Левиафан был просто в бешенстве, только из-за того что очень переживал за возлюбленную. Когда он играл с ней в лесу, она ни разу не была вне поля зрения. А в этом случае, девушка не понятно где, в каком-то поле, одна, совершенно беззащитная. И неспособность найти ее, просто сводила вампира с ума. В голове постоянно крутились картины с нехорошими сюжетами.

Он засек время и ровно через час остановился на обочине дороги и осмотрелся. По левую руку, огромной стеной, стоял лес, а по правую – тоже лес, но только посреди виднелось белое зданьице. Но никакого поворота видно не было.

– Тьфу! – выругался он и снова выехал на дорогу, но затем остановился и пошел к зданию.

Лилит положила подбородок на колени и смотрела на бесконечный дождь, ожидая звонка Левиафана. В то время вампир покупал в магазине воду, что-то поесть и вино. «Найду, убью и проведу хорошо вечер»! думал он про себя.

У Лилит затекла спина, и она вылезла из машины, чтобы немного походить вокруг и размяться. Она прошла вперед и уставилась вдаль: никого, ничего, только ветер и моросящий дождь.

– Ну что за несправедливость? Как только я оказываюсь вне дома, сразу же идет дождь! – причитала девушка, ежась в кофте.

Завывание ветра нарушил телефонный звонок. Лилит резко развернулась и побежала к машине. Но прямо около нее поскользнулась и угодила в лужу. Грязь окинула ее полностью. Не влезая из лужи, она протянула руку и взяла мобильный двумя пальцами.

– Как ты там? – нервно спросил Левиафан, внимательно глядя на пустую дорогу. – Я уже проехал полтора часа, но не нашел ни одного чертового поворота!

Он замолчал, прислушиваясь и хмурясь. Лилит всхлипнула.

– Ты что, плачешь? Что случилось, Лилит? Медведи нападают? – промямлил вампир, мысленно успокаивая себя, что все-таки все нормально.

– Все в порядке! Поворот очень незаметный с дороги, совсем не объезженный. Въезд завешан ветвями, я сама его еле заметила.

– Мне от этого стало легче…честно. Ладно…Точно все нормально? Голос у тебя не очень нормальный. Я даже не удивляюсь, если ты в пустом поле нашла себе приключения!

– Все нормально… – повторила снова Лилит, шмыгая носом. – Давай, жду звонка.

Лилит кинула телефон в машину и начала вылезать из лужи. Вся одежда была грязная и мокрая. Она сняла ее с себя, выжала и залезла в машину. Развесив на заднем сиденье одежду, Лилит завела двигатель, чтобы прогреть машину и себя.

Индикатор уровня топлива показывал, что горючего надолго не хватит, что не могло не расстроить девушку. Лилит сидела в одном нижнем белье и тряслась от холода. Затем решила написать Левиафану сообщение о том, что бензин на исходе. Такая новость, безусловно «обрадовала» его, и на первой же заправке он наполнил канистру топливом.

В течение часа вампир, останавливаясь у каждого поворота, бегом проверял дорогу. Время близилось к ночи, а поиски не приносили никаких результатов. Левиафан начинал потихоньку сходить с ума. Он был уже насквозь мокрый, носился, как оголтелый, по лесам и полям. Но была и одна радость среди всего этого – дождь, наконец, прекратился, да и ветер притих.

– Ты город проезжала? – он снова набрал номер.

– Нет, не было никакого города! – ответила Лилит.

– Понял! – он отключил звонок. – Твою мать!

Инфинити резко развернулась через две сплошные и помчалась назад. На улице темнело и Левиафан решил включить фары. Вообще, он любил и предпочитал ездить без света, но в этот раз ему нужно было быть более внимательным, чтобы не пропустить поворот. Машина крутилась туда-сюда, но лесной дороги, словно никогда и не существовало.

Только спустя два часа Левиафан свернул на заброшенную дорогу. Проехав полностью ее, его взору открылось поле. Вампир остановился, выскочил из машины и помчался по дороге. Через минуту он увидел грязно-белый лексус, одиноко стоящий в пустом поле.

– Ты почему голая? – взвизгнул он, открыв дверь, чем до смерти перепугал девушку.

Лилит, увидев его, кинулась к нему на шею. Он крепко обнял ее, прижимая к себе.

– Эй! Что тут произошло? – крикнул он, не веря своим глазам.

Внутри все затряслось от вида девушки, продрогшей и сидящей почти без одежды.

– Я упала в лужу. Вон одежда сушится, на спинке сиденья. – Весело прошептала она.

Левиафан опустил глаза и понял, что сам стоит в той самой луже.

– Сегодня самый худший день в моей жизни! Меня все хотят довести до белого каления!

– Наступить в лужу – это еще не крах дальнейшей жизни! А где машина? – Лилит высунула голову и посмотрела по сторонам.

Вампир выпрямился и задумался.

– Ах, да…машина! Вот, держи! – он стянул с себя куртку и одел на девушку. – Я сейчас вернусь.

Через пять минут Левиафан принес пакет с едой и водой, залез на заднее сиденье. Лилит обернулась и улыбнулась.

– И чего? – она окинула его подозрительным взглядом.

Левиафан откашлялся и даже как-то смутился от такого неожиданного вопроса.

– Не понял? – приподняв одну бровь, он прищурил глаза и пронзительно посмотрел на девушку.

Лилит сидела, укутанная в его куртку. Ноги поджаты, и покрыты мелкими мурашками. Щеки слега покраснели, но не от стыда или от каких-либо чувств, а скорее от холода. На лбу красовались высохшие грязные разводы, волосы висели, напоминая упитанные сосульки. Маленький дьявол в обличии безукоризненности, но с невидимыми огромными шипами. И они так сладко прокалывали чужую кожу.

– Ты что не собираешься вытаскивать меня отсюда? – удивленно спросила Лилит.

– Сейчас? Нет! Только утром…

– А где твоя машина? Почему ты не приехал сюда на ней? Разве ты не можешь сам ее вытолкать? Я видела, на что ты способен.

Вот тут-то Левиафана блаженно улыбнулся. Он расплылся по сиденью и положил голову на подголовник.

– Во-первых, вытолкать я ее могу, но не хочу быть весь в грязи. Во-вторых, я не такой глупый, чтобы завтра отсюда трактор вытаскивал обе машины! Я люблю свою ласточку и не хочу, чтобы она оказалась в луже! Так, теперь бы мне хотелось знать, зачем тебя понесло в лес? – он ожидающе посмотрел на нее и протянул ей сигареты.

– Я просто каталась, решила посмотреть, куда ведет эта дорога. Ничего особенного. Тебя не было, а мне что, дома надо сидеть постоянно? Это не справедливо! Тем более я люблю дождь, и кататься где-то под дождем очень здорово.

– Что здорово, так это искать тебя потом неизвестно где! Пока я рыскал по окрестностям, думал, что похороню тебя в этом поле, как только найду!

– Левиафан, а бывает хоть один день, когда ты не хочешь меня убить? – улыбнулась Лилит, переползая на заднее сиденье.

Он остановил девушку рукой и погладил по плечу.

– Заведи машину. Здесь прохладно, ты замерзнешь. Бензин у меня в машине, так что не беспокойся.

Лилит вздохнула и полезла на водительское место. Через некоторое время ночную тишину нарушил звук еле слышного двигателя. Лилит мельком взглянула в окно.

Ночь огромными шагами ступала через поле, оставляя за собой черный шлейф. Трава проминалась под тяжестью ее невидимых шагов, а потом снова начинала тянуться к звездному небу в поисках солнца. Левиафан дотронулся до щеки девушки, и Лилит вздрогнула.

– Не забивай себе голову. Это всего лишь спящее поле…Ты нервничаешь? Почему? – шепотом спросил он, не убирая рук.

– Остаточное явление за целый день. Я боялась, что ты не найдешь меня, а сейчас просто нервы не могут успокоится. И поле все пустое и черное. Днем оно казалось таким безграничным, а сейчас мы словно во власти черного кольца, и поле кажется уже намного меньше и отвратительнее. Тьма так сильно уродует все к чему она прикасается, как смертельное заболевание. Днем необыкновенно красивый цветок, разноцветный и сияющий под солнцем, ночью становится черным и невзрачным уродцем. Во тьме нет красоты, нет жизни, нет чувств, одна пустота, которая приравнивает всех к одному целому, не зависимо от личных качеств. В темноте можно влюбиться по настоящему, не в лицо, а именно в человека. Потому что ты не видишь его лица, обманчивой красоты, но ты чувствуешь его душу и действуешь уже не инстинктивно, сраженный красотой, а обдуманно и осознанно. Задумываешься, что он за человек, что он именно тот человек, с которым ты можешь блуждать во тьме, вместе. Но вот вопрос: а можно ли с таким человеком блуждать при свете? Или взглянув на освещенное лицо этого человека, ты с ужасом понимаешь, что света ты больше никогда не увидишь, потому что рядом с тобой урод, с которым можно ходить только во тьме, но с красивой душой. Вот поэтому я не люблю тьму, она показывает истинное лицо. Я люблю свет, и моя темная душа тоже любит свет, потому что он врет. Днем – поле огромно, как безграничная вселенная, а ночь показывает истинный размер ничтожности, указывая на одинаковость. Тьма не делает людей индивидуальными внешне, она ровняет всех под одну гребенку. В то время, как свет навешивает на руки кучу расписных иллюзий, обманывая разнообразием лиц в мире. И так как с тьмой мы плохо уживаемся, я нервничаю в ее власти. Боюсь потерять свою искусственную индивидуальность и необыкновенность моего лица и тела. Знаешь, это называется так: «считаешь себя уникальным и неописуемо красивым? Запрись с двадцатью людьми в комнате и выключи свет!». Не будет ни одного отличия! Все двадцать, включая тебя, все будут одинаковыми. И такая чертова правда мне не нравится.