Copyright  2017 г.

Зовут меня Виктор Игоревич Светлов. Родился в обычной семье, будучи единственным ребенком. Сначала детский сад, потом школа. Затем первая любовь. Что действительно удивительно 'здесь', так это смотреть на самые яркие свои воспоминания, проживать их вновь, но что печально, лишь единожды. Словно мотается кассета, которую невозможно отмотать назад. Из 'ярких': поход в первый класс, первый подаренный на день рожденья велосипед. Помнится, мне тогда все мальчишки со двора завидовали, а я был на седьмом небе от счастья. Потом по мере взросления пришла первая любовь. Не та, которая бывает в детстве, когда ты толком и не можешь ничего объяснить, лишь просто ныряешь в эти чувства и просто тонешь в них. Нет, пришла именно та, когда ты уже чувствуешь человека, уже становятся не важны слова, вы и так понимаете друг друга. Практически сразу после школы, я поступил в училище, а там призвали в армию, а по возвращению я передумал доучиваться потому что женился на своей второй половинке, а работы в стране и так хватало. Поступил в университет на лечебное дело, решил стать хирургом. Толчком к этому решению была смерть моей жены при родах, дочь выжила, и стала моей последней искрой в этой жизни. Последним напоминанием, о том, что я любил, и люблю. Это было моим самым ярким воспоминанием в жизни. Те двойственные чувства в тот момент. Когда ты держишь маленькую кроху на руках, и ты безмерно счастлив, но твою душу рвет на части от горечи утраты жены. В этих эмоциях и чувствах можно было спятить, но я держался, я понимал, что у меня есть дочь, которой необходим заботливый отец, а не пьяный горюющий по утрате человек. Не отрицаю, было время, когда я натурально перебарщивал с алкоголем, и мне за это стыдно. Совмещать учебу и работу с графиком растущей не по дням а по часам дочери - трудно, очень трудно. Но я мужался, и стойко переносил все тяготы. Каждая свободная минута, да что там, каждая секунда была посвящена дочери. Время летело незаметно, словно кто-то щелкая пальцами перелистывал года. Так я и не заметил, как моя дочь уже выросла, влюбилась и вышла замуж. И родила моего внука, а еще через год второго. Как я тогда переживал, что на первых родах, что на вторых. Немереное количество валерианы, и пару очень дорогих успокоительных. Я боялся самого непоправимого, повторения судьбы. Но все обошлось. И я несказанно был рад этому. Внуки быстро росли, точно также, как и я старел. Снова кто-то щелкал пальцами, и отлистывал страницы жизни в года. На профессиональном фронте я стал очень известным человеком. Хирургом, с большой буквы. Я был универсалом, не зацикливался на чем-то одном, ни на нейро- хирургии, ни на кардио-, ни на другой какой-то сфере, да чего так греха таить, даже роды принимал. Всему этому виной была моя утрата. Горечь утраты, всегда давила на меня тяжким грузом. Я хотел помочь всем, и быть везде. Я не хотел, чтобы хоть кто-то, испытывал то же, с чем живу я. Всем не помочь, и всех не спасти, именно так мне говорила жизнь. Но я стремился к своей цели. Чтобы стать универсалом, я временами утопал в книгах, читал диссертации выдающихся умов, общался с коллегами, и я достиг, достиг небывалых высот. Но на закате жизни... Я осознал лишь одну вещь, которую мне поведал мой внук. Совсем просто, и не затейливо, именно так, как это делают дети. Он мне сказал, что он меня любит ни за то, что я спасал множество жизней, а просто за то, что я рядом, я его деда. Его слова, практически перевернули все мое мировоззрение. Оказывается я жил не для того, чтобы спасти чьи-то жизни, а просто, чтобы в конце понять, что мне ничего делать не надо, нужно просто, быть рядом.Свою старость, я посвящал внукам, вместе с ними смотрели их любимые мультфильмы, учились читать сказки, рисовать, слушать истории. Как-то быстро пролетело время и я понял, что внукам уже заканчивать школу скоро. Время, вот судья всего сущего. И мое время тоже пришло, я умер, тихо и безболезненно, просто остановилось сердце во сне. Мне было шестьдесят два. А теперь я тут, закончил 'просматривать' свою жизнь, в этом 'ничто'.

   Как только 'сеанс' просмотра окончился, я почувствовал, что меня тянет куда-то в сторону. Словно бы ты падаешь, но твое падение направляется уверенной рукой. Сколько я так падал, я не знаю, но итог я не пропустил, им оказалась ярчайшая вспышка белого цвета. Пришла даже мысль, ну и где туннель, который так яро описывают все ступившие однажды за черту?

   Глава 1.

  Вспышка, становилась все ярче и ярче, казалось, что будь у меня глаза, ослеп бы к чертям. Но в какой-то момент, все пошло на спад. Свет становился все тише и тише. Потом начали появляться писк, который со временем перетек в отдельные звуки. Стало слышно звуки природы. Шелестел ветер в листве, чирикали какие-то птахи, звуком становилось все больше и больше. Потом я услышал дыхание, даже сопение, оно принадлежало мне. Это я понял сразу же, как только сделал осознанный вдох. Я открыл глаза, и тут же поднял голову. Я сидел за маленьким и круглым столиком. На нем были разложены какие-то бумаги и кисточки, ванночка с черной жижей, и местами виднелись множество клякс из этой самой жижи. Напротив столика сидела молодая женщина. Первое что бросалось в глаза, это ее волосы и глаза. Волосы ярко красного цвета длинной до середины спины, и изумительно цвета зеленой, живой природы глаза. Мягкие черты лица, аккуратный носик, и улыбка, мягких даже на вид розовых губок. Улыбка была наполнена таким количествам тепла, что аж перебило дыхание. Девушка одним словом была просто потрясающе красивой. Она смотрела прямо в мои глаза, а я, я просто забыл, как дышать. Но меня отвлек мужчина, который выйдя из-за бумажной ширмы присел рядом с этой девушкой. Он выглядел очень мужественно. Было заметно, что он немного старше девушки, хоть и немного, но заметно. У него были такие же красные волосы, только собраны в хвост на макушке и заметно короче. Такие же зеленые глаза, только взгляд, более колючий что ли, более пристальный, но с небольшими оттенками теплоты, направленной в мою сторону. Конечно не сравнить с улыбкой девушки, которая просто лучилась ей, но все же. Мужчина был очень громоздким, сила прямо полыхала вокруг него, своими размерами он подавлял. Он был почти в два раза шире девушки, и выше на голову, хоть они и оба сидели. Они оба были одеты в японскую одежду, женщина в изумрудно зеленую юкату с широким красным поясом, почти на весь живот, а мужчина был одет лишь в зеленые штаны, а сверху было накинуто красное хаори с белой подкладкой на голое тело. Мозг начал потихонечку скрипеть и постепенно собирать информацию об окружающей обстановке. Мы находились в старинном доме в японском стиле. Те самые бумажные стены с красивыми рисунками деревьев и рек, летящих аистов, гор, и закатное солнце, которое за ними прячется. Хоть это все и было нарисовано лишь черным цветом, на бумаге серо-розового цвета в мягких тонах, красоты изображенного это ничуть не умаляло. Каждый кусочек, примерно в метр шириной и высотой от пола и до потолка, был обрамлен в красивые и тонкие рамки из темного дерева. Слева от столика стояла большая деревянная кровать с шелковыми простынями все того же зеленного цвета и с белыми подушками, на покрывале было видно край изображенного на нем дерева сакуры. Прямо за спиной этой молодой семьи, а судя по тому, как девушка прижалась к мужчине, а тот ее приобнял, это понял бы и дурак, находился вход в дом, двери, а точнее панели, были распахнуты так, что в них спокойно бы прошли двое таких же мужчин. Было видно небольшую веранду шириной метра в два, и во все том японском стиле столбики подпирающие крышу и декоративный низенький заборчик, с пробелом для входа в дом. Видно также небольшой двор, с высоким забором и одиноко стоящим пушистым деревом высотой метра в три-четыре. Казалось бы прошли всего-то пол минуты, а эмоций получено прямо через край. Все детали этого дома были на своем месте, каждая по отдельности и все вместе составляли картину уюта, тепла и защищенности. Но налюбоваться мне этим не дали.