«Могу ли я спросить, почему вы выбрали меня?» — спросил глубокий голос.
— Сеньор, я спросил, кто отвечает за заключенных, и мне сказали, что вы несёте такую ответственность в течение двадцати четырех часов.
— Вам было бы лучше пойти к моему Jefe de Dнa
— Я надеюсь, что я не совершил что-нибудь неприличное. Я чужой в чужой земле, и у меня трудное положение. Я здесь благодаря любезности высокопоставленных друзей в Севилье. Генерал Агилар был достаточно любезен, что оказал мне содействие. Я путешествую с пропуском, выданным штабом генерала Кейпо де Льяно. Если сейчас содействовать Красному заключенному, то я смог бы смутить многих из моих друзей и подвергнуть себя подозрению в сочувствии идеям заключенного. Я долго наблюдал за трагедией в семье этого молодого человека. Вы, возможно, знаете, здесь, в Испании, mi Capitбn, молодых людей из доброй семьи, которых захватывают порочные идеи, которые в последнее время, кажется, стали модными среди так называемых интеллектуалов. Именно так обстоит дело с этим английским парнем. Он вот такой.
— Как его зовут?
— Альфред Помрой-Нилсон.
— Да, я знаю о нем. Мне сказали, что там было что-то в газетах о его деле.
— Я не знаю, потому что я путешествовал. Но его имя необычно, и я уверен, что он должен быть тем человеком. Его дед титулованный дворянин.
— Тогда это он.
— Он молодой loco, который потерял голову, и теперь расплачивается за это страшной ценой. Вы не знаете, как его здоровье?
— Он был ранен, но восстановился. Он чувствует себя средне, я полагаю.
— Его семья зажиточна. Не богата, но и не бедна, и, конечно, они должны быть глубоко тронуты этим, потому что он находится в линии прямых наследников древнего титула. Тогда меня посетила мысль, что в то время, как я нахожусь здесь, в Испании, я мог бы обсудить с властями вопрос о возможном обмене пленными.
— Это дело целиком вне моей компетенции, сеньор Бэдд. Я всего лишь один из смотрителей тюрьмы.
— Я понимаю, mi Capitбn, но вы испанец, а я extranjero, и мне очень нужен совет. Хотя у меня нет права говорить от имени родителей этого мальчика, я знаю их хорошо, и заверяю вас, что они не оставят без награды того, кто мог бы оказать помощь, даже самую незначительную, в окончании этой мучительной ситуации.
Вот так это было. Очень тактичный посыл, и у бывшего гангстера из Барселоны перед его глазами вдруг возник проблеск возможности. Он понял, что имеет дело с тем, кто понимает стратегию и как делать предложения, сохраняя при этом открытой свою линию отступления. Влиятельным человеком, которого не запугать и не обмануть. Богатым человеком, с которым гораздо лучше сотрудничать, чем ссориться.
VII
Капитан молвил: «Вы должны понимать, что наша страна подвергается нападению злобных врагов, и мы не просили богатого молодого англичанина приезжать сюда и сбрасывать бомбы на наш народ».
— Я понимаю это в полной мере, mi Capitбn. Вы совершенно правы. И молодой loco совершенно неправ, и заслужил все, что получил. Я говорю это вам и скажу ему. Но если его можно обменять, то вы сможете получить обратно кого-нибудь из ваших людей, кто принёс бы вам больше пользы.
— Как я уже говорил вам, я не имею никакого отношения к вопросу обмена, и не могу даже дать вам совет по этому поводу.
«Мне пришло в голову, что странам в состоянии войны всегда нужны деньги, особенно в иностранной валюте. Существует хорошо известная практика, которая называется выкупом» — Ланни нашёл испанское слово, rescate, и предположил, что его можно было применить. Это был намёк яснее ясного, и говоривший в темноте ждал с напряженным вниманием, как он будет воспринят.
Ответ мог бы прийти как от военнослужащего, так и от гангстера. — «Это потребует много денег, чтобы возместить ущерб, который подготовленный летчик мог нанести нашим армиям и нашим городам».
— Опять же, вы правы, mi Capitбn, и я спешу заверить вас, что мои предложения и запросы основаны на уверенности, что этот молодой человек усвоит урок и не будет больше поддерживать красных ни своими полётами, ни агитацией.
— Как вы можете обещать такое, сеньор Бэдд?
«Я знаю семью с тех пор, как я был маленьким мальчиком, и я знаю молодого человека с тех пор, как он был младенцем. Если он добьётся своего освобождения через мои обещания, то долгом его чести будет сдержать их. Я не знаю, знакомы ли вы с англичанами господствующих классов, но они редко обманывают или нарушают свое слово». — Ланни говорил это, а потом ждал, думая про себя: «Если он военный человек, то будет развивать эту тему. Если он бандит, то не станет».
То, что сказал глубокий голос, было: «Давайте говорить прямо. Вы предлагаете заплатить мне, чтобы я помог вызволить вашего друга из тюрьмы?»
— Я повторяю, mi Capitбn, что я здесь чужой, просящий совета. Все, что я могу сказать, это честное слово джентльмена, что все, что вы предложите мне, будет секретом, который я унесу в могилу. Я хотел бы иметь такую же гарантию от вас, если это кажется совместимо с вашей честью солдата.
Было долгое молчание. Сейчас шло время для окончательного решения, и Ланни понял, что его собеседник взвешивал шансы. Наконец голос нарушил тишину: «Очень хорошо, сеньор Бэдд, Я принимаю ваше слово на этой основе, и я даю вам мое».
В мозгу Ланни была вспышка радости. — «Теперь он мой человек!»
VIII
Без дальнейших споров они перешли к делу. «Вы можете получить своего друга из башни», — сказал капитан. — «Я мог бы помочь вам в этом, но, что хорошего вы бы получили? Его хватятся, конечно, будет тревога, и как вы могли бы вытащить его из страны?»
«Если бы это был бы побег, я признаю, что шансы были бы невелики», — ответил Ланни. — «Я пытался придумать какой-нибудь другой способ, и мне пришло в голову, что он может умереть и быть вывезен».
— Но это не так легко организовать. Если человек умирает, то врач осматривает тело, и его нельзя вынести до тех пор пока, это не будет сделано.
— Я пытался представить себе, как это могло случиться, mi Capitбn, но это трудно, потому что я никогда не был внутри вашего помещения и ничего не знаю о ваших обычаях. Я продумал возможный путь спасения для моего друга, но я отдаю себе отчет, что мои идеи могут показаться сырыми тому, кто знает детали вашей системы. Тем не менее, это не займет много времени для меня, чтобы изложить небольшую историю, и вы могли бы к ней что-нибудь придумать получше.
— Давайте излагайте.
— Будем считать, что мой друг жаловался на своё содержание, и вы захотели его допросить. Один из ваших охранников привёл бы его в отдельную камеру или комнату, где не было кого-либо еще. Вы отсылаете охранника и шепчете моему другу слова, которые я вам дам, чтобы он мог доверять вам. Тогда вы объясните, что вы собираетесь сделать вид, что его убьёте. Во-первых, он должен кричать и проклинать вас, а затем вы должны вытащить ваш пистолет и выстрелить, возможно, два или три раза. Когда молодой человек будет лежать на полу, вы опрокинули бутылку с кровью животного на его лицо. Он будет выглядеть ужасно, и никто не будет сомневаться, что вы застрелили его в лицо. Рядом будет лежать карманный нож, и вы скажете, что он напал на вас с ним. Если бы вы сделали бы себе небольшой разрез на руке или щеке, что это было бы убедительней. Вы следите за мной?
— До сих пор это все в порядке, за исключением того, что пули, попавшие в стены камеры, сделали бы заметные отметины и расплющились, так не бывает, если они были бы выпущены в лицо человека.
— Я продумал это, потому что, имею опыт работы с пулями. Моя семья это Оружейные заводы Бэдд, которая производит автоматический пистолет Бэдд и пулемёт Бэдд, с которыми вы, возможно, знакомы.
— Я слышал о них.
— Возможно, в камере есть одеяло, и вы свернёте его в рулон и сделаете ваши выстрелы туда. Это будет иметь такой же эффект, как в человеческое тело. Вы можете положить одеяло на тело позже, а то, что в одеяле было много отверстий, в тусклом свете никто не заметит.
