- Собирает травы, делает какие-то настойки. Если его расстреляют, спина Тиранозавра останется без личного врача. Конечно, Тиранозавр прикроет его. Будет прикрывать до последнего, он же хроник! Иначе стали бы терпеть ненормального на посту врача? Они же так его боятся, что…

- Конечно, он же наркоман!

- Дело не только в камирите! Он сам по себе…

- Соскочит, даже если унес полсклада! Спорить можно!

Очевидно, при обыске ничего подозрительного не нашли. Проверяющий задержался около Кириа, разглядывая этикетки на баллонах, поморщился, но ничего не сказал. Пробормотал только что-то о “проклятых мертвых языках”, и комиссия удалилась. Вместе с этим событием завершилась и песня.

- Как не вовремя пришли! - проворчал Рамфоринх, закрывая окно.

- Что вы мне поставили?! - задрожал Кириа.

- Успокойся, идиот. Тебе я не врал сегодня. Нет, только подумай! Эти идиоты заведуют медицинскими складами, а сами не знают ни препараты, ни группы! Камирит не вызывает привыкания! Его дозу бесполезно повышать!

Кириа зажмурился и мотнул головой, разгоняя туман. Рамфоринх соврал комиссии (если не врет) о камирите. Он ходил на склад за чем-то другим. Итариум? Рамфоринх ходил за итариумом, но его поймали?

- Видишь? - врач взмахнул руками перед самым носом лежащего. - Ты рисковал, и я… рисковал! Но у тебя получилось сварганить аппарат, а мне не удалось уволочь со склада две несчастные ампулы… это надо же! Чуть не попался с потрохами! Вот это пронесло… Конечно, если старая паскуда не подворовывает вместо меня… Гадство!

- Вам ничего не грозило, - то ли успокаивая, то ли обвиняя, проронил Кириа.

- Вот как? Ну конечно, кому как не тебе знать, что специалисты могут себе позволить немного больше!

- Издеваться и приставать к людям, умываться кровью младенцев… - Кириа знал, что говорит лишнее, тем более сейчас, когда от него больше ничего не нужно. Когда из руки торчит игла…

- Был бы ты медик - подыграл бы мне, - высказал таинственную фразу Рамфоринх.

- А что, все медики такие шутники?

- Шутники, говоришь?! - зарычал Рамфоринх. Он странно дернулся, развернувшись, зашагал к рабочему столу и начал рыться в документах. Листы полетели на пол - на подсыхающую кровь. - Все, без исключения! Вот! Гляди, я для тебя принес из архива!

Перед носом Кириа возникли цветные картинки. Он не сразу понял, что это фотографии. Улыбающиеся локри - его собратья - облаченные в военные мундиры, позировали с отрезанными головами. На темных волосах кровь не так сильно бросалась в глаза, зато бросалось мученическое выражение на лице убитого. Рамфоринх безжалостно перебирал фотографии, совал в лицо то одну, то другую, поражающую цинизмом. На некоторых фотографиях пленные были не до конца мертвы.

Кириа побледнел и затрясся. Он кричал: “Я не знаю, что это!”, кажется, начал извиняться в угаре ужаса и неприятия, но тут получил по лицу и был выгнан из кабинета.

- Работать! Живо! - кричал Рамфоринх на вражеском языке вдогонку. На крики прибежали санитары.

- У вас руки трясутся, начальник, - услышал Рамфоринх еще через пару дней.

- Это потому что приходится с вами, идиотами, вскрытия проводить, - без энтузиазма отозвался врач, орудуя скальпелем. - Где второй оболтус? Чего он копается?!

- …и вообще, смотритесь ужасно.

- Так выглядит счастливый человек. Запомни и больше никогда не заикайся о моей внешности!

Но руки действительно тряслись.

- Кончайте со своими препаратами, шеф, - санитар выгрузил в ящик очередные останки - перчатки оставили на белой тряпке кровавые следы - и он принялся наводить объектив видеокамеры на плоды утренних работ. - Они вас доведут.

- Это не наркотик! Сколько раз можно повторять?! Препарат даже зависимости не вызывает! Даже привыкания!

- А шакалам из комиссии вы сказали обратное…

- Ничего я им не говорил! Они услышали то, что хотели слышать!

- Здорово, только вот мозги камирит палит однозначно.

- За все надо чем-то жертвовать.

- Я бы не стал жертвовать половиной жизни ради минут кайфа. Вы и так на работе расслабляетесь, зачем вам еще какой-то допинг?

- Новое слово выучил? - съязвил Рамфоринх. Санитар открыл рот, чтобы высказаться, но в эту секунду распахнулась дверь - в операционную спиной вперед вошел его напарник. Руки санитара оттягивала огромная турбина.

- Я думал, ты сдох где-то по дороге, - поделился переживаниями врач.

- Тяжелая, зараза! - аппарат лязгнул о стол и с металлическим грохотом лег на пол.

- Осторожней, идиот!

- Какую же силищу надо иметь, чтобы носить это на спине постоянно! - санитар тяжело дышал и вытирал пот со лба.

- Будешь раздражать меня - узнаешь, - пообещал Рамфоринх.

- Да ладно, шеф, чего вы, не выспались, что ли? Слушайте, я вчера график глянул - у нас все планы горят, нам нужно срочно привинчивать к кому-нибудь эту дуру. У вас есть кто-нибудь подходящий на примете среди этих ваших… пациентов?

Рамфоринх оторвался от созерцания крови на скальпеле и внимательно посмотрел на помощника.

- Надо подумать, - сказал он.

========== 6. Профессиональная деформация ==========

Вы слышите скрежет профессиональной деформации?

***

- …спокойный ходит, словно у них уговор.

- Не трещать!

Предупреждение сопровождалось ударом по спине. Заключенный охнул и пригнулся, не прекращая выкапывать из земли ржавую арматурину. Впрочем, надзиратель ушел, и пленные продолжили неспешный разговор.

- Уговор с кем?!

- С врачом. То ли страх потерял, то ли что… Имя Рамфоринха не приводит его в трепет.

- Да врач и не появлялся давно. Никто из наших его не видел - такими темпами и я страх потеряю, и кто угодно. И хорошо бы, чтоб так и было.

- Два с половиной дня… Это для него много. Только ничего доброго в затишье нет. Не удивлюсь, если он мастерит для всего лагеря гигантскую мясорубку.

- Все, заткнись! Не могу больше тебя слушать!

Опасные будни лагеря казались штилем после нескольких встреч с Рамфоринхом. Кириа удовлетворенно отметил отсутствие врача. Больше ничего удовлетворительного в его положении не было: от рухнувшего мировоззрения и каждодневных рисков до тревоги, что хирург отныне не нуждается в услугах техника. Судя по разговорам солдат, на фронте шли перемены, и Кириа вновь благодарил небо, что не ленился в изучении иностранных языков. Он свободно вылавливал из потока брани все, что обсуждали надзиратели, а некоторое понимание жизни позволяло отделить пропаганду от реального положения вещей.

Из курса истории Кириа уяснил - при заключении мира страны-враги обмениваются пленными, потому не без надежды заглядывал в будущее. Да, сильманта - ударная сила Родины - через несколько дней будет повержена. Возможно, Альянс разнесет половину Локри вместе с мирными жителями, но у него появится шанс вернуться домой, когда Локри объявит капитуляцию. Оставалось только дотянуть, а это значило - не высовываться, не качать права, не мстить. Когда-нибудь, через много лет, страны забудут о проклятой войне и вновь откроют границы. Тогда он возьмет отпуск за свой счет, отправится в Катри, найдет Рамфоринха…

Хотя… если посмотреть правде в лицо, не будет уже никакого Рамфоринха. У него нет ни единого шанса дожить до светлых дней братства народов. Ну и пусть. Ну и пусть.

Главное - самому доползти.

Как стремительно менялись краски там, где в любой момент можно погибнуть! Еще сутки назад Кириа думал, что умрет, не пережив стыда за Родину, не видел смысла жить. Потом, когда жить все же захотелось, не находилось ни единого шанса, что коллективный ад для отпрысков Локри однажды закончится. Наверное, думал он ночью, на территории родной страны стоят такие же огражденные земли, где губят и пытают братьев Рамфоринха и этих молодых солдат, детей… Но ведь он-то - Кириа - ничего не делал, чтобы началась война! Он принимал шифры и отправлял шифры, чинил аппаратуру, отстреливался, когда надо, расстреливал партизан. Да, расстреливал. Ночь сменилась днем, и до ушей донеслись победные разговоры: “Локри скоро падет!” Что это значило? Свержение действующего правительства, голод, разруха. Свобода. Только бы доползти!