«ТАЛЬБОТ!»

На этот раз зов был громче.

Я снова сел, но часовой так и не повернулся ко мне. Он просто не мог этого не услышать. Если уж на то пошло, такой крик должен был разбудить добрую половину спящих. «Какого хрена?» Да, именно так я и подумал. Просто супер: теперь я слышал голоса у себя в голове – и был даже не голос Томми. Я посмотрел на парня. Его лицо казалось встревоженным, но он определенно спал.

«ТАЛЬБОТ!» – проорали снова.

Я вскочил на ноги.

– Да что такое, черт вас дери?!

На этот раз Игорь повернулся ко мне, но остальные, к счастью, не проснулись.

– Ничего… Ничего, – сказал я ему.

Или я был довольно убедителен или же ему просто не было до меня дела, потому что он буркнул что-то по-русски и снова повернулся к окну. Я снова сказал: «Что?» – теперь едва слышно. И все же громче, чем требовалось, ведь голос был лишь у меня в голове. С каждым днем мне все больше хотелось сделать полное обследование головного мозга.

«Я иду!» – произнес голос, а потом сигнал пропал, как будто выключили телевизор.

Я покрылся холодным потом. Голос был мне знаком. Но как это возможно? Мне сразу же захотелось подойти к окну и посмотреть, не происходит ли что снаружи.

Когда я подошел к двери камеры, Генри умоляюще посмотрел на меня. Я знал этот взгляд. Ему нужно было на улицу.

– Пойдем, дружище.

Он радостно завилял обрубленным хвостом. Пробираться между спящими, особенно имея на буксире Генри, было не слишком удобно.

– Ты куда? – спросил Игорь, когда я подошел к двери.

– Пса надо вывести.

– Догадываюсь. Он всю ночь воняет.

– Прошу прощения, – сказал я, опустив голову.

Учитывая, насколько токсична была вонь Генри, я не удивлялся, что мало кто мог ее выносить. Я начал поворачивать ручку.

– Я бы не стал этого делать, – спокойно произнес Игорь, напрягшись при этом всем телом. Я нисколько не сомневался, что, открой я дверь, он тут же пристрелит меня. – Тут тебе не «Вендис»[15], мы допоздна не работаем.

Ему так понравилась собственная шутка, что он беззубо заулыбался сам себе.

Я понятия не имел, о чем он говорит. Должно быть, он продолжал потягивать выпивку из собственной заначки.

– Слушай, Игорь, если тебе кажется, что от одной вони Генри краска трескается, представь, что будет, когда он навалит здесь огромную горячую кучу. Когда все проснутся от вони, я скажу, что это ты не позволил его вывести.

Моя угроза не возымела никакого действия. Затем на меня медленно начало снисходить озарение. Теперь я понял шутку о «Вендис».

– Вот черт. Сколько их? – спросил я. – И давно они здесь?

– Ну вот, дошло наконец, – улыбнулся Игорь, хотя я и не понимал, что, черт возьми, во всем этом было такого смешного (и чуть не высказался по этому поводу). – Всего двое. Похоже, шериф и его заместитель вернулись на работу. Шатаются здесь минут пятнадцать.

– Ты никому не говорил? – недоверчиво спросил я.

– Зачем? Какой смысл? Они там, мы здесь.

Мне хотелось наорать на него, но вообще-то он был прав. Нам, людям, нужен отдых. Но наше убежище с легкостью могло стать ловушкой. Когда путь к отступлению только один, вариантов у тебя не так уж много.

– Разберемся с ними утром, когда все проснутся.

Это тоже было логично. И когда только Игорь превратился в Сократа?

– Кто-нибудь из них что-нибудь говорил? – спросил я, и Игорь глянул на меня так, словно я нашел и выпил всю его заначку. – Я так понимаю, нет?

Генри заскулил.

– Отведи-ка его в туалет.

Я повел пса в уборную, напоследок сказав:

– Игорь, сообщи мне, если их станет больше.

Мой приказ не предполагал возражений.

– Да, да, – рассеянно ответил Игорь, махнув рукой, и снова повернулся к окну.

Когда Генри закончил свои дела, я вернулся в камеру и обнаружил, что Джастин не спит.

– Поспи, приятель. Завтра снова будет долгий день, – сказал я.

Я имел в виду, что нам снова нужно будет трястись в машине, но при этом думал о незваных гостях, которые бродили вокруг. Вряд ли хоть кто-то из нас был готов вступить в очередную битву на выживание.

– Я весь день спал. Посплю, если захочу, – огрызнулся Джастин.

В обычных обстоятельствах такая дерзость, особенно от собственных детей, моментально вывела бы меня из себя, но сейчас Джастин так дерьмово выглядел, а я так дерьмово себя чувствовал, что мы просто уравновесили друг друга.

«Мы должны его убить. Он вечно говорит нам, что делать».

– Так и есть! Я бы преподал ему урок.

«Все просто: одна пуля в сердце – и всем твоим проблемам конец».

– Погоди-ка, разве не всем НАШИМ проблемам?

«Убей его».

– Кто ты? Я не могу его убить, он мой отец.

Джастин невольно поежился.

Генри снова заснул уже через несколько секунд – для собаки это не так уж сложно. К несчастью, мне повезло гораздо меньше. Я все никак не мог найти удобную позу. Перевернувшись в третий раз, уже проклиная все на чем свет стоит, я заметил, что Джастин смотрит на меня. Взгляд его не сулил ничего хорошего. У меня появилось отчетливое ощущение, что он хочет меня ударить. Когда он понял, что я поймал его взгляд, маска жестокости исчезла с его лица. На секунду он показался сбитым с толку, а затем перевернулся на другой бок, словно смутившись, что его поймали за неподобающим занятием.

Я с нетерпением ждал наступления утра. Ночка и так выдалась до ужаса странная. С первыми лучами солнца послышались удары, а мой сон о том, как я развлекаюсь с Чудо-женщиной, перестал быть интересным. При каждом нашем движении изголовье кровати стучало о стену, да так громко, что я в конце концов проснулся. В этот момент я не только понял, что на самом деле не трахнул Чудо-женщину, но и с трудом смог поудобнее утроить свое достоинство в трусах. А затем, как будто этого было мало, я догадался, что стук издают отнюдь не страстные любовники – его производят нежеланные гости. Причем они не доставили нам завтрак, они собирались его получить.

Я быстро сел. Игорь все еще оставался на посту… но глубоко спал. Еще пара человек озирались по сторонам, но никто не понимал всей опасности происходящего. Я поднялся на ноги и поморщился, когда ширинка царапнула эрегированный член. Согнувшись пополам, я попытался свести к минимуму обжигающую боль, которая мгновенно пронзила меня. Хрен с ними, с этими зомби. У меня есть дела поважнее. Несколько раз глубоко вздохнув и с трудом сдержав рвотные позывы, я почувствовал, что худшее уже позади. Вот бы это и стало самым худшим за весь сегодняшний день (забегая вперед: нет, чуда не случилось, день начался плохо и становился лишь хуже)! Только я начал медленно разгибаться, меня прервал резкий стук в дверь. Сквозь щели дрожащей на петлях двери внутрь участка пробивались ослепительные лучи солнца, но сама дверь, похоже, поддаваться не спешила.

Я подошел к окнам и раскрыл ставни, вызвав тем самым громкие протесты товарищей. Солнечный свет залил все уголки нашего импровизированного мотеля. Но все возмущение померкло в сравнении со звоном разбивающегося стекла, когда пролезшая между прутьями рука схватила меня за футболку. Я отскочил с проворством, которого не помнил со времен игры в школьной футбольной команде, и почувствовал, как ноготь мертвеца царапнул кожу – оставалось только надеяться, что царапина была недостаточно глубока, чтобы зацепить мою плоть. Шрамов я не боялся, а вот страдать от инфекции вовсе не хотелось.

Игорь тотчас проснулся. Его винтовка оглушительно выстрелила, и все вскочили на ноги. Заявивший о своем присутствии зомби взвыл от раздражения, а я отошел от него подальше. Пуля вошла ему в плечо, но это, похоже, не слишком отвлекло его от цели. Из раны капала свежая кровь. Я даже не знаю, что меня больше поразило: что кровь не была свернувшейся, маслянистой темно-красной жижей или что зомби без конца подвывал от разочарования.