Но и это стало бы победой. Сейчас Эрик был в лучшей позиции, загнав белого короля в безвыходную ситуацию, где все, что он может – переходить с клетки на клетку и возвращаться на место, бегать, зная, что мат уже поставлен.

Что бы он ни сделал. Даст поговорить с детьми – шах и мат. Нужны лишь здравые мысли для будущего поколения мутантов, готовых сражаться. Сотрет им память – шах и мат. Чем тогда Чарльз лучше остальных тиранов, диктующих свою волю. Остановит занятие или заставит Эрика молчать, это все не важно, любое его действие - заведомый проигрыш реальности, которая вторглась в его уютную школу вместе с Магнито.

- Ты все же решился? – Эрик привалился к косяку двери просторной, хорошо освещенной ванной, где наконец-то смог найти пропавшего после урока-ссоры Чарльза.

- Они мешают, - коротко произнес Ксавьер, не глядя на Эрика, а молодая девушка позади него едва не выронила ножницы, заметив Леншерра.

- Не отвлекайся. Давно пора привести его голову в порядок, - посоветовал Эрик, и девушка с улыбкой кивнула. Эрик помнил ее по братству и был рад, что Чарльз последовал его совету, пусть сам он вряд ли будет готов это признать.

- Из-за тебя они напуганы, - обвинил Чарльз своего друга и гневно на него посмотрел.

- Это нормально – бояться, когда идет война, - спокойно произнес Эрик.

- Этой войны нет. Не в том виде, в каком ты ее изображаешь, а они еще просто дети. Ты не понимаешь, упускаешь саму суть этой школы!

- Так просвети меня, - Эрик прошел в ванную и встал рядом с Ксавьером, привалился к тумбочке. Он внимательно смотрел за тем, как девушка состригает длинные пряди Чарльза, оставляя ту привычную длину волос, какая была у Ксавьера лет одиннадцать назад. И с каждой остриженной прядью его лицо выглядело моложе.

- В том, чтобы научить их этому миру, сформировать собственное мнение. А не навязывать наше с тобой. Я хочу дать им образование и выбор того, как они хотят прожить эту жизнь. Как люди, скрывая способности, как мутанты в этой школе. Боже, да я даже не стану их останавливать, если они примкнут к тебе. Но это должно быть осознанное и взвешенное решение, а ты просто давишь на эмоции детей. Я не закончил. Они все еще подростки, необычные, но подростки. Их нужно воспитывать, учить и наставлять.

- Профессор, прошу, не трясите головой, - попросила девушка, и Чарльз неохотно замер, но не сводил взгляда с Эрика.

- Я закончу, Кладин, - внезапно попросил Эрик у девушки и подошел к ней, забрал расческу и ножницы. – Не переживай, Чарльз, я умею обращаться с острыми предметами.

- Хорошо, мистер Леншерр, - улыбнулась девушка и уступила свое место, и Эрик подождал, пока она выйдет, чтобы взяться за оставшиеся неподстриженными пряди Чарльза.

- Эй, ты уверен, что знаешь, как это делать? – насторожился профессор и попытался посмотреть на Леншерра.

- Вполне. Не крутись, - заверил его Эрик и состриг еще немного волос. – Я знаю, что ты хочешь сделать с этими детьми, - серьезно произнес Магнито. – И понимаю твои идеи. Друг мой, мы столько их обсуждали прежде, играя в шахматы в этом самом доме, - Эрик стряхнул волосы с плеч Чарльза, заканчивая стрижку. – Но сейчас ты тоже должен понимать, что им нужна подготовка. Не просто чтобы управлять своими способностями, но уметь защитить себя.

- Я учу их, - возмутился Чарльз.

- Ты жалеешь их, - не согласился Эрик. – И это им навредит. Они должны знать, с чем могут столкнуться. И поэтому здесь я, - он бережно положил руки на плечи Ксавьера и наклонился к нему, коснулся губами чистой открытой шеи, которую больше не скрывали сухие лохматые волосы.

- Завтра приходи на практическую тренировку, - уже спокойнее произнес Чарльз, сжимая подлокотники своего кресла.

***

- Я не говорил, что ты можешь остаться у меня и этой ночью, - строго сообщил Ксавьер, все еще не смягчившись после утреннего урока. Он холодно смотрел на Эрика, который бесшумно переступил порог его спальни и запер за собой дверь.

- Я думал, это не требует разрешения, - пояснил Эрик, хищно глядя на Чарльза, который был все еще мокрым после душа – вытереться полностью самостоятельно было сложно, и он просто махнул на это рукой, не обращая внимания на то, что пижама прилипает к мокрой коже. - С этой стрижкой тебе гораздо лучше, - заметил Эрик, и Чарльз удивленно хмыкнул.

- Это что, только что был комплимент?

- Возможно, - пожал плечами Эрик, неспешно приближаясь к телепату. – Хотя, мне нравился твой лохматый хвостик, - он осторожно прикоснулся к влажным остриженным волосам Ксавьера, медленно погладил его, чувствуя, как напрягся профессор, и все же решил спросить. - Чарльз, - пальцы Леншерра скользнули от влажных тяжелых прядей к обнаженной шее, невесомо провели линию до плеча профессора, который сейчас казался совсем уставшим и вымученным в своем инвалидном кресле и совсем не похожим на того сильного несгибаемого лидера, каким его здесь все считают. – Могу я остаться у тебя этой ночью? – он все же просил разрешения, не желая уходить. Это его дом. Их дом. И Эрик был готов усмирить свою гордыню и просто послушаться Ксавьера, пусть не в вопросах будущего их расы, но хотя бы в их личных отношениях, которые все больше напоминали противостояние.

- Да, - почти неслышно произнес Ксавьер и судорожно выдохнул, чувствуя, как в этой запертой комнате вместе и за ласковыми прикосновениями отступает напряжение и злость на Эрика, оставаясь за стенами этой спальни. – Останься, Эрик…

Повторять дважды не было нужды, но Чарльз все же возмущенно покосился на Эрика, когда тот встал позади и покатил инвалидное кресло к кровати.

- Я сам, - сразу же предупредил Ксавьер, когда Эрик хотел ему помочь забраться в кровать.

- Уверен? – как можно почтительнее, но, тем не менее, с сомнением спросил Леншерр, за что получил убийственный взгляд голубых глаз, который словно пробивал насквозь.

Чарльз пристроился вплотную к краю кровати и зафиксировал колеса кресла, уперся в подлокотники и приподнялся на руках, чуть ли не выбросил свое тело из кресла в кровать, неспешно сел и по одной затянул бесчувственные ноги на мягкое покрывало. Эрик смотрел на него, не сказав и слова, и не отвел взгляд, хотя от этого зрелища все внутри переворачивалось, разрывалось и истекало кровью. Хотелось что-то сделать. Хоть как-то помочь. Но Чарльз дал понять, что не нуждается в его помощи, всегда смотрел на него с агрессивной болью каждый раз, когда Эрик старался хоть что-то сделать. И определенно специально заставлял его сейчас смотреть, каких трудов теперь Чарльзу стоит даже просто лечь в кровать без посторонней помощи. Но вновь извиняться Леншерр не собирался. Он уже достаточно извинялся перед Чарльзом и ничего не изменится, если он скажет это снова.

Он небрежно махнул рукой, заставляя кресло отъехать в сторону, и неторопливо стал расстегивать свою рубашку под внимательным и каким-то затуманенным взглядом Ксавьера.

Сердце сдавило болезненной судорогой.

Так это теперь будет? Чарльз будет забираться в кровать и просто молча позволять Эрику быть с собой, чтобы затем так же без слов заснуть рядом, повернувшись к нему спиной? Это казалось настолько неправильным, что самому Леншерру все происходящее больше напоминало насилие, нежели взаимное проявление чувств. Или это все, что между ними осталось теперь?

В тюрьме он представлял себе это иначе.

Там он всегда видел своего лукавого Чарльза. Приличного юношу-профессора, в голубых глазах которого плясали чертенята. И этого взгляда было достаточно, чтобы у Эрика перехватывало дыхание. Он столько раз встречался с этим многозначительным взглядом, когда они были с учениками, когда выбирались в дорогу, когда оставались с агентами ЦРУ. Да каждый раз, когда было неподходящее время и место. Этот взгляд даже без телепатического голоса в голове словно шептал «Когда мы останемся вдвоем, Эрик…»

Леншерр кинул свою рубашку на инвалидное кресло Чарльза и все под тем же внимательным взглядом продолжил раздеваться, чувствуя себя на приеме у военного врача в лагере, а не в спальне своего возлюбленного, и это только сбивало легкое возбуждение, с которым Эрик переступил порог комнаты.