— Ну? — спрашивает она.

— Что, ну?

— Ну, и что ты можешь сказать обо мне?

— Ой, — спохватываюсь я. — Ну… ты любишь свою сестру — настолько, чтобы разделить с ней коробку хлопьев… И ты смелая.

Тут я замолкаю, потому что она странно на меня смотрит.

— Смелая?

— Да, ты не боишься большой страшной печи.

— Аааа, — улыбается она.

— И… в тебе есть какая-то диковатая черточка.

Она смеется.

— Итак, все началось с тех хлопьев.

Я смотрю на нее, подняв брови.

— Не сомневаюсь.

На этот раз мы оба смеемся.

— А что насчет тебя? — спрашивает она. — Какое твое любимое воспоминание?

Я глубоко вздыхаю

— Ну, — произношу я на выдохе. — Каждую весну мы с отцом ходили за грибами.

Она вопросительно смотрит на меня. Вероятно, мне необходимо все пояснить.

— За сморчками.

Она все еще непонимающе смотрит на меня.

— Ты никогда не пробовала?

Она качает головой и морщится, от чего на лбу у нее появляются мелкие морщинки.

— Нет, не пробовала.

— Ох, ну что ж, городская девчонка, вам нужно добавить сэндвичи с жареными сморчками в свой список покупок. Ты не пожалеешь.

Она смеется.

— Хорошо, в следующий раз я поищу их в продуктовом магазине.

Я смотрю на нее, чтобы понять, не шутит ли она.

— Что? — переспрашивает она.

— Нет, дорогая, ты не купишь их в продуктовом магазине. Ты должна найти их.

— Найти? — она искренне удивляется.

— Да, но не волнуйся, я возьму тебя как-нибудь с собой.

На секунду она замолкает, но потом, к счастью, улыбается и пристально смотрит на меня. Клянусь, ее глаза способны довести до смерти или сердечного приступа мужчину, если он окажется недостаточно стойким.

— В любом случае, мы часами могли высматривать их, — продолжаю я. — Я действительно не могу вспомнить ничего особенного из наших разговоров. Просто помню, как был вместе с ними, и это, возможно, было самой лучшей вещью в мире.

— С ними?

— Что?

— Ты сказал, что помнишь, как был с ними.

— О.

Я пытаюсь припомнить, что сказал.

— Разве я так сказал?

Она смотрит на меня и просто кивает.

— Я имел в виду папу.

Это по невнимательности.

— Я помню, как был с папой.

— О, так вы, ребята, были очень близки в то время — ты и твой отец?

— Да, — говорю я и быстро киваю. — Он — замечательный отец.

Я ловлю взгляд ее глаз и задерживаюсь в нем на секунду или две, пока наш разговор не затихает. Не знаю, как и почему, но от того, как она смотрит на меня, я чувствую себя хорошо. И еще я уверен, что именно по этой причине мне в голову внезапно приходит мысль поцеловать эти губы.

— Ладно, — говорит она. — Как ты попал в бизнес разработки веб-сайтов?

Я выдерживаю минутную паузу, пытаясь собраться с мыслями, но, главным образом, просто молчу, чтобы вернуть свои мысли от поцелуев с ней назад к нашему разговору.

— Ну, — в итоге говорю я, едва замечая, что в данный момент мы обходим угол дома. — Я всегда был очарован компьютерами. Нашел единомышленников здесь, в небольшом колледже, и вместе с приятелем, которого знаю со школы, основал компанию. У него есть несколько мелких клиентов в Остине. У меня немного здесь. Это работает до сих пор.

— Правда?

Казалось, она проявляет искренний интерес.

— Это довольно круто.

Я всегда считал, что вся эта компьютерно-хвастливая болтовня делает меня в глазах других придурком. Здесь вокруг все работают на фермах, стройках или мастерят что-то еще, но своими руками. Компьютеры в этот круг не входят. Кстати, однажды я зашел к городскому механику — парню, который здесь настолько давно, что может рассказать, какую машину водил твой дедушка до того, как встретил твою бабушку. В любом случае, он спросил, чем я занимаюсь. Я сказал, что работаю с компьютерами. И он просто откинулся на пятки, прищурился, приложил испачканный маслом палец к подбородку и сказал:

— Ну, это какая-то ненастоящая работа.

Я только улыбнулся. Мне хотелось сказать, что я мог бы заменить карбюратор, если бы пришлось, но, полагаю, он уже убедил себя на мой счет. Я ненастоящий, вот и все.

Я кошусь на нее краем глаза.

— Ты слышала о партии тупиц-компьютерщиков?

Она смеется. Ее смех хрипловатый и искренний. Я думаю в тот момент, что просто влюбился в него, или, черт возьми, я просто влюбился в нее.

— Не думаю, что компьютеры делают людей еще б о льшими тупицами, — говорит она, скривив губки.

— Правда?

— Правда, — подтверждает она.

— Не могла бы ты повторить это парню за прилавком в Hochman Mechanics ?

— Что?

— Ничего, — говорю я, смеясь про себя.

Затем наши взгляды встречаются, и мы оба замолкаем на несколько ударов сердца. У нее прекрасные глаза. В них нежность и любопытство. Все в них — в ней — заставляет еще больше хотеть поцеловать ее.

— В любом случае, — говорит она, — ты такой молодой, и у тебя уже собственный бизнес. Это очень впечатляет.

— Ну, — тяну я, пытаясь вернуть самообладание, — я не так уж и молод.

Я смотрю на ее руку — мне действительно хочется взять ее — но я не делаю этого.

— Ты знаешь, кто такой Стив Джобс?

— Да.

— Ему был двадцать один год, когда он начал создавать Apple , — я поднимаю указательный палец. — И Уильям Харлей…

— Мотоциклист?

— Да, ему тоже был двадцать один год, когда он разработал модель первого мотора для велосипеда. Так что, видишь, двадцатиоднолетние не все такие уж молодые.

Она останавливается и секунду осматривает меня снизу-вверх.

— Подожди, так тебе?..

Поколебавшись, я признаюсь:

— Мне только что исполнился двадцать один год. Месяц назад.

Она обдумывает это примерно минуту, а затем кивает.

— Слишком молодой? Слишком старый? — интересуюсь я.

— Нет, я просто… — запинается она. — У тебя фирма, дом… Ты кажешься старше, вот и все.

— О, — бормочу я. — Просто это мой реальный возраст — тот, который ты могла бы выяснить, взглянув в мои водительские права. Мой провинциальный возраст старше.

— Провинциальный возраст? — она едва может произнести слова из-за смеха.

— Да, люди в провинциальных городках взрослеют немного быстрее, чем в большой деревне, вроде города.

— Боюсь спросить, почему.

И вид у нее немного испуганный, но и немного заинтригованный.

— О, это действительно очень просто, — говорю я. — Мы просто вынуждены все начинать раньше. Раньше садимся за руль, раньше начинаем работать, раньше начинаем пить. Думаю, на самом деле, все сводится к работе.

— К работе? — на ее лице появляется небольшая манящая улыбка. Интересно, известно ли ей, что это сводит меня с ума?

— Да, — говорю я. — Например, чтобы помогать деду по хозяйству, мне пришлось научиться водить в тринадцать лет. И после долгого дня работы в поле, все, чего мне хотелось, это стакан холодной содовой. Но у дедушки всегда было только холодное пиво. Таким образом, я впервые выпил пива в тринадцать лет, и никто даже глазом не моргнул. На самом деле, дед пришел следом за мной на кухню, тоже взял себе пиво из холодильника и сел напротив меня. И мы вроде разговаривали об отбивных и картофельном пюре на ужин, который готовила бабушка.