Через пару минут Кириа окружили заляпанные стены операционной.

========== 4. Откуда берется эталон мелодий? (2) ==========

Кириа без того посещал операционную каждую ночь в кошмарах, когда удавалось заснуть. Не так уж много времени он провел в лагере, но, казалось, уже вечность вокруг истощенные люди, голод и постоянный страх. Правда, метафизический ужас перед лагерным врачом несравним с тем, что Кириа испытывал сейчас. Стол перед ним оказался покрыт размытыми пятнами, о происхождении которых гадать не приходилось.

- Чего остолбенел?

Кириа обреченно глянул в окно - глубокая ночь. Медблок пуст, а это значит - вокруг нет ни единого уха, в которое можно выкрикнуть: “Я сделал для Рамфоринха плеер! Рамфоринх пошел на сговор с врагом! С гением-радистом!” Да, это не спасло бы его, возможно, даже, растянуло последние минуты в часы, но так страстно хотелось уволочь Рамфоринха за собой… или хотя бы на грамм ухудшить положение врача.

А тот спокойно шуршал сзади, меняя халат. Новый не выглядел чище, казалось даже наоборот - больше крови, больше темных пятен, дыр, прорезанных когтями пациентов. Кириа представил бледные руки, беспорядочно цепляющиеся за все вокруг. За халаты… врач так увлекся застегиванием креплений, что позабыл улыбаться, сосредоточенно пыхтел над поломанными застежками.

“Соберись, тряпка!” Кириа огляделся в поисках инструментов. Незаметно сунуть в рукав металлический продолговатый предмет с острым концом, как их обучали за пять минут до высадки в горячую точку, а потом… Потом воткнуть в горло ненавистной твари. Любишь обнажать шею, подчеркивая бесстрашие перед пленными? Получи!

Он незаметно подошел к препараторскому столу, и по телу прошла очередная волна холода. Кириа даже не сразу понял, почему. Инструментов на металлической поверхности не оказалось, зато лежали фотографии.

Белое. Красное. Белое. Красное. В мешанине цветов глаза выхватили сюжет: улыбающийся Рамфоринх целует длинные белые пальцы - дальше кисти руки не было. Но был неровный осколок сплетающихся костей и резвящиеся на заднем плане санитары. Струйка крови стекает по запястью и ныряет в рукав халата. Торжественная костюмированная постановка. Кириа отвернулся, чтобы не увидеть того, что происходит на других фотографиях. И тут же натолкнулся на Рамфоринха, подкравшегося сзади! Пленный шарахнулся, ударившись о стол, дребезжание разлетелось по всему этажу.

- Как можно быть такими чудовищами?! - взревел он, задыхаясь.

- Чудовищами? - Рамфоринх театрально схватился за сердце. - Гений, это просто закон времени! Ты видел, что делают ваши живодеры с нашими ребятами? А мы регулярно получаем фотографии, пленки… Нам их регулярно сбрасывают, чтобы уронить дух тыла, армии - Сельманта разделывает в своих крысячьих лабораториях пленных и высылает цветные карточки их матерям!

- Ложь!

- Да мы ими обмениваемся, словно старые родственники - чтобы и ваша сторона не забывала, что она состоит из плоти и крови, которую можно изувечить!

Улыбка Рамфоринха стала маниакальной, словно он прятал за ней настоящие чувства. Но если эти чувства - ярость, не являются ли они подтверждением жестоких слов? Не может же человек так злиться из-за того, чего не было!

- Ложь! Нет, у нас ничем таким никогда не занимались!

- Да, конечно! Белоснежная нация-совершенство с кристальными душами и намереньями! С чистейшими помыслами полезли на весь мир с огнем и мечом! А ничего, что традицию опытов над людьми мы переняли у ваших ведомственных структур? У ваших белокурых ангелов в погонах?!

Не может быть, чтобы это чудовище говорило правду. Светлая Локри - остров закона, порядка и человечности в океане крови, разлитом союзом трех держав! На его земле не могли, нет… Улыбка хирурга стала вдруг живой, а глаза - нахальными, как минуту назад.

- Да, я знаю, что ты всего лишь связист и брать с тебя нечего! - хохотнул Рамфоринх, хлопнув Кириа по плечу. - Сделай лицо чуть проще.

Врач больше не нависал над пленным, орудовал стальными приборами у раковины. Экспрессивно разлетались подкрашенные красным капли, плитка покрывалась новой порцией крапин.

- Да, одних убивают на фронтах, других уничтожают ради извращенного сверхживотного удовольствия… - звон и плеск разносились по комнате, приводя сознание в потрясающую ясность. - Я же преследую великую цель! Я человек науки, а не живодер! Хотя… ты-то точно мне не поверишь. Мне никто не верит, даже этот новенький идиот со склада. Боится, что я в медикаментозном угаре вместо зуба вырву ему язык, вот и пытается завести на склад диконтин. От него, видишь ли, мозги кипят не на полном огне, а на маленьком…

Врач привинчивал баллоны к инъекционной стойке, монотонно ворчал, и это, как ни странно, заставило Кириа распрямить плечи, но оторвать взгляд от пола уже не оставалось сил.

- Зачем вы привели меня сюда? Убить или просто показать плоды стараний?

- А ты как думаешь? - Рамфоринх передвинул стойку к операционному столу. - Ложись!

- Зачем?! - выкрикнул Кириа, когда вдруг оказался схвачен. Через секунду он лежал на измазанном органикой алтаре. Над головой высилась капельная установка со встроенными баллонами. Так значит, она предназначалась ему.

- Сюрприз.

- Не надо! Не надо, я никому не скажу! - запаниковал Кириа, но сильный щелчок по носу заставил замолчать и испуганно уставиться на Рамфоринха.

- Конечно, не скажешь! Кто тебе даст разрешение заговорить первым? - он весело подмигнул, и вновь последовал грубый, но непонятный приказ: - Руку!

Непонятный, потому что Рамфоринх, как и в прошлый раз, не стал дожидаться исполнения, сам схватил за пальцы и выпрямил конечность. Врач поднял иглу капельницы.

- Не советую дергаться. Можешь смертельно пострадать, - он методично пристроил острие, при этом продолжал разглагольствовать. - На самом деле, мне не терпится уединиться с твоим прибором, но, увы, до того светлого часа еще целый день. Так что позволь убить время подобающим образом.

- Что это?! - Кириа изо всех сил старался лежать спокойно.

- Яд, разъедающий кости.

- Что?!

- Глюкоза, гений, - Рамфоринх ткнул когтем в лоб лежащему, укладывая приподнятую голову обратно на стол. - Обыкновенная глюкоза. Спи и радуйся. Сегодня ты - живой человек.

Кириа не заметил, как вырубился и, к счастью, не запомнил сновидений. Зато пробуждение пришлось как раз на разговор, не предназначенный для пленных ушей.

- Вы его всю ночь что ли прокалываете?

- Почти всю. Запишешь пульс, температуру, давление и отведи на площадку. Нечего от работы отлынивать.

- Вы бы поосторожнее. Тиранозавр говорил, что это ихний гений. Типа связист или что-то такое.

- И чем мне это грозит? - Кириа показалось, что голос Рамфоринха сквозил усталостью. Тем не менее, можно спорить, врач не переставал улыбаться.

- Говаривают, он может из воздуха сделать рацию!

Через полчаса Кириа грубо подняли, сунули под ледяную воду, чтобы быстрее соображал, и погнали обратно - на полигон. Рамфоринха на горизонте не наблюдалось, а на улице царил полдень, в теле разливалась какая-то забытая живость. Вместо скальпеля в сердце пленному были подарены часы глубочайшего сна и пара баллонов глюкозы. На смену тяжелейшей ночи спешил яркий день с ложным чувством безопасности. Кириа был счастлив оказаться среди своих. Правда, как только он увидел Летчика, то тут же вспомнил и о Энэжи.

К стыду, он понял, что совершенно позабыл обо всем, беспокоясь за собственную шкуру. Пленные смотрели на него, как на гостя с того света, совершенно круглыми глазами. Даже замерли на миг, чтобы убедиться - да, Кириа возвращается из ночного путешествия в медблок. Прогремел выстрел в землю, и они тут же занялись своими делами.

- Сегодня утром увели, - сказал Летчик сквозь зубы. - А по мне - и вовремя! Ребята уже на пределе, готовы были сами придушить!

Кириа явственно ощущал сползающие по вискам капли пота и напряжение внутри головы - он пытался сосредоточиться на судьбе Энэжи - человека, случайно попавшего в договор между ним и самой страшной персоной лагеря. Куда его увели? К Рамфоринху? Было бы здорово, если бы тот сам придумал, как сделать спасительные инъекции… правда, с тем же успехом врач мог забрать Энэжи и с более “научными” целями. Не получилось ли так, что Кириа подставил и без того страдающего человека?