Валентин вернулся к венероходу. Притащил оттуда старенькую бензопилу, оказавшуюся на удивление пригодной. Включил ее и стал пилить.

Тем временем Майкл из ранца достал несколько пробирок, взял пробы грунта. Вернул их на место. Туда же поместил и мертвого зверька.

— Мне показалось, это было перед самым появлением табаргана, будто над нами кто-то пролетел, — сказал он, смотря в затянутое тучами небо.

— Ты в этом не одинок. Я действительно слышал над головой шелест крыльев, — ответил Бережанов, потом посмотрел на американца и добавил. — А теперь помоги мне, давай отодвинем дерево с дороги, мне одному это не сделать.

Они стали толкать ствол, который вскоре уже лежал на обочине, заслоняя собой маленькую норку странного венерианского существа, чье бездыханное тело теперь мирно лежала в ранце Роберса.

— Нам бы лучше поспешить, — проговорил Бережанов, разглядывая небо, — в любую минуту может начаться ливень.

Они еще раз осмотрели просеку. После чего забрались в венероход.

Ветер вновь усилился и с огромной силой стал раскачивать из стороны в сторону деревья.

— Хорошо, что не эвкалипты, — сказал Майкл, когда несколько капель ударили по бронированному стеклу венерохода.

Вдалеке хрустнула ветка, и до исследователей донесся незнакомый звук.

— Так может лаять только собака Баскервилей, — пошутил американец, который после этого рыка не на шутку заметил, как Бережанов побледнел.

Майкл потянулся к ключу зажигания и завел двигатель. Мотор зарычал и венероход понесся по просеке. Где-то позади, где они были еще несколько минут назад, вновь упало дерево.

— Тут что тополя растут, — пошутил Валентин, вспоминая, как сильный, почти ураганный, ветер вырывали с корнем эти деревья в России.

По крыше еще чаще застучали капли. Их звук был таким, что космоисследователи поняли, что это не шторм, и уж тем более не ливень, а обычный затяжной мелкий дождь, от которого и в обычный день на душе кошки скребут.

— Интересно, откуда взялась эта дорога? — неожиданно, после долгого молчания проговорил Майкл.

Бережанов поглядел на него, теперь они были без масок, и сказал:

— Это одна из множества загадок этой планеты, знаешь, Майкл, на любой планете существует множество тайн. По крайней мере, я так считаю, мы освоили Луну, осваиваем Венеру, но ничего о них еще не знаем. Мы даже о Земле, почти ничего не знаем. И ищем ответы, то в истории, то в библии. Марс, между прочим, хранит не меньше загадок. Вот интересно, почему мы вечно воюем. Американцы, русские, евреи, арабы и прочие нации и народности. Что побуждает нас убивать себе подобных. За что надо убивать, ну в природе понятно, там одни служат пищей другим, но здесь. Кто виноват, что существует религиозное нетерпение. Ведь религии мало, чем отличаются друг от друга. Кажется, что была одна религия, а потом ее исказили, или попытались передать разными словами. Знаешь, в России есть такая игра "Сломанный телефон", когда люди передают слово, искажая понемногу. В начале одно, а в конце….

— Все это никто не сможет объяснить, — перебил Майкл, задумался, и добавил, — а вам не кажется, что Бог — эгоист и диктатор. Что диктует нам, как себя вести и что делать. А такая заповедь — как не создай себе кумира. Да ладно с ним. Валентин, вы лучше скажите, почему тогда от его имени совершаются на Земле убийства. Почему он, как он утверждает любящий отец, обрек своего сына на смерть, да и не просто смерть, а мучительную…

— Я, хоть и атеист, — перебил его Валентин Петрович, — но с тобой согласен во всем. Вот тебе не кажется, что все верующие, не зависимо от религии, поклоняются единственному богу, но по какой-то причине расходятся во взглядах, из-за чего готовы перерезать друг другу глотки. Вот хотя бы в христианстве: "НЕ СОТВОРИ КУМИРА" и в мусульманстве "НЕТ БОГА, КРОМЕ АЛЛАХА". Одно и то же, но разными словами. Разве не так Майкл? Вот ты спросил, кто построил эту дорогу? А кем были построены на Земле египетские пирамиды?

Венероход несколько раз тряхнуло. Дождь по прежнему монотонно стучал по крыше и стеклу венерохода.

— Все вопросы кто и как что-то построил, меркнут перед величайшей загадкой Земли. И эта неразгаданная загадка БОГ, — продолжал Бережанов, — в данном случае, я имею в виду дорогу, здесь мог и пройти ураган.

Майкл с сомнением покачал головой, он знал, что такое ураганы. Помнил о них по детским воспоминаниям, которые остались у него о годах, проведенных в Канзасе.

Неожиданно разговор прервался. Венероход выехал к речке.

Позади, остался потушенный костер и дом маленького существа, попавшего под пулю Роберса.

* * *

Черный, от кончика ушей и до хвоста, кот проскользнул в открытую Молодцовым дверь каюты и с разбега плюхнулся на старенький диванчик, неизвестно каким образом привезенный на Венеру с Земли Игорем Семеновичем. Замурлыкал, а затем вдруг начал облизывать лапу, словно намывая гостей.

Механик посмотрел на животное, но, ни чего не сказал. Сколько Игорь помнил Барсик, а так на станции "Туманной" величали кота, вечно шатался по станции в поисках мелких грызунов. Как те оказывались на таком огромном расстоянии от земли, для исследователей оставалось загадкой, но те, очутившись на Венере, приспосабливались к местным условиям жизни, попадаясь, то и дело на глаза людям. И если бы не кот, то, скорее всего, так предполагал и друг Молодцова — Бережанов, мышами бы сейчас кишела вся станция.

Привезенный сюда восемь месяцев назад Барсик, сразу же стал всеобщим любимцем. Отчего все его поступки, иногда детские и глупые, прощались исследователями. Ну, поцарапал обшивку в зале пресс-конференций, так ведь это же пустяки. Вот и бродил кот по станции, где ему вздумается. Правда, выспаться предпочитал он только у Молодцова. То ли диван ему пришелся по душе, то ли Игорь Сергеевич был свой человек.

Вот и не удивил механика приход кота. Неожиданно он прекратил рисовать на мольберте. Отложил кисть в сторону и встал. Вместо того чтобы подойти и погладить котяру, направился к камере-холодильнику. Извлек оттуда пакет молока, продукт на Венере дефицитный, и налил содержимое в стоявшее чуть правее от двери блюдечко.

— Пей, чертяга, — ласково проговорил Игорь Сергеевич.

Сам же вытащил для себя бутерброд с колбасой и начал жевать. Тут стоить отметить, что продукты на Венеру привозили раз в два месяца, с околопланетной станции, что была построена сразу же после высадки людей на второй планете солнечной системы.

— Пей, Барсик, — повторил механик.

Кот прекратил мыть лапу, взглянул сначала на человека, затем на блюдечко. Мурлыкнул и только после этого спрыгнул на пол. Семеня, подбежал и стал жадно лакать молоко. Игорь Семенович потрепал котяру за ухом. Вернулся к мольберту.

Если страстью Валентина Петровича Бережного была охота, то друг его механик Молодцов любил рисовать. Вот только он иногда удивлялся сюжетам своих картин. Стоит отметить, странную тенденцию, какая была у Игоря Семеновича. Во-первых, будучи на Земле тот постоянно изображал космос, а во-вторых, оказавшись на Венере, он вдруг писать пейзажи родной планеты. Друзья, в том числе и Вадик Перчиков, говорили, что тот впал в ностальгию, дескать, скучал по просторам европейской части России. Но какие бы причины не были, но картины Молодцова пользовались на станции большим успехом.

Но, кроме пейзажей Игорь Семенович любил рисовать и портреты, вот и сейчас он трудился над одним из них. Заказал его Вадик Перчиков, для своей подруги, которая из-за стечения обстоятельств вынуждена была работать на "Солнечной".

— Ты меня похожим нарисуй, — попросил тогда Вадим.

— Обижаешь, — сказал Молодцов.

Вообще-то Игорь Семенович предпочитал в творчестве своем подражать то Рафаэлю, то Шишкину. Честно сказать, он не любил абстракционизм. Попробуй, пойми, что на картине изобразил художник. А про квадрат Малевича говорил: