Она осмотрела детвору и зычно спросила:

– А чего так грустно воете? Или вы оголодали, непрокормыши?

Дети отлично знали о крутом нраве матери Ястреба, потому отвечать не стали, мигом испарившись. Сам охотник остановился, нерешительно перетаптываясь на месте. При этом сапоги предательски зачавкали водой.

– А ты, сынок, рассказывай, что случилось.

– Мм, – неопределенно отозвался Ястреб.

Мать слегка опустила голову, глядя чуть исподлобья на своего сына.

– Ведь что-то же случилось, раз ты пришел мокрый, без добычи, но с улыбкой до ушей?

– Ишь, какая хитрая. Так тебе все и скажи, – лукаво ответил Ястреб. – Сначала накорми, напои…

– …По хребтине палкой протяни, – в тон ему продолжила мать, уходя в дом. – Ладно, иди сушиться и есть, потом расскажешь.

Через некоторое время они уже сидели перед очагом. Ястреб жадно счищал длинной тонкой дощечкой кашу из глиняной плошки. Мать возилась со старым туеском, пытаясь заделать в нем дыры пучками травы. Она дождалась, когда молодой охотник доест, и повторила свой вопрос:

– Так что произошло на охоте?

Ястреб вздохнул, поняв, что от матери не отвертишься, и начал рассказывать.

В этот раз он решил зайти дальше обычного, углубившись в земли Черных Кабанов. Их он очень не любил: это спесивое племя возомнило себя главным в долине и запретило остальным убивать диких свиней, поскольку считало хрюшек своими двоюродными братьями. А как тут не бить кабанов, если они, обнаглев от подобного родства, крутились чуть ли не у самих домов, норовя подрыть забор?

Ястреб засел у звериного водопоя, рядом с горной речкой Громотушкой, в этом месте довольно узкой, но глубокой. Его тщательно скрывала трава. Запахом он себя вообще никогда не выдавал, поскольку перед охотой тщательно мылся в горячих ручьях и пах песком, листвой, но никак не человеком. Безрукавка из крапивы и кожаные штаны древесного цвета позволяли ему полностью сливаться с окружающими зарослями.

Короткое копьецо держал оттянутым назад для резкого броска.

Долго сидел. Уже сороки, признав его право на место, перестали сердито стрекотать и подались по своим делам. Тут-то и вынырнула из зарослей к берегу осторожная лисичка. Что ж, мяса с нее мало, зато шкура хороша. Ястреб весь подобрался, готовясь к смертельному удару. Но лисичка встрепенулась, навострила уши, посмотрела назад и дала стрекача в кусты, только ее видели. Ястреб ругнулся про себя, но вылезать из засады не спешил. Мимо него грузным шагом, ломая хворост под ногами, прошли три мужика из племени Черных Кабанов. Пузатые дядьки с черными кудрявыми бородами тащили большой кожаный мешок, в котором билось живое существо. Похоже – человек.

– Ишь, как дергается, слабо по башке стукнули, – загоготал один из Кабанов и всадил в мешок свой кулак. Мешок охнул и перестал дергаться.

– Ой да ла-а-адно, – протянул второй. – Сейчас в воду бросим, а там сама окочурится. Как миленькая. Я внутрь камней наложил будь здоров.

Третий утвердительно хрюкнул. Они раскачали мешок, с силой швырнули в воду – прямо на середину неширокой реки. Мощный поток мгновенно утопил жертву, вода сошлась над мешком, будто ничего и не было. Черные Кабаны еще некоторое время постояли, затем удалились прочь. Дождавшись их ухода, Ястреб выбрался из укрытия и не раздумывая нырнул в ледяную воду. Он стремительным нырком сблизился с местом, куда Кабаны кинули ношу, нырнул, нашарил и схватил мешок, без особых усилий потянул за собой к берегу. Ястреб слыл отличным охотником и обладал сказочной силой. Потому вытащить мешок с человеком внутри для него не составило большого труда.

Швырнул ношу на прибрежную травку, одним движением копья вспорол завязку. Из плена мешка, откашливаясь и тяжело дыша, выбралось нечто растрепанное, в кроваво-грязной, а когда-то белой рубашке-безрукавке из тонко выделанной шкуры.

Это была девушка с неумело обрезанными по плечи волосами. Кроме безрукавки до колен у нее еще были когда-то белого же цвета сапожки, да сейчас остался только один.

Грязное лицо хранило следы сильного удара, виднелась кровь. Но невзирая на раны, двигалась спасенная очень живо: она быстро вскочила на ноги и осмотрелась. Ее зеленые глаза смотрели спокойно, без капли страха.

–Ты спас меня, охотник. Чем отблагодарить тебя за это?

Разговаривала девушка слегка шепеляво из-за разбитых губ. Ростом она была примерно с Ястреба, только тоньше. В отличие от девушек рода Орла, которые уже к первому материнству сгинались от постоянного сидения у костра за шитьем и готовкой пищи, Рысь обладала прямой осанкой. Смотрела смело в глаза и не особо обращала внимания на раны. Еще удивляло полное отсутствие оберегов на ее одежде, без которых разумный человек из дому не выйдет, не то что в лес отправится.

Ястреб пожал плечами.

– Не знаю, чем отблагодаришь. Может, удачи в охоте дашь? Большое стадо мамонтов пригонишь в долину. Или оленей. Хотя нет, оленей мы и так каждую весну на переправе кучами бьем. Вот мамонты другое дело!

У девушки заметно задергался левый глаз.

– Что?

– Ты же дух! – уверил ее Ястреб. – Горный или лесной. Ясно, что не водный. Водный бы в Громотушке не тонул.

– С чего ты взял, что я дух? – удивилась его собеседница.

– Обычную бабу Черные Кабаны кидать бы в воду не стали, – как ребенку, терпеливо разъяснил Ястреб. – Они вообще любят себе женщин брать где ни попадя и каких ни попадя, главное, чтобы нарожали побольше кабанят.

Некоторое время девушка стояла в легком замешательстве. Потом все же поинтересовалась с усмешкой:

– Тебя как зовут, охотник?

– Ястреб, – самодовольно представился спаситель горного или лесного духа. – Лучший охотник долины! А ты кто? Ушана, Смирана? На худой конец и дух холмов Вама пойдет, хотя мамонтов с нее нет толку ждать. Ты не Вама, надеюсь?

– Рысь. Белая Рысь, – гордо отвечала спасенная.

– Белая? – фыркнул Ястреб. – Да какая же ты белая! Скорее грязная.

Он протянул кисть, ткнув пальцем в волосы Рыси, вымазанные в глине. Та резко отбила его руку и отступила в сторону реки. Быстро бросила взгляд назад, чтобы оценить, далеко ли вода.

– Надеюсь, тебе не представится возможности увидеть, как я становлюсь белой, – туманно сказала Рысь, отступив еще на шаг. – Мама есть у тебя?

– Есть. Так ты пришлешь мне стадо мамонтов? – гнул свое Ястреб. – Только откормленных, смотри. А то зима не за горами, надо запасы делать.

Рысь тряхнула грязно-кровавыми волосами.

– Передай своей маме, что зря тебя в детстве головой роняла. Ой, зря…

Ястреб хотел было ответить, да Рысь уже повернулась и, стремительно разбежавшись, нырнула в горный поток. Только ее и видели.

– Ну да, ну да, – недоверчиво буркнул Ястреб. – Не дух. Как же!

3.

– Так и сказала: «Зря мама тебя головой роняла»? – мать прыснула в ладошку. – Мой сын – великий охотник за девичьими сердцами!

– Ой, мама, – поморщился Ястреб, оставляя опустошенную плошку. – Это дух. Нормальная девка разве бросилась бы в реку? Тем более от такого красавца, как я?

– Когда я уже внуков увижу, красавец? Тетерка тебе слишком рябая, Сойка слишком плоская, Трясогузка вообще…

Мать покачала головой, продолжая чинить свой туесок. Ястреб посмотрел на него.

– По ягоды завтра собралась?

– А чего дома сидеть? – пожала мать плечами. – Ты на охоту уйдешь. Я черники соберу. Не все же мясо лопать.

– Давай выбросим этот туесок или огню отдадим. Старый, дыра на дыре. А я тебе новый сплету за вечер.

– Что ты! – испуганно вскинулась мать. – Это твой отец плел! Рука Сокола… Когда прикасаюсь, чувствую его тепло. Жаль, что он так быстро ушел от нас в Мир мертвых. Но с другой стороны, это и правильно.

– Чего тут правильного, – хмыкнул непонимающе Ястреб. – Да он сам виноват, рогатину надо было ниже держать. А так медведь нырнул и подмял его. Я подоспел, да поздно.

Мать, устало вздохнув, пояснила, что имела в виду:

– Правильно, когда родители уходят раньше детей, а деды раньше внуков. Горе, когда наоборот.