Эрик сжал челюсти и едва заметно кивнул, уже чувствуя, как по шее течет струйка крови из расцарапанной кожи.

— Прости, я что-то не расслышал, — теперь уже мягко, с наигранной сладостью и заботой в голосе произнес Шоу, все так же крепко держа Леншерра за шкирку.

— Да.

— Да?..

— Да, отец, — превозмогая тошноту, подступившую к горлу лишь от этого слова, произнес Эрик и ощутил, как Шоу бережно погладил его по затылку, прежде чем отпустить и вновь сесть на место, плавно и спокойно, с видом победителя, который в очередной раз справился со своим врагом. Ох, он любил такие сражения куда больше, чем пыл на поле брани. Его не прельщали звон мечей и мясорубка из людей. Он любил, когда времени было много, когда можно было видеть глаза своей жертвы и сполна напитаться ее ненавистью, сломить человека. И чем сильнее он был, тем большее удовольствие Шоу доставляло ломать его волю. И, видит Бог, Эрик с самого детства был силен духом. Вот только прожил с Шоу он слишком долго…

— Путь был долгим, я хочу отдохнуть. Проваливай и передай своим людям, что король ими доволен. А ты останься, милочка, — распорядился Шоу, хищно глядя на служанку. Эрик же смотрел на ее счастливое лицо с долей сочувствия, прекрасно зная, что король не будет с ней ни ласков, ни заботлив, ни нежен, как она, очевидно, мечтает, и он не даст ей ни привилегий, ни статуса. Скорее выбросит на улицу с переломанными конечностями, когда играть с ней ему наскучит. Но это произойдет не сразу.

Эрик коротко попрощался и прошел мимо взволнованной служанки, вышел из шатра и миновал королевскую охрану, которая привычно поприветствовала названого принца. Осталось лишь дождаться наступления темноты. Но эта девчонка может стать помехой. Кроме того, она видела, как Эрик сорвался рядом с королем, пусть и на миг, но видела его истинное лицо и чувства, и, пусть ее слово ничего не значит, она может посеять сомнения и сплетни, которые совершенно не нужны Леншерру.

— Как прошло? — спросил Чарльз, едва Эрик вошел к ним в шатер. Юноша выглядел взволнованным, а его глаза так и сияли в густом полумраке.

Леншерр вспомнил тех тварей, что жили в зверинце Страйкера, и тихо вздохнул. Нет, все же Чарльз ни капли на них не похож. Как не похож неровный кусок камня на скульптуру, которую выточит из него профессиональный скульптор, вдохновленный величайшей красотой из виданных им в жизни.

— Как обычно, я лишь поприветствовал его.

— А вид у тебя иной.

— Обычный, когда дело касается общения с королем.

— Ты… не уверен?

— Не уверен? — Эрик тяжело вздохнул, чувствуя, как огонь, бешеное пламя ненависти к Шоу, копившееся в нем с первого дня, когда он увидел лицо Себастьяна, охватило его целиком. Он бросился к Чарльзу и схватил его за подбородок, впился в его лицо, заставляя смотреть только на себя, и произнес так тихо, как только позволяли его чувства. — Я убивал прежде. Так часто, что и не счесть всех моих жертв. С каждым боем, с каждой каплей пролитой крови я шел к этому моменту. Все это было, чтобы наконец-то отнять ту единственную жизнь, которая вовсе не должна была начинаться. И стать человеком, который осмелится сделать то, на что не решался никто до него.

— Хорошо, — без капли страха произнес Чарльз, и, казалось, он был способен проникнуть в саму душу и найти мельчайшую тень сомнений в ней.

Эрик медленно разжал пальцы, отпуская Чарльза, и почувствовал, что даже малейшее волнение, которое, подобно клубку склизких червей, опутывало его разум после разговора с Шоу, наконец-то исчезло.

***

Ночь наступила неспешно, словно крадучись, подползла к лагерю и заполнила его целиком, разрываясь лишь вокруг света факелов.

В жизни Эрика было бесчисленное множество битв, к которым он готовился куда меньше, чем к этой, но именно сейчас он ощущал себя, как во сне, когда ступал по почерневшей от огня земле, проходил мимо знакомых рядов палаток. Так же, как и множество дней до этого. И он бы отправился сразу к Шоу, если бы не последний штрих в его плане. Стражей у палатки с пленниками не было, но всего несколько минут в момент пересменки, и Леншерр, точно зная расписание, подошел к пленным, не попав в свет факелов, но все же позволил себя заметить одному из мятежников.

— Господин, это Вы, это, правда, Вы, — бывший начальник стражи Инвернеса припал к решетке и посмотрел на Эрика своими подслеповатыми глазами, как на натуральное чудо. — Я знал, что Вы не оставите своих подданных гнить в лапах проклятого Змея, кто угодно, но не Вы, даже после всех этих лет…

— Замолчи, — холодно распорядился Эрик, почти не узнав лицо мужчины. Но все же… прошло так много лет с тех пор, как он охранял их семью в замке у берегов Холодного моря в тот самый день, когда люди Шоу пробили осаду и заполнили собой все стены крепости и каждый коридор замка. Конечно, кто же еще мог возглавить восстание, как не стражник, не сумевший защитить королевскую семью? Да даже если бы не он, Леншерр точно знал лишь одно — любой из мятежников верен ему как королю, иначе бы и не было восстаний. А значит, все они готовы принести свою жертву. — Выжди десять минут, — коротко отдал приказ Эрик и небрежно бросил ключ от замка клетки на холодную землю, прежде чем направиться к королю. Периметр вокруг шатра охранялся, но вход был свободен, и это еще одна особенность Шоу, заметив которую, Эрик впервые понял, что у него будет шанс покончить со старым Змеем. Он приблизился к шатру и проскользнул внутрь тише ветра, колышущего низкую траву.

Свет в шатре давно потух, но он заметил тень служанки. От ее запястий тянулась тонкая цепь, закрепленная на кольце кола, надежно вколоченного в землю, и Эрик старался даже не думать, что делал Шоу с несчастной ради своих утех.

Девушка лежала без чувств или просто спала, но в это верилось с трудом, и занавес шатра, отделяющий «комнаты» временного жилища короля, не позволил бы ей как следует разглядеть ночного вторженца, даже если бы ей хватило сил поднять голову и всмотреться во мрак. Эрик надеялся, что ей хватит ума не кричать. И, полагаясь лишь на свои инстинкты и доверяя видениям Чарльза, он вошел в спальню короля.

Шоу спал спокойно и умиротворенно, его худое тело укрывало дорогое покрывало из звериных шкур, и Эрик, не чувствуя собственного дыхания и земли под ногами, бесшумно подошел ближе, твердой рукой доставая из ножен кинжал. Сердце колотилось у самого горла, глаза потемнели, и в его голове вновь слышался треск пламени и крики стражи, не способной держать оборону тронного зала, в котором еще маленький Эрик пытался укрыться вместе со своей семьей.

Это было так давно, что казалось сном, но он все еще верил в этот сон и собирался отомстить тому, кто отнял ту жизнь. И не только у самого Эрика, у всех в этой стране. Шоу должен был заплатить…

Леншерр бесшумно присел на край кровати, а затем время словно треснуло по швам и расползлось на части. Он видел, как распахнулись глаза короля, как в них мелькнуло удивление и страх, которые быстро затопила животная ярость, но Эрик успел зажать Шоу рот, прежде чем тот издал хоть звук. Он ощущал, как вздрогнуло его тело, как тонкие пальцы мертвой хваткой впились в запястья Леншерра, но боли не было. В этом мире больше ничего не было, и в его горле не рождалось ни единого слова, лишь боль и ярость всей его жизни горели в глазах будущего короля, когда изогнутое лезвие с драконьим оскалом впилось в бледное горло Себастьяна, разрывая его, вскрывая проход для теплой крови, которая тут же, подобно водопаду жизни, потекла на грудь Шоу и начала стекать на кровать, а Эрик продолжал вжимать его в подушку, не давая дернуться или вскрикнуть, неотрывно смотрел в его серые глаза, которые медленно заволакивала мертвая пелена, и, даже когда король уже не бился в конвульсиях, пытаясь спасти свою утекающую жизнь, Эрик все еще смотрел на него и не двигался с места, не в силах отпустить покойного короля.

В его глазах застыло удивление и страх, а лицо словно состарилось на десяток лет всего за одно мгновение. Мертвый Шоу был вовсе не такой, каким мечтал увидеть его Эрик. Он был куда как лучше. Беспомощный, жалкий, пустой… По-настоящему мертвый.