По моему ощущению времени, я сидела уже около трех часов, вспоминая и подбирая мелодию. Пальцы не слушались, периодически не попадая по клавишам, сбивая дыхание и заставляя меня начинать все сначала.

- Агата.

- Что?

- Отвлекись.

- Не мешай.

- Агата.

- Не мешай, пожалуйста!

Черт, как же у меня пальцы окостенели за все это время, что я не играла... Как же мне хочется оживить тебя цельной мелодией, а не куцыми обрывками, да еще плохо сыгранными...

Я в очередной раз закрыла глаза и воскресила в голове строчки стихотворения:

Между мною и тобою — гул небытия,

звездные моря,

тайные моря.

Как тебе сейчас живется, вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне,

вспомни обо мне,

вспомни обо мне.

Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне,

долгая любовь моя.

А между мною и тобой — века,

мгновенья и года,

сны и облака.

Я им к тебе сейчас лететь велю.

Ведь я тебя еще сильней люблю.

Как тебе сейчас живется, вешняя моя,

нежная моя,

странная моя?

Я тебе желаю счастья, добрая моя,

долгая любовь моя!

Я к тебе приду на помощь,— только позови,

просто позови,

тихо позови.

Пусть с тобой все время будет свет моей любви,

зов моей любви,

боль моей любви!

Только ты останься прежней — трепетно живи,

солнечно живи,

радостно живи!

Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи,

счастливо живи всегда.

А между мною и тобой — века,

мгновенья и года,

сны и облака.

Я им к тебе сейчас лететь велю.

Ведь я тебя еще сильней люблю.

Пусть с тобой все время будет свет моей любви,

зов моей любви,

боль моей любви!

Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи.

Счастливо живи всегда.***

Перед глазами всплыла старая-старая нотная тетрадь в красной обложке с портретом юного Ленина, куда, как в дневник, я записывала любимые мелодии и произведения. Даже сама что-то писать пыталась...

Руки снова легли на клавиши, и я вывела первую часть. Несмело, гораздо медленнее, чем нужно... Но без ошибки, режущей слух.

Глубоко вздохнув, я начала сначала, взяв нужный темп, борясь с дрожью в пальцах. Я не могу ошибиться. Я сыграю. Я помню****.

Я играла, шепотом повторяя слова в такт музыке.

- Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи. Счастливо живи всегда! – Последние строчки я произнесла почти в голос и удивилась, как органично они звучат в этой комнате. В моем исполнении. На русском языке.

- Что это было? – голос Локи выдернул меня из транса, навеянного музыкой, и я оглянулась.

Он стоял у дверей кухни с чашкой и смотрел на меня во все глаза. Он же понимает любой язык, я и забыла.

- Песня. Одна из моих любимых.

- Что это были за слова? Почему ты их шептала?

Точно, ты же еще и слышишь, как локатор.

- Потому что петь я не умею. А сыграть без слов я бы не смогла.

- Красивые стихи. Чьи?

- Роберта Рождественского. Был такой поэт. Он посвятил их жене перед своей смертью.

- Сыграй еще раз. Пожалуйста.

Локи просит меня? Что, действительно, так понравилось?

- Ладно, сейчас.

- Только не шепчи слова.

- Я не умею петь!

- И не надо.

Я пожала плечами и повернулась к роялю. Чуть наклонила голову, прошлась по клавишам слева направо, извлекая громкий, струящийся звук, и начала мелодию. Ты оказался прав, я вспомнила. Сама, без нот. А с нотами – вспомню еще больше. Как ты узнал, понял, что мне это нужно? Я ведь сама этого не понимала. Или тебе просто захотелось послушать, как я играю и играю ли вообще?

Руки летали над клавишами, рождая мелодию в такт стихам. Я не старалась петь или говорить более музыкально – получалось само собой. Эти стихи невозможно испортить плохим исполнением, если знаешь, о чем говоришь. А я, кажется, знаю...

Сыграв последнюю ноту, я выпрямилась и встала со стула. Пальцы чуть подрагивали от напряжения, да и я сама напоминала натянутую струну. Бросив взгляд на часы над камином я обнаружила, что уже почти пять. Я просидела больше четырех часов.

Я закрыла крышку рояля и прошла на кухню мимо Локи. Что ему сказать? Спасибо? Надо бы, конечно...

Он стоял у меня за спиной и наблюдал, как я готовлю кофе.

- Почему ты выбрала именно эту музыку?

- Потому что я ее вспомнила. Я ее очень любила раньше.

- А сейчас?

- И сейчас.

- Спасибо тебе.

- За что? Рояль был твоей идеей. Я бы в жизни не додумалась.

- За эту музыку.

Я подняла глаза и с интересом уставилась на него. Локи меня благодарит? Странно. Очень странно. Находит меня на набережной, устраивает допрос, а теперь еще и “рояль, припрятанный в кустах” притащил. Причем в прямом смысле. Зачем ему все это? Какая выгода? И что характерно – никакой инициативы с моей стороны, он цепляется за слова, сказанные вскользь...

- Хотел бы я, чтобы мне сказали такие слова... – фраза была произнесена очень тихо, на границе слышимого, но я услышала и разобрала.

- Мммм... Локи, прости, я услышала...

Он двумя шагами пересекает кухню и нависает сверху.

- Что ты услышала?

- То, что ты сказал. Я бы тоже дорого отдала, чтобы мне сказали такие слова. Это нормально.

- Для человека.

- Да какая разница! Что для бога, что для смертного... да хоть для кошки! Любое живое существо нуждается в том, чтобы его любили!

- Я не нуждаюсь.

- Локи, ты говорил мне о том, чтобы я не врала себе. Могу дать тебе тот же совет.

- Что ты можешь знать!

- Только то, что ты мне показал. Зачем ты пытался уничтожить несчастный Ётунхейм? Не затем ли, чтобы заслужить любовь отца, равную той, что достается старшему брату? На кой тебе нужна была Земля? Властвовать? А на чем бы была построена эта власть? На страхе далеко не уедешь...

- Не тебе судить! Я могу убить тебя одним движением!..

- Можешь. Но не убьешь.

- С чего ты это взяла? – Локи перехватывает меня за талию и усаживает на столешницу. Наши глаза оказываются на одном уровне, и я вижу, как меняется его взгляд и цвет меняется с зеленого на черно-красный.

- Ты вчера сам сказал, что хочешь меня защищать. Начинай. Для начала – от себя. Ибо парочку синяков ты мне уже поставил!

Фууух. Спокойствие, только спокойствие. Тяжело дело с богами иметь...

Радужка глаз Локи снова становится зеленой, он смаргивает, отпуская меня, и я аккуратно сползаю на пол.

- Прости... больно?

- Ну, не щекотно.

- Не стоит так меня провоцировать.

- Ты первый начал. Да и должен же был тебе кто-то это сказать. Одину ты не поверишь, мать не послушаешь, Тора подальше пошлешь... так может, слова неразумной смертной достучатся до твоего сознания? – я вымученно улыбаюсь зеленому взгляду, так здорово напугавшему меня пять минут назад. – Знаешь что, давай питаться. Мне ехать уже надо, по-хорошему, чтобы базу поступивших прошерстить.

- Я поеду с тобой.

- Тебе нельзя в ординаторскую.

- Почему?

- Это служебные помещения. Халат-то я тебе найду, но вопросов будет много.

- Вопросов не будет, – в мою сторону полетели три маленьких разноцветных бабочки.

И не поспоришь ведь.

Удовлетворив свои естественные потребности в виде поглощения пищи, я таки облачилась в защиту и вышла из комнаты, пристегнув ключи от мотоцикла к ремню штанов. Локи ждал меня в прихожей.

- Я отвезу тебя.

- Зачем? Я сама прокачусь. Обратно только завтра ведь.

- Я заберу тебя. Не хочу, чтобы ты пересеклась с тем, кто сюда провалился.

- Локи, Нью-Йорк огромный город! Вероятность того...

- Тебя очень легко вычислить. И ты ему ничего не противопоставишь.

- А на кой он вообще будет меня искать?

- Потому что, найдя тебя, он найдет меня. А у меня нет желания устраивать тут бойню.

- Все так страшно?

- Не знаю, но вполне возможно.