— Ты уничтожишь его, — негромко произнесла Фрост, и сердце Чарльза замерло. — Я не знаю, как много он тебе говорит, но ты же не дурак. Из-за тебя против него настроены все графства в нашем королевстве. И, хоть Эрик всегда сторонился Церкви, их власть над людьми сейчас сильнее, чем его. Вам удалось убедить торговцев, купцов и вояк в том, что твои пророчества сильны, но где сейчас Эрик? Он лично усмиряет бунт, поднятый замшелым святошей, кричащем о том, что Дьявол захватил столицу. Это лишь начало.
— Он справится. Тебе бы не помешало больше верить в нашего короля, — с упреком в голосе произнес Чарльз и строго посмотрел на Эмму.
— Ты не знаешь, через что ему пришлось пройти. Что Шоу с ним делал… — прошептала Эмма и подошла ближе, глядя на Чарльза, словно надеясь, что он прочтет ее мысли.
— Он не говорил о своем прошлом, но я знаю его таким, какой он есть сейчас…
— Он слышит его. Голос Шоу.
— Что? Ты… Знаешь? — Чарльз слегка прищурился, и сердце его взволнованно забилось.
— Да. И знаю, что Эрик сильный. Сильнее кого бы то ни было, но не когда этот монстр рядом.
— Шоу мертв, — напомнил Чарльз. — А это лишь… игра его воображения, больное наваждение уставшего разума.
— Но этого достаточно для него. Ты не понимаешь…
— Так объясни мне.
Эмма тяжело вздохнула и едва ли не рухнула на софу, рядом с одеждами, что она принесла Чарльзу. А юноша так и остался стоять, лишь подошел чуть ближе, чтобы слышать ее тихий голос.
— Мы были еще совсем детьми, когда познакомились. Я была служанкой, помогала смотрителю. Выполняла всю работу, какую могла, и мне помогала моя подруга Сюзанна. Она была чуть младше меня. И в то время лишь слышала об Эрике. Принц Инвернеса, захваченный при падении королевства. Тогда это походило на страшную, но романтичную сказку, и мне он представлялся настоящим выжившим героем. О нем говорили лишь шепотом, и все точно знали только о его тренировках в казармах личной охраны короля. И то, что король Шоу крайне доволен своим трофеем и не жалеет, что принял его как сына. И однажды Сьюзи забрали люди короля. Я до сих пор помню, как я завидовала подруге. Думала, что каждый раз ее уводят в богатый и прекрасный мир, о котором можно только мечтать, когда узнала, что ее хотят сделать служанкой самого принца. Но на следующий день она вернулась… Я думала, что она будет светиться от счастья и все мне расскажет, но она и двух слов не могла связать и весь день пролежала в постели, тихо молясь. Так продолжалось несколько дней подряд, пока я не узнала от нее, что отводят ее вовсе не в королевские залы, а в казематы, в которых держат преступников. И тогда… Я волновалась за нее. Хотела знать, что все в порядке… Я подготовилась и даже поменялась с пареньком, который драил камеры, чтобы быть ближе… То место… Если ад есть в этом или ином месте, то он должен выглядеть, как те бесконечные темные коридоры, освещенные лишь редкими факелами. Запах сырости и плесени, едкая вонь гнили, от которой живот сводило… Я не могла понять, почему Сьюзи ведут туда. Зачем… И не смогла пройти весь путь за ней, уж слишком много охраны там было. Но я слышала, как один из охранников сказал, чтобы «девку вели к королевскому щенку».
Эмма тяжело задышала и впилась пальцами в ткань своего чистого белого платья, словно это помогло бы ей очиститься или прогнать воспоминания о том жутком грязном месте.
— Прошло немало времени, прежде чем я смогла устроиться работать в тех подвалах. И от одного вида стражи в той проклятой дыре я привыкла носить с собой кинжал. И в один день мне удалось пройти в часть каземат, куда водили Сьюзи. Ее завели в камеру, едва ли не швырнув на пол, и я слышала звон цепей и смех надзирателей. «Король теряет терпение, это перестает его забавлять. Либо это сделаешь ты, либо он обещал ее нам». Я до сих пор помню голос того охранника, словно он стоит рядом и повторяет это снова и снова. Он долго стоял у двери одной из дальних камер, а затем решил отойти. И тогда я бросилась к решетке… Я не сразу поняла, что он был человеком. Он больше походил на демона, чем ты. Куда больше. И взгляд его был пустым и мертвым. Он был немногим младше нас со Сьюзи, но был куда выше и сильнее. Вот только тело его покрывали свежие раны, а одежда пропиталась потом и грязью. Тогда мне и в голову не пришло, что это и был принц Стратклайда. Я и подумать не могла, что так Шоу играет со своим названым сыном. Не знала, через какие тренировки он протаскивает его день ото дня и в каких условиях держит. Мне казалось, что это, должно быть, ужасный преступник, но, когда я попыталась открыть запертую камеру, Сьюзи меня остановила. Она шептала так быстро, что мне было трудно разобрать ее слова. Король решил, что его сыну негоже быть мальчишкой в его-то годы, и выбрал первую попавшуюся на глаза молоденькую служанку, чтобы она помогла принцу стать мужчиной. Вот только к этому времени… я сомневалась, что Эрик вообще был жив. Возможно, в каком-то плане он и не был. Ведь все, что он видел, — это камера да лучшие воины, пытавшиеся убить его каждый день. Порой короля, проверявшего своего наследника. Считавшего, сколько еще дней парень из земель Морского дракона выдержит эту жизнь. И Сюзанна должна была быть очередной шуткой короля. Вот только Эрик к ней не притрагивался, сколько раз ее ни приводили, и, даже когда ее оставляли обнаженной на каменном полу, он смотрел на нее и словно не видел. Я приходила к его камере. Договорилась с охранником и приносила для него еду, но боялась заговорить, а он и не пытался. Либо лежал на месте, либо обрабатывал раны. И я всегда боялась смотреть в его глаза. А Сюзанна… возможно, пробыла с ним слишком долго. Она шептала, что спасет его, поможет бежать, и, хоть сама словно таяла на глазах, в его клетку заходила добровольно. Просто говорила с ним. Пока королю это не надоело. В тот день меня не было рядом. Слишком много охраны пришло вместе с Шоу. А выходя из подвалов замка, они довольно лыбились и славили короля и его хорошее настроение. В ту ночь Сюзанна не пришла. И я нашла ее лишь на следующий день, вернувшись в подвалы. Ее заперли напротив Эрика и… Я впервые видела, чтобы он прижимался к решетке. Впервые слышала, чтобы он говорил. Он пытался… Он клялся, что убьет каждого из них. Что не позволит этому повториться. Просил ее дышать… Я хотела помочь, но от страха едва чувствовала собственное тело. А затем услышала шаги и… Я спряталась, забилась в угол одной из множества свободных камер и боялась даже всхлипнуть. А все подвалы эхом повторяли проклятья Эрика. Шоу прошел мимо меня, даже не заметив. Он зашел к своему наследнику, едва ли не присвистывая от радости. Я помню его голос, шипящий и… до омерзения ласковый, когда он обращался к Эрику. «Ты все же сделаешь это, малыш Эрик, или тебе понравилось смотреть? Тогда у меня всегда найдется с полдюжины стражников, которые будут рады сделать то, чего ты делать не хочешь».
Она умолкла и смотрела в пол, словно потерялась в своих воспоминаниях, а Чарльз с ужасом замер на месте, не желая верить в ее слова. Он понятия не имел… Эрик никогда не рассказывал и даже не упоминал вскользь. Он лишь знал, как сильно Эрик ненавидит Шоу, но у многих были на то причины… Он должен был быть смелее. Должен был сам поговорить с ним, уже давно. Всего лишь задать вопрос. Откуда эти шрамы? Он думал, что из-за сражений. Почему он так сильно его ненавидел? Он думал, что дело в том, что Шоу захватил родное королевство Эрика. Ведь и этой причины было бы достаточно…
— Что случилось потом? — тихо спросил Чарльз и подошел еще ближе к Эмме. Она вздрогнула и тяжело вздохнула, словно забыв, что Чарльз все еще тут.
— Чуть больше месяца Сюзанна приходила к Эрику и… она была с ним. Я думаю, она была счастлива. А я… носила ему еду и убиралась, не зная, что делать, пытаясь хотя бы что-то ему дать, но все, что мне было подвластно, так это чистить грязный пол у его камеры. Он говорил со мной, но мало. Тихо благодарил и все еще походил на зверя. А затем… Сюзанна забеременела. Она была в ужасе и при этом все еще мечтала о счастье, хотя даже она понимала, что это невозможно. Скрывала это как могла… В те дни… должно быть, я впервые увидела, как в глазах Эрика появилась какая-то жизнь. Я не знаю, не думаю, что он любил Сьюзи так же, как она его. Чувствовал ли хоть что-то… Но он выбрал имя их ребенку. Лорна… — она тихо и горько рассмеялась и вновь умолкла, прижав тонкую ладонь ко рту.
