– Наоборот, набираю форму. Все, закрыли тему. Ты-то как? Давно не работали вместе.– Андрей сделал глоток теплого кофе с молоком и облокотился на стойку.

– Сегодня я проснулся от кошмара, посмотрел на голову на моем плече и снова захотел заснуть! – Женя виновато опустил глаза.

– Знакомо. – В этот момент в бар зашел Артист и громко, будучи еще в дверях, поприветствовал всех присутствующих, перебив утреннею размеренную подготовку к рабочему дню.

Саша сел за стойку. Бар, как и положено для столь раннего времени суток, еще был закрыт, но не для него. Усевшись поудобнее, он, как обычно, заказал себе чашку эспрессо и две стопки текилы. Артист поинтересовался о последних новостях из жизни двух барменов, сакцентировав свое внимание на излишне счастливом виде Андрея. Женя в двух словах пересказал историю, как его коллега провел последнюю ночь, после чего лоб Артиста напоминал лоб Жана Поля Бельмондо или породистого шарпея: на нем невозможно было сосчитать количество складок, а узоры, образованные ими, походили на прибрежные волны штормового океана. Он даже пособолезновал воздержанию и выразил крайнюю степень уважения выдержке Андрея. После Саша увлекся беседой с Женей и даже позволил себе задержаться на еще одну чашку кофе. Андрей внимательно слушал Артиста и своего коллегу, не вмешиваясь в их разговор. В его голове мелькало это утро: странное, красивое, манящее в себя вернуться. Внезапно Артист, который уже засобирался к уходу, обратился к Андрею.

– Андрюх, мне помнится, тут работала такая пухленькая официанточка, которая к тебе все время приставала. Где она сейчас?

– Что, соскучился? Не знаю, может, уволилась. Тоже давно не видел.

– Да нет, мне интересно, чем у вас все закончилось.– Артист с Женей раздались громким смехом. Вопрос был явно риторическим.

– Она назвала меня дрищем, а я ее жирной… – Андрей с совершенно серьезным лицом ответил на вопрос. Двое смеявшихся знали эту интонацию и взгляд, Андрей не обманывал и не шутил.

– И? – Артист не смог из себя ничего большего выдавить.

– Она обиделась, а я нет.– После этих слов Андрея все трое залились громким смехом так, что убирающиеся в зале официанты и моющая полы уборщица обернулись на звук.

Саша распрощался с барменами и направился к выходу. День был скучен и долог. Андрей упивался воспоминаниями о кратких встречах с красавицей– Блондинкой и иногда даже позволял разукрасить свое лицо придурковатой, никому не понятной улыбкой, природа которой была известна только ему. Он с нетерпением ждал следующей их встречи или хотя бы разговора. Время в эти мгновения, казалось, замирает, но, посмотрев на часы, Андрей с восторгом обнаруживал, что прошло еще около получаса, но в целом день почему-то казался до зуда во всем теле нескончаемым. Когда пришел час закрывать бар, Андрею вспомнилась недавно случившаяся история, в которую он с удовольствием любил погружаться и еще раз переживать.

После уборки рабочего места к нему подошел Дима, чтобы напомнить, что на следующий день Андрею суждено открывать заведение, а значит надо быть на работе уже в 8:30 утра. Андрей тогда отреагировал спокойно, но почему-то во время разговора увел глаза в сторону. Как уже было сказано, Дима понимал своего коллегу на полуслове, с одного дыхания, а уж тем более он не мог пропустить столь значительное событие, как отвод взгляда. Дима, знал, что обычно означает этот рефлекс у Андрея. Как правило, после этого либо сам Андрей рассказывал о планах на ночь, либо раскалывался с первого наводящего вопроса. Но какие могут быть планы на ночь, если уже через буквально восемь часов его коллега должен был быть штыком на работе, желательно трезвым. Дима незамедлительно поинтересовался, что задумал Андрей на вечер, но последний ушел от ответа, неожиданно найдя себе занятие на другом конце стойки. Дима выждал немного и уже после того, как они вместе дочистили бар, он повторил свой вопрос. Андрей вновь попытался уйти от ответа, сказав лишь, что ему нужно ненадолго заехать по делам, после чего он сразу поедет спать. Дима, как старший бармен и ответственное лицо за своих «подчиненных» и в том числе за ежедневное открытие бара, которое было бы невозможно без бармена, переживал за Андрея. Он знал, что тот работает уже четвертую смену подряд, а завтра у него ранний подъем, проспав который, он обречет на серьезные проблемы весь штат барменов. Андрей же в свою очередь не хотел забивать голову Димы своим планом на эту ночь. А заключался он в следующем.

С утра Андрей написал Ей, что он хотел бы Ее после работы навестить, чтобы просто на Нее «взглянуть и понюхать». Надо отдать должное, Она действительно пахла божественно. Простое обоняние бы вам быстро разложило этот запах на компоненты, но Андрей любил уткнуться носом в Ее шею или закутаться в волосы и глубоко вдохнуть, потерявшись на несколько мгновений в упоительно торжествующем произведении ароматов, в идеальном рецепте подобранных воедино неведомым парфюмером. Что-то предательски родное, свое и по-домашнему уютное попадало на его рецепторы. С этим дурманом хотелось засыпать и просыпаться. А написал это Андрей, потому что он действительно почувствовал острую нужду в этом завораживающем запахе, он испугался, что начинает его забывать. Девушка ответила на желание Андрея согласием, но с некой ноткой сарказма и недоверия, думая, что Андрей, скорее всего, шутит и просто разглагольствует. И все бы ничего, но жила одурманивающе великолепно пахнущая Блондинка далеко за пределами кольцевой дороги. Она знала, что он работает допоздна и, вряд ли, посреди ночи решится на столь далекую и неизвестную ему дорогу, потому не побоялась даже назвать свой адрес. Андрей специально в течение дня больше не писал и не звонил Блондинке, а лишь крутил в голове, где бы в Ее районе ночью достать букет цветов.

Дима в третий раз поинтересовался, куда же все-таки собрался Андрей, и тот признался, вызвав у старшего бармена бурю негодования. Последний посчитал примерное время в дороге, сделав акцент на том, что с Блондинкой уединение тоже будет не мимолетным, но Андрей заверил, что к пяти утра он будет в своей кровати, а завтра откроет бар как положено. После чего они распрощались, а через час Андрей уже подъезжал по неизвестной совершенно ему дороге к Ее городку. В поисках цветочного магазина его вел жизненный опыт и интуиция. Он нашел, по меньшей мере, две-три местных суровых в своем внешнем виде и архитектуре «оранжереи», которые к тому времени были давно закрыты, и уже почти отчаявшись, его взор зацепился за яркую вывеску. Андрей свернул в сторону горящих огоньков и «Да есть же!»– чуть на отшибе от главной дороги, среди потухших в ночи ларьков и летних палаток продавцов дынь и арбузов стоял маленький невзрачный цветочный магазинчик в одно помещение. Андрей через пару мгновений уже был в нем и тут задался вопросом: «Девочка же нестандартная и непростая: розами с папоротником не отделаюсь. А что Она любит? Возьму фейхую какую-нибудь – скажет, что совсем дурной. Ай, возьму, что я люблю. Лилии, обрамленные розами, нормально зайдут». Андрей возбужденно и остроумно завел разговор с продавщицей, которая явно была в недоумении от столь припозднившегося покупателя, но поймала волну настроения ночного любителя цветов. Сообразив под чутким руководством Андрея скромный, но яркий, пышный и ароматный букет, продавщица протянула его в руку заблудшему гусару и пожелала удачи в сердечных делах, на что молодой человек отшутился: «Надеюсь, скоро скуплю Ваш магазин». Усевшись в машину, Андрей незамедлительно начал набирать номер телефона уже к тому времени глубоко и сладко спящей Блондинки.

– Да…– просипел заспанный, но очень милый женский голос.

– Женщина, ты могла бы выйти на улицу? – голос Андрея был раздражительно бодр.

– Что? Андрей, сколько времени? Я сплю.

– Женщина, я под окнами. Просто спустись, мне нужно тебе кое-что отдать.

– Под чьими окнами? Ты с ума сошел? Предупреждать же надо.

– Я, вроде, сказал, что приеду после работы, а ты не дождалась.