Матч закончился победой того, кого надо было. После финального свистка Андрей не удержался и поздравил Блондинку еще одним коротким поцелуем, и, дождавшись, пока основная толпа покинет в давке сектор, крепко взял Ее за руку и повел в сторону выхода со словами «Держись за меня, делай как я». Выйдя со стадиона, Андрей с девушкой дошли до его машины. Путь был неблизким, но он пролетел незаметно, молодые люди с энтузиазмом делились впечатлениями о матче и шутили над своим продрогшим видом. Сев в машину, Андрей настоял на том, что он отвезет, отогревавшуюся в тот момент купленной в забегаловке чашкой кофе, Блондинку до дома. Последняя поначалу отказывалась, но, складывалось впечатление, что Она уже начинала привыкать к тому, что, если Андрей что-то говорит, то у Нее должен быть железный контраргумент против сказанного, чтобы тот поступил иначе. Этим вечером все козыри были на стороне молодого человека: Она явно замерзла, устала, ехать далеко и долго, на улице почти ночь, это все, если откинуть тот факт, что это сама по себе девушка в пост-свиданочном состоянии, когда джентльмен просто обязан ее сопроводить до дома. Андрей еще раз настоял, но на этот раз констатировав факт того, что он доставит девушку лично. Блондинка посмотрела ему в глаза, улыбнулась и протянула своему водителю его чашку кофе.
– Как– то так… – подъехав к Её дому, произнес Андрей.
– Спасибо тебе большое за вечер. Я неожиданно и приятно удивлена. Ты молодец,– девушка кокетно заулыбалась.
– Я стараюсь.
– Я знаю,– после этих слов повисла секундная тишина. Два взгляда были напряжены, но им было комфортно. Андрей нарушил тление молчания, потянувшись за прощальным на сегодня поцелуем. Девушка, показалось, что слегка растерялась, но когда уже почувствовала тепло на своих губах, расслабилась и даже позволила себе прикоснуться ладонью к старательно выбритой с утра щеке целующего.
Андрей сопровождал глазами Блондинку, пока та не пропала за дверью в парадную, после чего устало выдохнул и закрыл глаза. Только сейчас он понял, что очень устал за сегодняшний день и перенасытился эмоциями. «тук-тук. Позвольте, Ваше Андреичество? Разрешите уточнить, товарищ сержант, это что только что было? Я даже матом ругаться не стану. Я правильно понимаю: ты ее уже неделю обхаживаешь, ведешь на стадион, там целуешь, тут первая ошибка– не везешь к себе, а отвозишь ее домой, и тут вторая ошибка– ночь просрана, но я не видел даже страсти в поцелуе. Где, блядь, глубокий французский поцелуй и не менее глубокий королевский минет?! Я вот что тебе скажу…»– Андрей резко сделал настолько громко музыку, что перестал слышать звук дизельного мотора Ягуара и даже посторонние шумы в салоне. Он вновь не стал ничего отвечать Рацухе, бесполезно с ней спорить или что-то доказывать, потому всю дорогу до дома его машина напоминала огромную сошедшую с ума работающую музыкальную колонку. Подъехав к своей парадной, Андрей заглушил мотор и, выйдя на улицу, закурил. «Еще один хороший ход. Я смотрю, ты совсем забылся. Я тебя не виню. Девочка действительно, похоже, хорошая. Но какой смысл в потерянной голове и игнорировании объективного? Даже лучшие из них – суки, а лучшие из нас – кобели. Позволь, я тебе напомню одну историю…»
История
Створки, расположившиеся сразу за входной дверью в бар, пронзительно заскрипели и расступились перед Андреем. Он уверенной походкой прошел к барной стойке, стоявшей прямо напротив входа, и поздоровался с барменом и официанткой. Его ладонь со звонким хлопком ударилась о ладонь молодого человека за стойкой, при этом оба друг другу слегка улыбнулись и качнули одобрительно головой, а девушка, стоявшая с торца стойки очень мило, приветливо и искренне улыбнулась. Каждый квадратный сантиметр этого бара знал Андрея. Именно он был душой этого заведения, и именно он был тем самым человеком, которого ждали всегда. Это было излюбленное место Андрея и Матвея.
Место собой представляло классический ирландский паб небольшого размера, но каждый входящий в него мог прочувствовать весь уют и приветливость этого заведения. Потолок был увешан различными флагами, и шарфами футбольных команд, и просто знаменами с национальными цветами той или иной страны. Стены были окрашены в неприметный цвет и на их фоне выделялись различные рамки с фотографиями Ирландских вискокурен, плакатами с надписями и потешными карикатурами, посвященными пиву «Гиннес», различными раритетными предметами быта. На широких и глубоких подоконниках, полузавешанных алмазно-зелеными портьерами с золотистыми кисточками, стояли 10 и даже 20 литровые бутыли– качели разных сортов виски. В зале, который был разбит символически на три зоны, стояли маленькие коричневые дубовые столы, к которым со стороны, ближней к стенке, примыкали очень мягкие и комфортабельные диваны, а другие стороны были уставлены удобными для любого телосложения стульями. Барная стойка напоминала полку в музее. Бутылки с алкоголем стояли очень компактно, но при этом тщательно рассортированы по какому-то критерию, но даже при этой плотности, между ними можно было заметить различные безделушки. На некоторых бутылках могла висеть шляпа или кепка с надписью «СКА» и подписью какого-нибудь хоккеиста этой команды, где-то между 10-летним «Talisker» и Ирландским «Bushmills» сидела обезьянка в боксерских перчатках, а на старину «Джека» даже опирался настоящий «кольт». К торцам полок, на которых, собственно, и стояли бутылки, были прикреплены канцелярскими кнопками всевозможные «Бирдекели» ( подставки под кружки с пивом) и множество бумажных купюр разных стран, по которым можно было изучать географию и историю того или иного народа, которому принадлежит купюра. Сама стойка была также загромождена различного рода вещами, среди которых были: несколько стопок пепельниц, хьюмидор для сигар, еще одна бутылка– качели, рекламные стикеры и даже мешочек для игры в лото. Это было одно из немногих мест в городе, где жил Андрей, про которое можно смело сказать, что оно сделано для людей. Здесь можно и нужно было выпивать, смотреть спортивные мероприятия в подобающем гуле и шуме болеющих людей, встречаться небольшими и тесными компаниями, сидеть за стойкой, играть в лото и громко рассказывать непристойные анекдоты, не боясь, что тебя здесь не поймут или попросят быть тише.
Андрей все это очень хорошо знал, это была его территория и все, чтобы не происходило здесь, всегда будет происходить по его правилам. Здесь, в шуме, которым закипал паб, можно было потеряться и раствориться, оставшись так ни для кого незамеченным, а можно было и самому организовать, в случае необходимости или стойкого желания, весь этот структурированный хаос. Ровно по этому, Андрей выбрал для места встречи с Алиной именно это заведение. Он не ожидал ничего интересного от намечающегося свидания, а потому руководствовался мыслью « Ну, хоть выпью в хорошей компании». Причем, под компанией он представлял, буквально, каждое живое существо в пабе, но никак не Алину. Андрей извинился перед барменом и официанткой, что сегодня не сможет им составить компанию за стойкой, попросил ему сделать двойной «как обычно», сам взял пепельницу и направился к пустому столику в углу паба. Усевшись поудобнее на диване лицом к залу и опершись одним плечом о стену, Андрей с внешним наслаждением закурил сигарету и принялся рассматривать людей в зале. Не успел пепел впервые упасть на слегка влажную пепельницу, как рядом уже стояла официантка, стеля салфетку на стол перед Андреем и вызывающе прогнувшись в пояснице, занесла на только что уложенную бумажную основу стакан с еле прозрачной темной жидкостью, плещущейся среди осколков мелкодробленого льда. Гость слегка вздрогнул от неожиданности и улыбнулся в глаза официантке. Девушка слегка замялась у столика, как бы желая начать заведомо короткий и не содержательный диалог.
– Спасибо, Катюш.– Андрей произнес это крайне привычно, но интонация, как и всегда, была оригинальна.
– Как дела, Андрюш?– поинтересовалась официантка.
– Сейчас я выпью, и мир станет ко мне добрее. Знаешь, как в детской передаче, где всякие уродливые зверушки сюсюкаются.
