Все эти восемь месяцев были для меня напряженными, как будто не моя мать беременна, а я. Да еще беременных было двое, так что Лисса тоже помучилась вместе со мной. Мы все, конечно, знали, что дух никак не повлияет на ребенка, тем более он дампир, и не надо было беспокоиться, что у него может быть эта стихия. Но все же беспокойства были, особенно, у Михаила, который буквально кружил над своей женой, никого не подпуская к ней. Однажды, когда мы с Лиссой пришли к Соне в гости, когда та была уже должна была рожать, то чуть ли не устроил нам допрос, что нас и веселило и пугало одновременно.
А что касается моей мамы, то тут все было сложнее. Джанин не хватало тренировок, схваток со стригоями, и она реализовывала эту потребность в домашних делах. Я не удивлюсь, если она сразу после родов, которые, к великому моему сожалению, случились, побежит в спортивный зал отжиматься, приседать и потрошить манекены колом.
- Роза, могут зайти морои, а ты в свое дежурство развалилась в кресле. - напомнила мне Лисса, что-то строча в блокноте.
Дела-дела. Вот, как можно описать жизнь Лиссы. Думаю, что на этот месяц она вообще забыла, что такое секс и Кристиан, и поэтому ее муж часто проводил время со мной и Дмитрием, из-за чего и нас лишал секса.
- Мне все равно. У меня горе, - сказала я, продолжая всматриваться в потолок, который был украшен лепниной и рисунками.
Лисса закатила глаза и что-то проворчала себе под нос. Она была не против того, что я сижу все свое дежурство и смотрю в потолок, ей не нравилась моя реакция на рождения брата. Да, именно брат, и это все, что я знаю о нем.
- Вчера ходила к Соне, - начала говорить Лисса, и я повернула голову, чтобы услышать умилительную историю. - Это какой-то другой мир, когда входишь к ним. Все такое лучезарное, веселое, счастливое.
Я улыбнулась. А что еще можно было ожидать от такого союза, как Михаил и Соня? Они долго ждали момента, чтобы пожениться, и нетрудно было догадаться, что скоро у них будет ребенок, так как у такой семьи просто обязаны быть дети. Кто бы не хотел вырасти в дружной, любящей семье? Никто.
Я невольно рассмеялась, когда вспомнила, как они выбирали имя. Кажется, это было важнее, чем условия, в которых ребенок бы рос. “Имя нельзя давать наобум!” - твердила мне все время Соня, я с ней соглашалась, так как спорить с беременными невозможно, так как “они всегда и все время правы”. За эти месяцы это стало мантрой для нас всех наравне с “морои на первом месте”.
Соня с Михаилом выбрали одному варианту на два пола, хорошо, что не один. Это Анастасия, так как обозначает “воскресшая”, и Александр - “защитник людей”, а значит, он должен стать потрясающим стражем. От всех этих мучений с именами я отходила куда подальше, так как не понимала этого и не хотела, чтобы и мою мать заразили этим, а то назовет брата Никандр, объясняя тем, что в переводе оно обозначает “победитель мужчин”, а значит станет лучшим из лучших стражей, а может “победитель мужчин” вообще не значит это, а совсем другой смысл, например, “покоритель мужчин”. Мне бы не хотелось иметь такого брата, который в десять лет “покорял мужчин”.
- Они буквально кружат и порхают над Анастасией.
- А это не слишком? Вдруг они перепорхают.
- Роза, ей от силы месяц. Ей пока что не надо показывать жестокий, реальный мир с убийством стригоев и сумасшествием. Так что то, что они кружат над ней это хорошо. Тем более они знают во всем меру и не будут до сорока лет ее нянчить.
Я пожала плечами и посмотрела на часы, которые отсчитывали время моего дежурства.
- А Кристиан где?
- По идее должен тренировать других мороев в нападающей магии, но, может, он уже и закончил, - ответила мне Лисса и, отложив документы, с улыбкой посмотрела на меня. - Но сказал, что Дмитрия отпустит раньше, так что думаю, что твой муж, может идти сюда.
Я тоже невольно улыбнулась и обратно откинулась на кресло.
- Это было бы замечательно.
Минутная стрелка на двенадцати, и мое дежурство было закончено, но уходить я пока что не собиралась. Встав со своего места и подойдя к стенке с важным видом, как будто там все время и стояла, я начала ждать пока придет моя замена - Девид. Долго ждать мне не пришлось, через минуты три он постучался в дверь и, не дождавшись ответа, открыл ее. Это не показывало его невоспитанность то, что он открыл дверь без разрешения, наоборот он был воспитанным и поэтому постучался, так как он был не обязан это делать. Тем более на этом настаивала сама Лисса, если, конечно, это не ее спальня.
- Здравствуй, Девид, - непринужденно поздоровавшись и улыбнувшись, сказала Лисса.
Девид ей ответил тем же, кивнул мне и с серьезным лицом встал около стенки. Я же наоборот отошла от нее.
- Пока, Роза, - весело попрощалась со мной подруга, а я оглянулась на нее и вопросительно посмотрела на нее.
- У тебя сегодня отличное настроение, Лисса, - сказала я, - и меня это напрягает.
- Нельзя теперь улыбаться: карается Розой. Просто все отлично идет. Можно порадоваться жизни? - спросила она у меня разрешения.
- Конечно, можно, - ответила я ей с улыбкой и вышла.
Лисса была права, что Дмитрий шел ко мне, так как я увидела его, как только вышла из Дворца. Возможно этот день и вправду отличный, что можно и порадоваться.
Еле сдерживая радость, я подошла к мужу и потянулась за поцелуем, вытянув губы, а Дмитрий с широкой улыбкой увернулся и чмокнул меня в щеку. Округлив глаза, я посмотрела на его бессовестное лицо и шутливо ударила его в грудь, призывая задуматься над сделанным только что поступком.
- Не виделись с тобой семь часов, а он меня в щечку целует, - возмутилась я, а Дмитрий только улыбнулся и, взяв меня за руку и сплетя наши пальцы, куда-то меня повел. - Даже ничего не скажет.
- Здравствуй, Роза, - сказал он, оборачиваясь на меня и снова сосредоточившись на пути.
- Да куда ты идешь? - спросила я, пытаясь понять ход его мыслей, но он ничего мне не ответил.
А отвечать, как оказалось, и не надо было, так как завернув за какой-то неприметный дом, я увидела здание больницы и сразу начала тормозить, упираясь ногами и цепляясь руками в его запястье, таща обратно, подальше от этой злосчастной больницы.
- Нет-нет, Дмитрий, куда угодно, только не туда, умоляю, - проговорила я жалостливым голосом.
Дмитрий остановился, и я могла упасть, так как все мои силы были направлены на то, чтобы оттянуть его от этого места под названием “больница”, но теперь он схватился за меня и удержал от столкновения с землей.
- Почему, Роза? - спросил он, когда я встала на твердую землю и держала равновесие. - Это твоя мать и родной брат. Что такого в том, чтобы навестить их.
Я покачала головой и зажмурила глаза.
- Это… это просто сложно, Дмитрий. Мне двадцать.
- Двадцать один, - поправил меня муж, и я кивнула, никак не совладав со своей улыбкой.
Недавно я праздновала свой день рождение, и снова запоминающийся. Если в прошлый Дмитрий предложил мне выйти за него замуж (пусть это и было на следующий день, но считаю, что это случилось в мой праздник), то сейчас он устроил романтический день.
Это было слишком мило, слишком романтично. Узнав в пятнадцать, что я буду восхвалять тот день, то скорчила лицо в притворной рвоте, так как по-другому это называют “сопли”, но да, сейчас я никак не могла вспомнить этот день без улыбки.
Проснуться от божественных ласк, съесть на утро восхитительный завтрак и поехать со своим мужем прочь из Двора. О таком дне я мечтала долго, очень долго, особенно, с этими беременностями, дворцовыми делами, всеобщими поездками, которые в сорока процентах кончались нападениями стригов. Но никогда не подумала бы, что это сбудется так: прогулки с Дмитрием, не оглядываясь и не беспокоясь за свою и чужую безопасность, но колы мы все же прихватили. Тогда я ощутила себя простым человеком, который не убил множество стригоев. Да и вели мы себя так же.
Ходили по паркам, болтали, смеялись, целовались, прошли за вкуснейшим, как мне обещал Дмитрий, мороженым около четырех кварталов, и оно оправдало обещания. Тающий прекрасный вкус шоколадного мороженного, которое делали в том же месте, где и продавали. Так же мои руки дошли до такого людского дела, как распечатывание фотографий, и вечером ходила со стопкой воспоминаний и не только своих, а еще и Кристиана с Лиссой, которые тоже дали мне такое задание и свои фотографии.
