- Прощай, Локи.

- До свидания, девочка моя…

Я не смогла разобрать последнее сказанное им слово и резко распахнула глаза. В палате никого не было.

В следующую секунду заверещали контролирующие мое состояние приборы, и в палату ворвался бледный, измученный проф.

- О, бог мой, Агата, девочка, наконец-то ты очнулась!

- Что, испугала я вас, шеф?

Профессор смотрит на меня строгим взглядом поверх очков и внезапно начинает смеяться, усаживаясь на край кровати.

- Агата, ты не представляешь, как тебе повезло! Пролететь пять метров и отделаться всего лишь переломами ребер и ссадинами!

Ничего себе! Это Локи меня так починил?!

- Эм… да, повезло…

- Ты вообще в курсе, что ты у нас теперь героиня?

- Чего?

- Ты геройски рискнула жизнью, сбив мотоциклом преступницу, террористку, пытавшуюся расстрелять людей, уцелевших после взрыва на станции метро.

- Э…

Значит, из Эмлы сделали террористку? Ну да, у нас и 11 сентября тогда террористы шалили…

- Короче, жди гостей.

- Да… натворила я дел…

- Ты о чем вообще думала?

- Да ни о чем, просто рванула в ту сторону, и все…

Профессор одобрительно хлопает меня по ладошке.

- Ты молодец. Я горжусь, что в нашем госпитале есть такие люди.

Я смотрю на шефа снизу вверх и начинаю улыбаться возникшей в голове мысли.

- Сэр, а вы меня в аспирантуру возьмете? Я знаю, что вы девочек не берете, но в качестве исключения, как героиню?

- Агата, ты мелкая корыстная девчонка!

- Ну, не отрицаю!

- Возьму, поправься сначала!

Ха! Теперь шансы стать профессоршей у меня значительно выросли!

Шеф ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Локи ушел. Что ж, это должно было случиться. Мне не больно. Ну, почти. Буду жить дальше. Радоваться солнцу. Готовиться к кандидатским экзаменам. Залижу раны и куплю другой мотоцикл. Напьюсь вместе с Брит. И… да. Я это сделаю. Обязательно.

Город 312 – 213 дорог.

Меня наконец-то выписывают. Послезавтра. Да аллилуйя же! Я уже видеть не могу родную больничку! Как я теперь понимаю своих пациентов – три недели на больничной койке – тут и безногий запрыгает.

Я сидела на диванчике в коридоре отделения и читала притащенный Сэмом журнал.

- Мисс Ларсен?

Я подняла глаза и увидела перед собой невысокую рыжеволосую девушку с обаятельной улыбкой.

- Да, чем могу помочь?

- Я агент Романофф, ФБР. Давайте пройдем в палату.

ФБР? Этим-то я с какого лешего понадобилась? А, точно, я ж типа героиня.

Мы вошли в мою обитель, и я предложила агенту присесть на единственный стул, сама приземлившись на кровати.

- Мисс Ларсен, правительство Соединенных Штатов высоко оценивает ваш поступок. Поэтому было принято решение о присвоении вам Серебряной звезды*.

Я мысленно присвистнула. Нифига ж себе.

- Также вам полагается денежная премия и ежемесячные выплаты, как кавалеру названной мной награды. Мне поручено спросить, есть ли у вас какие-нибудь просьбы или пожелания?

- Да, есть.

- Я слушаю, – девушка склоняет голову, изучая меня глазами. Не хотела бы я столкнуться с ней при других обстоятельствах… Милая, доброжелательная, спокойная… Но от нее так и веет опасностью.

- Я хотела бы получить гражданство США в ускоренном порядке, если это, конечно, возможно. Я врач, и работа по Зеленой карте здорово связывает мне руки, не давая развиваться.

- Это все?

- Да.

- Я думаю, мы решим эту проблему. Вас выписывают послезавтра, не так ли?

- Да, не могу дождаться, честно говоря.

- Понимаю. Вас будет встречать куча прессы. Что вы им скажете?

- Агент Романофф, а это обязательно? Я имею в виду прессу? Я, честно говоря, не знаю, что им говорить…

- Просто помашите им рукой.

- Ну, я постараюсь не опозориться.

Девушка улыбается мне, поднимаясь со стула.

- Была рада с вами познакомиться, мисс Ларсен.

- Взаимно, агент.

Я вышла из дверей больницы под вспышки камер и села в такси.

- Куда ехать, мэм?

А куда мне ехать? В мою прежнюю квартиру? Я не заплатила за прошлый месяц, не брала трубку, и поэтому хозяйка, скорее всего, уже выбросила остатки моих вещей на помойку…

- Мэм?

- Простите, я задумалась, – я назвала таксисту адрес пентхауса. Ну, хотя бы вещи соберу. Не думаю, что эта квартира мне по карману, даже с учетом того, что я теперь кавалер государственной награды. Кавалер, тьфу. Звучит-то как, самой смешно.

Я поднялась в квартиру и застыла у закрытой двери. Держа ключи в руке, я не могла набраться смелости, чтобы ставить ключ в замок.

Промучившись минут двадцать, я, наконец, открыла дверь и вошла, бросив у порога рюкзак с больничными вещами.

Квартира встретила меня тишиной, пустотой и идеальным порядком. Я обошла все комнаты, начиная со своей и заканчивая кухней. На круглом деревянном столе я обнаружила черную кожаную папку. В ней оказалось свидетельство о собственности на эту квартиру, оформленное на мое имя, банковская карта и ключ с черным металлическим брелком в виде значка Хонды.

Ключи от мотоцикла Локи.

Я вылетела из квартиры быстрее пули и спустилась на стоянку. Он стоял на своем обычном месте, огромный черный спортбайк с насмешливыми и хищными раскосыми глазами, будто спрашивая: «Ну что, новая хозяйка, осмелишься сесть на меня пилотом?»

Я перекинула ногу, поставив ее на водительскую подножку, и легла грудью на бак, обнимая его. Заныли еще незажившие ребра, но я перетерпела боль. По щекам потекли слезы. Я глубоко вздохнула, оперевшись лбом в крышку бензобака. Осмелюсь. Еще как осмелюсь. Ребра только заживут, да придумаю еще, как обеими ногами до пола достать. И осмелюсь.

В банке меня встретили с распростертыми объятьями. На счете оказалась сумма с семью нулями. Он был зарегистрирован на мое имя и, как мне сказал управляющий, не требовал от меня никаких усилий. Только деньги всей кучей из банка не забирать. Да я теперь завидная невеста! Квартира, мотоцикл, куча денег, да еще и героиня! Застрелиться можно.

Следующий месяц прошел в постоянной суматохе – я через день ездила в госпиталь к шефу официально – на осмотр, а реально – на беседу о том, на кой мне нужна эта аспирантура. В итоге он махнул на меня рукой и подписал заявление, дав добро на сдачу экзаменов.

Вручение моей персоне награды вместе с американским паспортом показали в выпуске новостей, вызвав у профа приступ гордости за ученицу, а у Брит – истерику, что это надо отметить. Ну, мы и отметили, сначала полночи протанцевав в клубе, а когда моя не до конца восстановившаяся тушка заявила, что хватит, завалились к ней домой и потом танцевали уже на крыше под дождем. После этих плясок подруга схватила ангину, и мне пришлось еще и к ней заезжать каждый день.

Коридор – Ветер странствий.

- Ну что, готова к труду и обороне? Выходишь в понедельник? – голос шефа в трубке сверкает оптимизмом. Соскучились, гады. Знаю, что соскучились. Я тоже. Руки так и чешутся.

- Готова. Только… сэр, вы мне дадите еще неделю?

- Зачем?

- Хочу кое-куда съездить.

- Далеко?

- Очень. На ту сторону Атлантики.

- В Россию?

- Да. Хочу навестить могилы родителей.

- Лети.

- Спасибо.

Я стояла в зале прилета Пулково и смотрела на стекающие по стеклу капли. Вечный Питерский дождь… Я специально не полетела через Москву, решив, что не стоит проходить второй раз по одному маршруту. На табло высветился мой рейс. Полетели.

Родной город встретил меня теплой погодой и солнцем, играющим на опадающих листьях. А тут уже осень. Золотая, красная, багряная… Я влюблена в это время года.

Я стояла у окна гостиничного номера и с высоты десятого этажа смотрела, как приходят и уходят поезда на железнодорожном вокзале, едут машины, куда-то, по своим делам, бегут люди… В голове звучали знакомые строчки: «Я вернулась в мой город, знакомый до слез, до прожилок, до детских припухших желез…»**

Завтра. Я приду к вам завтра, родные мои.