Прогноз В. Малявина нельзя, конечно же, рассматривать в качестве безусловного. Поскольку трудно даже предположить, в каких формах реализуется самопроизвольное, нерегулируемое и идущее в поле технических достижений Запада развитие на Востоке, - какой будет его зрелость, во что выльется вся эта" полнота типового существования"," пред-бытийная нераздельность сущего и не-сущего, трансцендентного и имманентного, божественного и человеческого." Итог самопроизвольного усложнения этой возвышенной, плохо раскристаллизованной сложности, которая подается как высшая сложность, может оказаться еще более ужасающим, чем западноевропейский.
Евразийство рассмотрено В. Малявиным сквозь оптику Востока, усиливающую все неструктурированное, хаотичное, допонятийное . Здесь парадоксальным образом сближаются язычество, припудренные феноменологией восточные учения и европейский постмодернизм - в изящных, вполне европейских выражениях, на вполне метафизической основе. Россию не просто уводят из Европы, ее - старательно заталкивают под Восток. И делается это по существу через осторожное, вкрадчивое выстраивание альтернативы православному христианству.
Жизненная философия православного христианина может быть описана приблизительно так: иди и живи; стесняй себя - готовь к вечной жизни, но стесняй ради других. Восток также требует стеснения: отрешись от мира, погрузись в себя - в самом себе найди совершенство. Очевидно, что самостеснение здесь совершенно иного качества: оно - "само-опустошение, само-оставление, оно - ради себя. Обращай рефлексию " не на себя, а на преодоление себя, а следовательно на свое отношение к миру"... Но чтобы это действительно следовало , в обращение на себя надо заложить внешнюю мотивацию - ради других. В христианстве это и закладывается через любовь, через высшее ее проявление: через жертву Бога своим Сыном. Восточный же тип самостеснения с его " любовью как бдением", с этой "пустотой любящего, в уединении бдящего сердца, которое сотворило, со-зиждило себя тем, что опустошилось, раз-делалось с собой" , крайне неустойчив и имеет склонность вырождаться в примитивное презрение к миру. Оно может быть демонстративным, скрытым, но оно неизбежно.
Третья беседа о евразийстве http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2014/2014p0228pput7.htm
Классическое евразийство и мультикультурализм.
Идея евразийского союза в нынешнюю ситуацию переносится, увы, механически, а ее даже с ситуацией 1986 года сравнивать нельзя. Потому что территория СССР представляла тогда собой систему - образование, совершенно не похожее на Запад, евразийское по сути своей, но выстроенное с очевидным и четким приоритетом одной - РУССКОЙ - культуры, единородной ( по христианским своим корням ) культуре Запада. Это была именно система, то есть не плюральная механическая смесь разноприродных элементов, а образование, напитанное колоссальным количеством различных связей. Сейчас этой системы фактически нет. Она еще не распалась полностью, но резко снизилось количество и, главное, качество внутренних связей. И это справедливо не только для всего постсоветского пространства, но и для самой РФ, в которой то ли сознательно, то ли по недомыслию высшей власти методично разрушаются главные внутренние связи - подавляется роль системообразующей - РУССКОЙ - культуры... И которая неотвратимо теряет статус системы - опрокидывается в механические смеси. Именно поэтому сегодняшнее чисто формальное обращение к идеологии евразийства, все эти призывы слепить альтернативный европейскому евразийский союз и загнать в одно стойло( на чисто экономической и даже территориальной основе без каких либо идеологических, культурных приоритетов - А. Дугин: плюрализм и никакой иерархии), несколько дышащих на ладан псевдосистем - мультикультурализм чистейшей воды. Мультикультурализм еще более безумный, чем внутригосударственный. И более опасный, потому что нынешнее состояние русского народа, его статус в самой России таковы, что слишком поспешные, ориентированные по преимуществу на геополитику действия по сколачиванию союза могут завершится не усилением, а гибелью России. Этот союз должны строить русские - окрепшие и избавившиеся от комплекса неполноценности. Русским должно быть это строительство , а не совместным.
И формирование реального евразийского союза не начнется до тех пор, пока не будет максимально усилена роль русских на присоединенных когда-то к России территориях. Чтобы объединиться с Киргизией, Казахстаном, Таджикистаном на русских условиях, а не на киргизских-казахских-таджикских или отвлеченных геополитических нам для начала неплохо бы отделиться, отгородиться от них и саму Россию отстроить на русских условиях
Четвертая беседа о евразийстве http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=2014/2014p0228pput8.htm
Критический разбор представлений о евразийстве А. Дугина .
Понятно, что у А . Дугина речь идет не столько о России, сколько о евразийстве - об основе некой альтернативной глобализму мировой системе, способной составить последнему реальную конкуренцию ( экономическую, политическую, идеологическую). Поэтому у него и точка отсчета - сегодняшний день. И многовековой евразийский опыт России остается без должного внимания. Он определенно очарован потенциальными возможностями евразийской идеи - догадывается ( и все его суждения о русском тому наглядное подтверждение ),что она - русская и по своей сути, и по происхождению. Но категорически сторониться пока от каких -либо размышлений на этот счет, а значит и от размышлений о трудностях современной реализации евразийской идеи.
Это отстранение, возможно, и создает благоприятные условия, для появления тех , явно чрезмерных надежд на " евразийские принципы плюральности и многообразия", которыми господствуют в суждениях А. Дугина о евразийстве, как альтернативной глобализму системе.
Но само по себе многообразие с его нахлебником плюрализмом основой для сколько-нибудь серьезного социального строительства быть не может - для него необходимы доминанты. В каждом ареале свои, но доминанты. Очевидно, что сами понятия
цивилизации, цивилизационной идентичности, активно используемые А. Дугиным, предполагают наличие доминанты. Если речь идет о многообразии таких, с сильными моноэтническими и моноконфессиональными ядрами, цивилизаций, то, да, такая цветущая сложность вполне жизнеспособна. Но если под сложностью с таким названием понимается полиэтнический оливьер, то это - чистейшей воды иллюзия...
Качественную общечеловеческую цивилизацию( желанную систему плюральных цивилизаций) без доминантной цивилизации, увы, не выстроить. Западно-европейскую цивилизацию вполне можно воспринимать как такого рода доминанту - она , как могла ,способствовала развитию человечества в целом и в условиях непрекращающейся ожесточенной внутренней борьбы( как могла, но в основном с помощью откровенного насилия) удерживала земную цивилизацию в относительно устойчивом состоянии. Но потенциал ее в качестве опорной цивилизации, кажется, исчерпан полностью, и русский социалистический проект был прежде всего попыткой выстроить новую доминанту. Насилие, к сожалению, играло слишком большую роль в этом проекте. Но он к одному лишь насилию не сводился - социалистический проект в специфической форме( с ошибками, просчетами и недопустимыми вольностями), реализовывал исторические наработки России в строительстве устойчивого полиэтнического государства. На этот опыт опиралось, по существу, произрастало из него и классическое евразийство . Именно этот опыт может попытаться реализовать современная Россия. Но ее, вполне обоснованные , в реальной истории предъявленные миру претензии на роль доминантной цивилизации материализуются лишь тогда, когда она сама отстроит ( восстановит) себя как цивилизацию с четкой и сильной русской доминантой.
