Голова медленно упала на землю и покатилась к ногам Майкла. Палач сдернул красный балахон. И Роберс вновь ахнул. На него вновь смотрел он сам.
Он вновь падал.
Но когда пришел в себя, понял, что вновь стоит на площади, но уже не в Париже.
Холодный, ледяной декабрьский воздух, что дул с реки. Окружающие площадь здания были ему очень хорошо знакомы, и хотя Майкл ни разу не был здесь, он понял, что видел их на картинах Молодцова. Россия, Санкт-Петербург, — понял Роберс.
И вновь восставшие. Причем в большей массе это солдаты. Они стоят в каре, прижавшись, друг к другу плечом. Их всего несколько полков и каждый из этих служивых сейчас понимает, что они обречены.
С трех сторон к ним приближаются преданные императору гвардейцы. Роберсу показалось, что он начинал разбираться, как вдруг…
* * *
Его вновь разбудила кошка, неизвестно как проникшая в каюту. Майкл, когда это произошло в первый раз, в первый день прилета на Луну, сначала предполагал, что через вентиляцию. Но осмотрев вытяжки, убедился, что это вариант отпадал. Вот и сейчас она сидела на его груди и умывалась. Вечный спутник человека. Роберс попытался пошевелиться. Кошка недовольно посмотрела на него и соскочила. Подбежала к двери, и только сейчас американец заметил, что дверь в каюту была приоткрыта. Это или Роза забыла плотно закрыть ее, или кто-то уже позже заглянул к нему, но убедившись, что Роберс спит, просто ушел.
Вставать и затворять дверь не хотелось. Майкл попробовал заснуть, но ничего не получилось. Он закрыл глаза и пролежал так, пока шорох у двери не привлек его внимание. Роберс сначала подумал, что это, скорее всего, кошка вернулась, но не выдержал, открыл глаза и посмотрел. В проеме, в белом медицинском халате, стояла Роза. Майкл даже подумал, что она пришла вновь с напитком, но в руках у нее ничего не было.
— Я скучаю без тебя Майкл, — проговорила она и вошла в номер.
Захлопнула дверь. Он только услышал, как сработал замок, издав характерный щелчок. Подошла к нему и присела на край кровати.
И Майкл в первый разглядел ее черные, как ночь глаза. Даже удивился, почему он на них раньше внимания не обращал.
— Мне вот уже второй день снится какая-то ерунда, — проговорил он, — как говорил Бережанов: — околесица. Сначала Древние Египет и Рим. Потом Венера. А вот сегодня как на подбор Северная Америка, с ее эвкалиптовыми лесами, индейцами и бледнолицыми, Франция с восставшим народом, спешащим на казнь Людовика XIV, а уж под конец и Россия. Зима, декабрь, площадь с недовольными солдатами…
— Декабристами, — подсказала Роза.
— Не знаю, может, они и так назывались. Правда часть сна с Россией, как и вчера с Венерой, мне кошка досмотреть не дала.
— А, — воскликнула медсестра, — это кошка Германа Федоровича тебя разбудила.
— А, она всегда гуляет по корпусу?
— Так, ведь она же кошка, — улыбнулась Роза, — а кошки гуляют сами по себе, и где захотят.
— Она вчера разбудила меня в тот момент, когда "Flower-predator", — ему не нужно было объяснять, что это, — сожрал Перчикова. А я опять не смог ничего поделать. А ведь он мне один раз спас жизнь. Тогда мы обходили периметр вокруг венерианского города. На меня накинулся хундур. Вадик выстрелил и убил его. А потом, когда везли Херувима на станцию "Солнечную", он почему-то углубился в чащу. Когда я заметил его отсутствие, и бросился к нему. Было поздно. Челюсти "Flower-predator"… Б-р-р-р. Страшно рассказывать. Мурашки по телу так и пробежали. Он первый из землян, кто погиб на Венере. Похоронили, то, что от Вадима осталось, у станции "Туманной".
Роберс заметил, как Роза вытерла слезу. Майкл обнял ее и прижал к своей груди. Гибель Перчикова была одной из причин, из-за которых он так долго задержался на Луне. Ванесса Феликс считала, что ему нужно было подлечить нервы. Но, увы, судя по снам это ему пока не удавалось. Американец вдруг задумался, а что станет с Молодцовым, для которого Вадик был, как сын. Улетая с Венеры, Майкл заметил, что Игорь Семенович немного внутренне изменился. Замкнулся. Картины, что тот писал, стали носить в себе след печали.
Роберс встал и подошел к своему чемодану, который возил с собой всегда. Мать купила его ему, когда он уезжал в академию. Там в куче вещей лежало две маленьких картины Игоря Семеновича. На одной был изображен хоккейный матч, а на второй на фоне Венерианского города были изображены Бережанов, Роберс и Перчиков. Последнего Молодцов рисовал уже по памяти.
— А ведь Вадим спас мне жизнь, — прошептал Майкл. — А я, не смог это сделать два — тут он вспомнил свой сон на Венере, — три раза.
— Три? — Переспросила она.
— Да, три. Перед его гибелью был вещий сон. Но я не предал ему значения.
3
Через три дня, после того разговора на связь вышел полковник МкНил. Представитель НАСА приказывал Роберсу вернуться на Землю, где тот должен жить в своем частном доме, и ожидать вызова. Сколько продлится это самое ожидание, полковник говорить не стал, лишь произнес:
— Когда все будет готов к следующей миссии.
Куда готовилась миссия, на все попытки узнать, тот только отвечал:
— В нужный момент вы обо всем узнаете Роберс.
Пришлось Майклу собираться на Землю. Сны, что мучили его до этого, вдруг прекратились. Временное это было явление или нет, Роберс не знал. В город инопланетян он так и не съездил. Встретился с Карлуччи и принес свои извинения. Про то, что виной девушка Майкл промолчал, сославшись на то, что процедур у него много. Врач требует (а это была правда), чтобы он их прошел все, в противном случае, тот вынужден был сообщить в НАСА о нарушении режима. Приняв решения с горечью, Рей пообещал ставить американца в известность, если что-то появится интересное. И он это делал, правда, нового найти ничего не удалось. Единственное, что удалось выяснить, все оборудование, то самое, кнопку которого нажал Майкл, не работало. Попытки привести в работоспособность ни чего не давали.
Увы, но город так и не смог дать ответ на самую главную загадку солнечной системы — как они выглядели венерианцы?
Майкл тем временем проходил медицинские процедуры, и отдыхал в обществе Розы.
Когда же наступил последний день его пребывания на Луне, "Буран" уже приземлился на космодроме, а космонавты попросили сутки для отдыха, Майкла к себе вызвал лечащий врач Джордж Хантер.
Невропатолог сидел в своем кабинете, и пересматривал личную карточку Роберса. На шее у него висел стереоскоп, рядом лежал молоточек. Доктор велел Майклу сесть на стул, а когда тот выполнил его просьбу, спросил:
— Скажите Роберс, вас все еще тревожит гибель Вадима Перчикова?
— Я чувствую свою вину.
— Ну, это и хорошо. Главное, только не замыкаться на этом. Все мы кого-то теряли, всякий мог предотвратить гибель товарища. Сейчас нам удалось снять большую часть последствий виденных вами. Роза мне говорила, вас тревожат не здоровые сны. Вроде стоило бы вас еще задержать на недельку, но ваш начальник требует, чтобы вы вернулись на Землю. Вот на "Буране" для вас от полковника МкНила доставили.
Хантер наклонился над столом и выдвинул ящик. Покопался в нем и передал голубой конверт с печатью НАСА.
— Тут, по всей видимости, дополнительные инструкции для вас. Я так полагаю, что многое по космической связи он объяснять не захотел, — увидел подтверждающий кивок, — Вот тут могут быть ответы на все вопросы. Я письмо не читал, оно меня не касаются. Единственно, что я бы хотел попросить вас Майкл, спокойнее относиться к жизни. А насчет снов, вот что я могу посоветовать: на Земле посетите специалистов в этой области. Даже если они будут иметь отношение к оккультным наукам.
Он протянул руку и добавил:
— А теперь дайте мне вашу санаторно-курортную карту.
Майкл протянул маленькую книжечку, в которой были расписаны все его процедуры. Джордж ее открыл, достал шариковую ручку, специально изготовленную для Луны, и сделал несколько записей. Потом закрыл и вернул ее Роберсу.
