Харин Виктор

[email protected]

Дети и черепаха (рассказ)

Димитрос вынырнул и показал брату осьминога. Георгиос, сидя на берегу, восторженно поднял руки. Близнецы всегда работают слаженно. Сегодня утром они на пару уже поймали с дюжину головоногих. Мама будет довольна.

Их семья владела небольшой таверной у стен старой крепости, на берегу Средиземного моря. Её стены опоясывали город и служили отличной приманкой для туристов, коих в летние месяцы было хоть отбавляй. Пузатые, грузные корабли прибывали, швартовались у древнего пирса, выплёскивая на узкие мощёные улицы разноцветную толпу. Повсюду звучала незнакомая речь, щелкали затворы фотоаппаратов, мелькали яркие пятна шляп, панам и кепок.

Во время летних каникул братья помогали родителям. Едва рассветет, а мальчишки уже бегут на море. В каменистых бухтах водилось множество осьминогов, мидий, крабов, колючих морских ежей. На мелководье вились стайки рыб, больших и маленьких, одни щипали водоросли, растущие на камнях, другие хватали зазевавшихся мальков. Иногда проплывали важные гупперы, проносились стремительные тунцы, или в дали, у самой линии горизонта, выпрыгивали из воды жизнерадостные дельфины. Моря наводнены разными обитателями, но самый опасный - человек.

Мальчики с восторгом плескались в теплой воде, лазили по скользким прибрежным камням в поисках деликатесов для заезжих туристов. За это мама выделяла им карманные деньги, которые они тратили на мороженое.

Это было особенное мороженое. Такое не продают в магазине. Их сосед, выйдя на пенсию, купил пучеглазый микроавтобус, отремонтировал, раскрасил яркими красками, и сделал передвижную лавку. Сейчас он колесит по городу, продавая мороженое. Они с женой готовят его дома, и продают на городской площади прямо из расписного автомобиля. Мороженое было вкусное, воздушное. Когда в городе случаются большие торжества или дни рождения, то всегда приглашают лавку старика-соседа. В такие дни, всю местную детвору он угощает мороженым. Бесплатно.

Димитрос внимательно осматривал дно, он сразу заметил аккуратное обиталище ещё одного осьминога. Тот забрался под старый разбитый кувшин в развале камней и уже выложил вокруг входа ровную и красивую оградку из ракушек. Заметив движение, осьминог мигом втиснулся в убежище и закрыл за собой вход камнями. Хитрец присосками хватал круглую гальку и, в случае опасности, сжимаясь, перегораживал вход недругу надежной каменной кладкой.

Мальчик несколько раз резко выдохнул и вдохнул, наполняя тело живительным кислородом. Согнулся пополам, выпрямил ноги над водой, и вытянувшись в струнку, стал медленно погружаться вниз головой, неспешно работая ластами. На глубине около четырёх метров он замер, ожидая характерного щелчка в ушах. Дед, опытный ныряльщик, всегда говорил, что в этом деле торопиться не стоит. Занятие, хоть было интересным и приятным, подчинялось ряду неукоснительных правил. И каждое из этих правил было отмечено жизнью и здоровьем ныряльщиков.

Димитрос завис в полуметре от дна, помогая себе ногами. Он выискивал брешь в кладке, но крепость была неприступна. Мальчик подергал укрытие руками, но невидимые обитатели моря уже давно и надежно сделали обломок частью каменистого дна. Как его вытащить? Острогу не просунуть. Выманить из норы? Кладка на миг приоткрылась, показалась черная бусинка глаза и тут же спряталась обратно.

"Все равно достану", - подумал мальчик.

Он повернулся и медленно поднимался на поверхность, когда мельком бросил взгляд по сторонам. Но что это? Там за большим камнем? Старая рыбацкая сеть? Нет? Неужели черепаха? Мёртвая? Не может быть!

"Сейчас вытащу, принесу домой, все обзавидуются. А дед похвалит". Улыбаясь своим мыслям, он вынырнул. Отдышался и снова ушёл под воду. Черепаха лежала на глубине примерно восьми метров, и ему не с первого раза удалось достичь нужной глубины. С третьей попытки он, наконец, дотронулся рукой до шершавого панциря. Черепаха повернула к нему голову и спокойно изучала назойливого мальчишку оливковыми глазами. Димитрос едва не закричал, он быстро рванул на поверхность, работая руками и ногами, словно ветряная мельница. Чрезмерное усилие чуть не вышло ему боком, сожгло весь кислород. Дыхания едва хватило на обратный путь. Он вынырнул, сорвал маску и судорожно хватал ртом воздух. Брат обеспокоено приподнялся на берегу.

- Что случилось?

- Там черепаха... Здоровая... Лежит под камнем... - он говорил прерывисто, дыхание его подвело. Он перевернулся на спину и не спеша поплыл к берегу. - В сети запуталась.

- Черепаха? Шутишь?

Димитрос достиг берега, и снял ласты:

- Ну да, я сам удивился. Вначале подумал, что она не живая, крабы ее все равно уже выели, думал панцирь домой притащить. Руки протянул, а она как на меня взглянет. Я испугался.

- Испугался?

- А ты нырни и посмотри какой у нее клюв. Очень, наверное, больно щипается.

- Скажи спасибо, что не кусается, - не унимался брат. - Ой, наш маленький бейби, ми-ми-ми, испугался морскую черепашку.

- Да, заткнись, ты! - Димитрос обиделся.

- Ой, ой, как страшно.

- Если смелый, пойди, нырни к ней.

- И пойду. И даже покатаюсь на ней.

- Да ты до нее не донырнешь никогда.

- Спорим достану?

- Спорим! На что?

- Ну...

- Ты пока думай, а я поплыл. Все равно проиграешь, - пообещал Георгиос, стоя по пояс в воде. Он промыл и надел маску, затолкал под резиновый ремень старую дыхательную трубку, быстрым движением надел ласты и поплыл. Видимость идеальная, ни волны, ни ветра. Солнце стоит высоко, и его лучи падают отвесно, пронзая прибрежные воды до самого дня. Где же она? Брат разыграл его, а он поверил. Погоди у меня, вылезу на берег, тогда берегись.

Да вот же она! В точности там, где указал Димитрос. Мальчик глубоко вдохнул и нырнул. Черепаха была такой старой, что панцирь её был покрыт наростами и полипами. Она внимательно следила за юным ныряльщиком, и не пыталась сбежать. Осмелев, он погладил её панцирь и быстро отдёрнул руку. Черепаха величаво взмахнула передними ластами и взлетела к поверхности, словно огромная птица. За ней, как платье невесты, раскрылась и потянулась невесомая пелена рыбацкой сети. Черепаха не достигла поверхности, сделала попытку вырваться, но груз снасти запутался в камнях и не давал ей уплыть. Она снова и снова отчаянно гребла, и наконец, выбившись из сил, обреченно опустилась на дно.

Георгиос вынырнул и вернулся к брату. Тот лениво откинулся на песке:

- Ну как?

Димитрос щурился, солнце близилось к зениту и припекало, уже пора собираться домой.

- Она запуталась. Не может уплыть, - Георгиос бросил ласты рядом с братом.- Давай поможем ей?

- Зачем?

- Не знаю. Жалко её. Была бы мёртвая, тогда да. А так...- Георгиос не мог подобрать слова, и объяснить брату то, что зарождалось и разгоралось внутри его юного сердца. Новое, важное, светлое, настоящее чувство. Спасти кому-то жизнь, это так просто, хуже пройти мимо и страдать всю жизнь от беспомощного отчаяния, сомнения и чёрствости. Но брат, казалось, не хотел его понимать:

- Подождем, никуда не денется. Завтра придем, посмотрим, тогда и вытащим,

- А ты полный придурок, - Георгиос внезапно рассердился на брата. Как можно быть таким...Таким... Он и сам не знал, каким. Не таким. Димитрос всерьёз обиделся, он вскочил и начал размахивать руками:

- Сам придурок, зачем обзываешься?

- А ты заладил: вытащим, вытащим! - Георгиос сжал кулаки и готов был наброситься на брата.

- Слушай, - миролюбиво поднял руки Димитрос. - Притащить черепаху, всем показать и сказать, что поймали - это классно. А рассказать, что нашли черепаху и отпустили её... Какой в этом смысл? Никто не узнает, да и не поверят нам.