- Я предлагаю обмен, - сказал Кейтелле.

- Что ты можешь предложить тому, кому ничего не надо? Что ты можешь предложить самому влиятельному человеку Атины?

Кейтелле мысленно попросил прощения у всех живых и мертвых:

- Ангела.

Хассанид, как ни странно, ухмыльнулся.

- У меня с ангелами разлад после Второй Волны. Но если ты нашел последнего, то, видно, он прячется от меня. Правильно делает.

- Скорее, его прячут.

- Где?

- Скажу, если дадите ингалятор.

- Это даже не смешно.

- Это один из тех самых сирот…

Кейтелле не успел договорить, как его горло сжали когти.

- Да ты издеваешься! Всучить мне одного предателя, чтобы спасти другого?!

Кеталиниро нашарил в кармане дрожащей рукой свежую фотографию, проявленную час назад на последние деньги. И ткнул ею в лицо Хассаниду.

Хватка ослабла, Хассан осторожно взял карточку, нахмурил брови, вглядываясь в неё. Кейтелле понимал, что снимок вышел не ахти - Архарон не хотел фотографироваться, пытался отнять камеру, потому в кадре оказалось больше когтей, чем всего остального Архарона. Да и вид у него довольно испуганный.

Через полминуты медитации Хассан достал из кармана флакон и кинул его Кейтелле. Тот едва поймал стеклянную тару, прижав ее к себе рукой. Глава криминала уже отплыл к единственному незаколоченному окну. Он не отрывал взгляда от фотографии.

- Убирайся, - сказал он.

Повторять не пришлось.

Двор жилого блока

Кеталиниро думал - полежит час с закрытыми глазами, и волнение пройдет. Потом он отвезет ингалятор Тирау, а наутро отправится в областную больницу.

Химилла сбил планы, постучав в зеркальную поверхность. Кейтелле сам не понял, как засобирался к Архарону. Знал - никто больше в целом мире не успокоит его. Особенно - на ночь глядя.

Затравленный навалившимися событиями и прижатый к стенке, Кейтелле вылетел на улицу. Его сопровождал Лиенделль, сделав побег еще более неловким. Где-то во дворе, под фонарем Кеталиниро остановился, чтобы отдышаться. В темноте ворочались тени. Кажется, Хассан приказал за ним следить.

Беспокойная рука нащупала в кармане мятый конверт. Кейтелле выудил его и осмотрел, пытаясь отвлечься. Несмотря на то, что оно оказалось заказным, международная почта умудрилась его потерять. Судя по датам - раза два. Но более удивительно, что они смогли его найти.

Может, кто-то с пограничных станций желает наладить контакт? Маловероятно. Какие у него еще были связи с Сутори, кроме войны и несостоявшегося усыновления?

“Вскрытие покажет”, - подумал Кейтелле и вспорол бумажное брюхо. Глаза заскользили по аккуратным строчкам, некоторые буквы расплывались, словно бумага была закапана. Сначала Кейтелле ничего не понял. Потом ему стало дурно.

Приемный сын Рейнайоли добыл его адрес и извинялся за деяния отца.

Малыш Эмолий раскаивался в содеянном и страдал весь остаток жизни.

Малыш Эмолий прикрыл Коршуна своим телом во время обстрела столицы Сутори и остался неизвестным героем.

Малыш Эмолий умер пять месяцев назад от разрыва сердца, когда ему предъявили обвинение.

Теперь понятно, почему в катрийских хрониках так и не известили о разоблачении - Рейнайоли осел в Сутори с приемным ребенком, но правосудие, принесенное Кейтелле, добралось до него.

Письмо упало в снег, Кеталиниро тяжело поднялся и побрел, куда глаза глядят.

За ним, прячась в тени зданий, шел неизвестный. Кейтелле не мог поклясться, но чувствовал, что тот криво усмехается.

========== Глава 11. ТИРАУ 2 ==========

Аутерс

Что-то произошло.

Что-то такое, что Кейтелле пришел в себя. Не сразу, но он заставил себя соображать. Ведь эти машины перед КПП и люди в форме и с собаками - признак события. Очередного события за этот безумный день.

Он сильно понадеялся, что преследователи не осмелятся сунуться в окруженный Аутерс.

- А, это опять вы? - приветствовал молодой охранник. Он был возбужден, но точно не опечален. - А у нас Архарона украли. Как раз вашего пациента! Бывает же!

Кейтелле кивнул, держась за стойку, чтобы не сползти на пол. Понимание приходило медленно, словно через слой плотной ваты.

- Налетел одноглазый тип со своей шайкой, они все обшмонали, а под конец прихватили красавчика! Трофеем, представляете? Вы в курсе, что у вас на спине зеленая полоса? Вы что, об косяк терлись?

Одноглазый просто пришел и забрал Архарона. Пришел по наводке и забрал.

Пришел и забрал.

Спас или убил окончательно?

Кейтелле закрыл глаза, мотнул головой. Тени за спиной, кажется, засуетились.

- У вас вид, как будто что-то случилось! - рядом образовался начальник проекта.

Он радовался как дитя. Видимо, думал, что сумел обвести вокруг пальца все Министерство в лице Кейтелле. На лбу начальника крупными буквами было написано, как выгодно ему исчезновение провального проекта. Кейтелле закрыл глаза снова, чтобы не видеть довольную рожу. Теперь перед внутренним взором предстал Рейнайоли, отчаянный и безумный. Кейтелле видел, как тот закрывает собой Коршуна. Как пули врезаются в тело, и оно падает.

– Да нет. Я получил письмо. У меня… друг за границей умер. Боевой товарищ.

– Сочувствую, – пожал плечами начальник проекта.

“Я приложил много усилий, чтобы убить его, но еще не расплатился”.

- Мне нужно видеть Тирау, - сказал Кейтелле, сжимая флакон в кармане.

- Никак невозможно! - еще более радостно воскликнул собеседник, кивнув на суровых ребят. - Его допрашивают. И вас допросят! Не думаю, что наши хмурые друзья из полис позволят заключенным общаться с внешним миром до окончания следствия.

Тирау вполне мог бы и не дожить до окончания следствия. Да и сам Кейтелле. Он передал письмо в другую страну, он общался с Хассаном на темы, за которые не прощают. Все померкло. Жаль будет так и не донести лекарство до умирающего. Каких-то жалких несколько метров.

Но что делать? Вручить начальнику проекта с просьбой передать?

Закинуть в окно?

Требовать аудиенции?

Закричать, что хочет лично плюнуть в лицо врагу народа, и незаметно сунуть в карман?

Невеселый смех привлек внимание округи.

- Мне нужно обыскать его комнату.

- Что? - начальник проекта не сразу понял, что обращаются к нему.

- Мне кажется, я кое-что оставил. Министерскую юбилейную ручку.

- Комната обыскивалась.

- Если я ее не найду, меня убьют.

Начальник охраны лично довел слабеющего Кейтелле до комнаты Архарона и Тирау. Погром в ней был неописуем.

- Этим ублюдкам все придется прибирать, - хохотнул начальник. - Так что не стесняйтесь!

Кейтелле отвлекся от мыслей об Эмолие и Архароне. Он решил, что прибираться - несомненно хорошо. Во время приборки можно найти много полезных вещей. Кейтелле сделал вид, будто обыскивает комнату. Начальник отвлеченно глядел на него, погрузившись в собственные мысли.

- Да помогите же! - сказал Кейтелле. - Белая ручка с логотипом! Вы видите, у меня только одна рука! Я тут до вечера провожусь, оно вам надо?

Охранник принялся вяло переворачивать вещи в шкафу.

- Обыск не нашел тут никаких ручек, - сказал он, пока Кейтелле с молитвой клал ингалятор под матрас.

Конечно, думал Кейтелле, залезая в шкафчик, никто не пожелал оглашать имя того храбреца, который бросил свою жизнь ради Победы! И, в первую очередь, сам Коршун. В деле Рейнайоли значилось, что он с позором уклонился от боя во время заключительной атаки на рунах Некрополиса. Кто пожелает такого спасителя? Но кто мог подумать, что этот хилый мальчик, почти что ребенок, однажды станет героем? Мальчик, который сожрал его друга. Мальчик, который, в конце концов, убил Химиллу.

…и мог ли об этом догадываться Ноксид?

От скорбных мыслей Кейтелле отвлекли бумаги - обрывки каких-то документов, поврежденных, словно их пытались рвать. По содержимому шкафчика Кейтелле легко определил, что бумажка принадлежит Тирау.