Аналогичную точку зрения высказал Онг в своём важном исследовании 1982 года под названием «Оральность и грамотность». «Устные культуры, - заметил он, - были способны создавать мощные и красивые выражения мыслей, обладавшие огромной гуманитарной и высокохудожественной ценностью. Однако после того как нашей душой овладела письменность, мы более не можем их повторить». Тем не менее грамотность «абсолютно необходима для развития не только науки, но и истории, философии, глубокого понимания литературы и любого другого искусства, а также для понимания языка как такового (и в том числе устной речи)». Способность писать «является поистине бесценной и крайне важной для более полной реализации человеческого потенциала/ - заключил Онг. - Письмо повышает уровень человеческого сознания».
Во времена Платона, да и на протяжении столетий после него, побочный высокий уровень сознания был уделом элит. Для того чтобы когнитивные преимущества алфавита могли овладеть массами, требовался ещё один набор интеллектуальных технологий, связанных с процессом копирования, производства и распространения письменных трудов.
Глава 4 УГЛУБЛЕНИЕ СТРАНИЦЫ
Когда люди впервые начали делать записи, они делали отметки на всём, что подворачивалось под руку, - камнях с ровной поверхностью, кусках дерева, полосах коры, кусках ткани, костях, глиняных черепках. Такие недолговечные вещи стали первыми носителями написанного слова. Они были недороги, их было много, однако у них имелись и недостатки I небольшой размер, многообразие форм. К тому же их было легко потерять, сломать или разрушить каким-либо другим образом. Они вполне подходили для надписей или вывесок, может, для коротких записок или уведомлений, но не более того. Сложно было представить, что кто-то может записать серьёзную мысль или зафиксировать продолжительное обсуждение на гальке или на глиняном черепке.
Первыми, кто использовал специальный носитель для записи, были шумеры. Они писали клинописью на специально подготовленных табличках, делавшихся из глины, в изобилии присутствовавшей в Месопотамии. Шумеры промывали глину, затем лепили из неё тонкие таблички, царапали на них надписи специальными заострёнными палочками, а затем высушивали таблички на солнце или в печи. На прочных табличках записывались как правительственные материалы, деловая переписка, коммерческие квитанции и юридические соглашения, так и более объёмные литературные труды, описания исторических событий, хроника текущего времени и притчи религиозного содержания. Для того чтобы фиксировать объёмные тексты, шумеры нумеровали таблички, создавая последовательность глиняных «страниц», прообразсовременной книги. На протяжении столетий глиняные таблички оставались крайне популярным носителем, однако вследствие того, что их было сложно изготавливать, носить и хранить, их всё чаще использовали для хранения официальных и формальных документов. Чтение и письмо оставались тайным уделом немногих.
Примерно в 2500 году до н. э. египтяне начали изготавливать свитки из папируса, росшего вдоль всей дельты Нила. Они вытаскивали отдельные полосы волокон из растений, укладывали их крест-накрест в определённом порядке, а затем высушивали. Смола растения склеивала волокна и превращала их в листы, которые потом помещались под пресс для того, чтобы сформировать белую и ровную поверхность для письма (что уже было значительно более похоже на бумагу, используемую нами). Свиток делался примерно из двадцати листов, склеенных между собой. Свитки, как прежде глиняные таблички, нумеровались, что давало возможность записывать больше информации. Гибкие и компактные свитки оказались куда более удобными, чем тяжёлые по сравнению с ними таблички. Греки и римляне первоначально использовали папирусные свитки как основное средство письменной коммуникации, однако постепенно их место занял пергамент, делавшийся из овечьих или козьих шкур.
Свитки стоили дорого. Папирус приходилось везти из Египта, а превращение шкур в пергамент было достаточно длительным процессом, требовавшим специальных навыков. По мере распространения письменности возник спрос на более дешёвые носители, которые могли использовать, к примеру, школьники для записи лекций или написания сочинений. Это привело к появлению нового носителя - восковых табличек, представлявших собой деревянную рамку, внутрь которой помещалось определённое количество воска. Буквы царапались на воске с помощью нового вида стилоса, который, помимо заострённого конца, имел и второй, тупой, для того чтобы стирать написанное с восковой поверхности. Так как теперь слова можно было легко стирать с табличек, студенты и прочие люди, занимавшиеся письмом, могли неоднократно использовать их, что делало такие таблички куда более экономичными по сравнению со свитками. Восковая табличка хотя и не была сложным инструментом, смогла сыграть основную роль в превращении письма и чтения из специализированного, формального навыка в привычную повседневную деятельность - как минимум для тех, кто владел грамотой.
Восковые таблички имели большое значение и по другой причине. Когда древние люди нуждались в недорогом способе хранения или распространения текста большого объёма, они обычно связывали несколько табличек с помощью полоски кожи или ткани. Именно эти связанные между собой таблички послужили моделью для неизвестного римского ремесленника, который вскоре после времён Христа сшил несколько листов пергамента между парой прямоугольников из жёсткой кожи и создал тем самым первую книгу.
И хотя до того момента как сшитая книга, или кодекс, полностью заменила папирусные свитки прошло несколько столетий, преимущества новой технологии были очевидны даже для самых первых её пользователей. Поскольку теперь писец мог использовать для письма обе страницы листа, для книги требовалось куда меньше папируса или пергамента, что привело к значительному снижению затрат на производство. Книги стали более компактными, что облегчило их транспортировку и хранение. Это формат быстро стал предпочтительным для публикации ранних изданий Библии и других книг. Также стало проще находить нужное место в книге. Вместо того чтобы искать текст по всему свитку, читателю было достаточно просто перелистывать страницы.
С развитием технологий изготовления книг на способ написания и чтения текстов стали влиять традиции мира устной речи. В древнем мире не было распространено чтение про себя. Новые кодексы, так же как и предшествовавшие им таблички или свитки, почти всегда зачитывались вслух, даже если читавший находился в одиночестве, а не перед группой. В знаменитом отрывке из своей «Исповеди» блаженный Августин описывает удивление, испытанное им примерно в 380 году н. э., когда он увидел Амвросия, миланского епископа, который мог читать книгу про себя. «Когда он читал, глаза его бегали по страницам, сердце доискивалось до смысла, а голос и язык молчали, вписал Августин. - Часто, зайдя к нему, я заставал его не иначе как за этим тихим чтением». Сбитый с толку таким необычным поведением, Августин предположил, что Амвросий «таким образом берег голос, который у него часто садился».
Нам сложно себе это представить, но в первых книгах слова не отделялись друг от друга пробелами. В книгах, создававшихся писцами, слова бежали друг за другом без пробелов по каждой строчке и каждой странице. Подобный стиль письма получил название scriptura continua. Отсутствие пробелов между словами вполне соответствовало происхождению языка из устной речи. Когда мы говорим, то не делаем пауз между словами из наших уст исходят целые и непрерывные предложения. Поэтому первым писцам даже в голову не приходило разделять при письме слова пробелами. Они просто записывали речь, то есть то, что слышали их уши. (В наши дни, когда маленькие дети ещё учатся писать, они часто пишут слова слитно. Подобно древним писцам, они пишут то, что слышат.) Писцы не обращали особого внимания и на порядок слов в предложении. В разговорном языке значение часто передавалось интонационно и с помощью акцента на тех или иных частях предложения для передачи смысла. Эта устная традиция сохранила актуальность и при письме. Разбираясь в содержании книг раннего Средневековья, читатели не имели возможности использовать порядок слов как подсказку в поисках того или иного смысла. В то время ещё не были изобретены соответствующие правила.
