что с тобой? - спросил Дмитрий, когда мы уже собирались спать и я чертыхнулась десятый раз за минуту. - Ты после родителей вышла какая-то не такая, даже не могу этого объяснить. Обеспокоена и чем-то озабочена.
Я повернула голову к Дмитрию и закусила изнутри губу, думая, стоит ли это говорить.
- Старая тема, - попыталась я вкратце объяснить причину моей обеспокоенности, но в то же время не затронуть ее. - Мы с ней уже разобрались, - сказала я и накрылась одеялом по нос, чтобы большая часть моего лица была скрыта от него, но ничего не получилось скрыть от моего мужа.
Дмитрий привстал на локте и немного отодвинул, насколько это давала сделать я, одеяло, чтобы видеть мое лицо.
- Роза, скажи мне, - тихо, смотря мне в глаза, сказал Дмитрий и намотал на палец локон моих волос, касаясь ими моего оголенного плеча.
- Ты… - начала я и обратно скукожилась в одеяле, но заставила себя продолжить: - Ты так отлично справляешься с детьми.
- Вырасти в женском обществе и не уметь справляться с детьми, это можно считать грехом, - ухмыльнувшись, сказал он, а я, не замечая этого, продолжила:
- Ты просто создан управляться с детьми. Дмитрий, ты и сам мне говорил, что…
- Нет, - строго оборвал меня муж, и с его лица пропала улыбка, когда он понял, куда этот разговор клонит. - Я уже сказал, что это ничего не значит, и это мнение сохранилось.
Я резко стянула с себя одеяло и посмотрела на мужа, который ждал от меня взрыва, и он его получил.
- Ничего не значит? У тебя могло быть все, если бы тогда согласился на предложение Таши.
Дмитрий выдохнул и опрокинулся на кровать, заправляя свои волосы назад, когда я упомянула Ташу. Ему это не нравилось, и не потому что, она ему не нравилась, или он опять вспомнил, что ее казнили, а потому что, это давняя, забытая история, а я снова ее подняла на обсуждение.
- Роза, хватит. Это уже прошло, и не надо ворошить прошлое.
- Но от этого прошлого зависит наше будущие! - воскликнула я, садясь на кровать.
- Ничего не зависит, - проговорил Дмитрий, все так же держась за голову, что его локти закрывали его лицо, но я знала: еще немного, и он разозлится.
- Зависит, - не отставала я. - Я тебе не смогу дать того, что она могла дать, - отчетливо сказала я. - То, чего ты хочешь, так как детство в женском обществе не проходит бесследно, как сказал ты. Знаешь, многие пары расходятся из-за этого.
- Роза, - немного повысив голос, обратился ко мне Дмитрий. - Мы не те семьи и никакие другие. Мы - это мы. И если ты начала этот разговор, то я скажу еще раз: я знал, на что иду, и согласился с этим. И сейчас твои мысли совершенно не те. Ничего страшного, - прошептал он, убирая руки с головы и смотря на меня.
- Ничего страшного? - переспросила я. - И это говоришь ты? Ты, до которого семья важная часть жизни, который задумывался о женитьбе задолго для меня? Тебя же каждый ребенок любит! И ты сейчас мне говоришь, что ничего страшного в том, что у нас не будет детей?
Дмитрий с шоком посмотрел на меня. Его не удивил мой взрыв. Его удивила моя речь. Я видела лишь гладкое лицо и округлившиеся глаза. Я поняла одно: Дмитрий не показывает мне своих чувств. Это первый раз в нашей семейной жизни, да и вообще. Он при мне никогда не притворялся, говорил, что хотел, показывал свои эмоции, которые он испытывал. Но сейчас он ничего не показывал мне. Мы отдаляемся?
