Стояла осень. Красные и жёлтые листья трепетали под бледным солнцем, и всё это было живописной декорацией к нашей дурацкой ссоре по поводу моего поста в «Фейсбуке».

— Просто скажи, кто он! — кричал мужчина с каштановыми волосами, как всегда идеально зачёсанными над ярко-голубыми глазами. А в ансамбле с очками без оправы он походил на модель для «Джей-Крю»[16].

— Это просто одногруппник, ничего такого!

Это была уже третья ссора за неделю. Мы ругались нечасто, но по какой-то причине в последнее время конфликты участились. Он был старше меня на год, выпустился раньше и устроился на работу в юридическую контору своего отца в Бостоне. С тех пор он периодически приезжал ко мне в колледж, за что я ему, конечно, была благодарна, но из-за того, что я постоянно была в окружении привлекательных парней, ревновать он стал ещё больше.

Парень огляделся.

— Клянёшься, что ничего не было?

В наших отношениях мне больше всего не нравилось это. Мы уже ругались по этому поводу. Какой-нибудь парень махал мне рукой или здоровался, делился конспектами или спрашивал, не хочу ли я пойти на какое-нибудь мероприятие, и каждый раз это заканчивалось слезами и расстроенными чувствами. Для нас обоих. Дошло до того, что мы решили обменяться паролями телефонов, почты и страничек в «Фейсбуке».

— О боже, ну конечно.

Он ещё раз огляделся по сторонам и протянул мне руку с оттопыренным мизинцем.

— Ладно. Клятва на мизинцах.

Это было так по-детски, но я была рада помириться. В течение нескольких месяцев он выходил из себя, даже если кто-то из парней просто смотрел на меня. Я надеялась, что, по крайней мере, ничего более серьёзного не произойдёт. Но заглянув в холодные голубые глаза парня, я уже не была в этом так уверена. Я трусливо озиралась по сторонам, но кампус опустел, потому что экзамены закончились много недель назад. Я переплела свой мизинец с его, надеясь, что это усмирит Марти. Его глаза вспыхнули, он рывком прижал меня к своей груди, выкручивая мой палец. Я захлебнулась воздухом. Весь ужас, который копился во мне всё это время, вырвался на волю. Становилось всё больнее, и слёзы застилали мне глаза. Второй рукой я попыталась высвободить искалеченную ладонь, но мужчина был слишком силён.

— Никогда не ври мне, Кристен. Никогда, поняла? Никогда.

Мир затуманился из-за слёз в глазах. В отчаянии я попыталась закричать, но он резким движением закрыл мне рот ладонью. Всё стало серым.

Я проснулась от собственного крика. Я превратилась в комок нервов и даже не смогла понять, где нахожусь. Где я?

— Кристен, — позвал меня чей-то знакомый голос. — Это всего лишь сон. Всё хорошо.

Я повернулась к Винсенту. Его лицо выражало тревогу, он нежно держал меня за плечо. Я вернулась в реальность. Он оказался почти прав, это был сон. Не просто сон, но пока что я была в безопасности.

— Наверное, это был жуткий кошмар. Помнишь, что тебе снилось?

До мелочей. Это был переломный момент в отношениях с Марти. Долгое время они казались нормальными, но когда он стал проявлять жестокость, то отношения быстро испортились. Это было около двух лет назад.

— Винсент, думаю... — запнулась я. Не было нужды сейчас рассказывать ему эту историю. Я едва его знала. Я два года молчала о том, как относился ко мне Марти, так что могла потерпеть ещё какое-то время.

Винсент крепко прижал меня к своей обнажённой груди. Его тепло и сила моментально успокоили меня.

— Всё хорошо. Успокойся. Здесь ты в безопасности.

Я водила пальцем вокруг пирсинга в его сосках. От моего прикосновения они набухли. И снова он был прав. Мне на самом деле нужно было успокоиться, потому что сердце выпрыгивало у меня из груди. Чем больше я думала о Марти, тем больше мне казалось нереальным, что он снова появился в моей жизни.

Винсент начал гладить меня по волосам. Постепенно я расслабилась. В этом плане он был удивительным. Ему ничего не стоило разбудить меня, повернуть к себе, не обращая внимания на мою тревогу. Он прижимал меня к себе, и я тут же начинала успокаиваться.

— Что тебе приснилось? — спросил мужчина.

Я раздумывала над тем, чтобы рассказать ему, но так и не смогла. Слишком рано для наших отношений или того, что происходило между нами. Вывали я это на него, и ему могло показаться, что я делюсь с ним слишком многим. Пока рано. Винсент уже обращался со мной не так, как с другими своими женщинами. Но мне не хотелось торопить события.

— Ничего, — ответила я.

— Не похоже, что тебе ничего не снилось. Ты так металась во сне…

— Я имела в виду, что ничего не помню.

Несколько минут он молчал, продолжая гладить меня по волосам. Затем произнёс:

— Если не хочешь мне говорить, не говори, но не лги мне. Я терпеть не могу ложь.

— Ладно, да, я не хочу тебе рассказывать.

— Почему?

— Потому что это наше второе свидание, а всё и так развивается быстрее, чем должно быть.

— Чем больше ты закрываешься от меня, тем больше я хочу знать. Я хочу сблизиться с тобой. Мне казалось, ты тоже этого хочешь. Это не просто ни к чему не обязывающие свидания и секс.

Я ничего не ответила, обдумывая его слова. Очень мило, что он хотел сблизиться, но было слишком рано. Может, я могла бы сделать что-нибудь для того, чтобы разрядить обстановку. Снова пришлось бы солгать, но, по крайней мере, ситуация могла бы разрешиться.

— На самом деле нет никакого смысла в том, чтобы следовать чьим-то правилам касаемо свиданий или ещё чего-то. Тебе либо комфортно с человеком, либо нет. И не важно, как давно вы вместе.

— Ты привык думать своей головой, да? — спросила я, сделав глубокий вдох.

— Я умею говорить людям, куда им идти со своими правилами, и это одна из самых веских причин, почему я там, где есть. — Винсент прижал меня к себе крепче. — И следует добавить, что в данный момент это потрясающе.

Я улыбнулась, но продолжила молчать. Могла ли я довериться ему? Была ли уверена, что он не сбежит, когда узнает о моём прошлом с Марти? Винсент говорил правильные слова, и на самом деле у меня не было причин думать, что он лукавил, но всё так походило на сказку… Так что разумная часть меня кричала о том, чтобы я не торопилась.

И всё же, возможно, не подвернётся более удачный момент, чтобы рассказать ему о Марти. Если Винсент отреагирует как-то не так, то, по крайней мере, я буду утешать себя тем, что он сам просил меня об этом.

Я аккуратно высвободилась из его объятий. Ну, вот и момент истины.

— Сегодня ко мне домой приходил мой бывший.

— Это как-то связано с твоим сном? — подняв бровь, спросил он.

— Мне снился он.

Винсент кивнул, его глаза были прищурены.

— Значит, ты к нему ещё что-то испытываешь?

Я вздрогнула, и мужчина сжал моё плечо.

— Нет-нет, ничего такого. Просто...

Я снова запнулась. Он смотрел на меня с тревогой на лице. Я начала плакать, и мне понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я сумела продолжить.

— Он вроде как был жесток со мной, — произнесла я.

— Что значит «вроде как»?

Когда я ничего не ответила, Винсент встряхнул головой.

— А вообще, неважно. Где он живёт? — В его глазах зажёгся многообещающий жестокий огонёк.

— Нет… Я имею в виду... Не бей его, Винсент. Оно того не стоит.

— Позволь мне самому решать, стоит это того или нет.

Слёзы полились ещё быстрее. Я не ожидала такой реакции. Казалось, Винсент был готов оторвать Мартину голову. Было приятно чувствовать его защиту, но насилие ничто не могло решить. Я ненавидела насилие.

Когда Винсент увидел мои слёзы, суровые складки на его лице разгладились. Дыхание его было частым, но огонь в его глазах почти исчез.

— Извини. Я не хотел тебя расстраивать. Что именно он тебе сделал?

Я покачала головой.

— Пожалуйста, не заставляй меня вдаваться в подробности. Я порвала с ним, и он больше не сможет причинить мне боль.

Как я могла объяснить, что угодила в отношения с мужчиной, страдающим пограничным расстройством личности? Что поначалу он был таким милым и очень внимательным, а затем внезапно стал выходить из себя? Что ему удавалось держать себя в руках с кем угодно, но не со мной? Каково это — казнить себя за желание расстаться с человеком, у которого самое что ни на есть психическое заболевание, и ты не в силах ему помочь?