Хруст пустой банки от краски был едва различим за гулом проносящихся по мосту машин. Но уши Кобылина заботливо отфильтровали этот звук, выбивающийся из общей звуковой картины, не менявшейся уже полчаса, послали грозное предупреждение своему владельцу. Алексей вскинул голову, прислушался, потом метнулся к двери – здесь, в этой проклятой комнате он был как в мышеловке.
Он выскочил на порог домика в тот самый миг, когда из-за мусорного контейнера ему навстречу вышли двое крепких мужиков. Один справа, другой слева. На секунду задержавшись на краю крохотной площадки, они неторопливо, но целеустремленно двинулись к охотнику. Молча и уверенно.
Оба точно соответствовали описанию – высокие, широкоплечие, одеты в одинаковые черные кожаные куртки, болотные зеленые штаны и зашнурованные берцы. Далеко за тридцать. Одинаковые хмурые лица, одинаковая щетина на щеках и проплешины на макушках. Громилы-близнецы. Оба напоминали не то борцов-вольников в расцвете карьеры, не то весьма перекачанных слесарей из автосервиса. В любом случае, их хмурые лица и сдвинутые брови, размером с беличий хвост, не сулили ничего хорошего.
– Мужики! – радостно воскликнул Кобылин, разводя руками. – Ваш домик?
Мужики не отозвались. Оба двигались к охотнику, застывшему в дверях, – надвигались неторопливо, но грозно, явно не желая вступать в разговоры с незваным гостем.
– Воу, полегче, парни, – бросил Кобылин, показывая пустые ладони. – Я…
Тот, что шел справа, сорвался с места и бросился на охотника – резко, быстро, с места. Так, словно им выстрелили из пушки.
Кобылин увернулся – в последний миг шагнул в сторону, изогнулся, пропуская мимо себя оживший смерч. Громоздкая туша нападавшего пролетела мимо и по инерции с грохотом врезалась в дверной косяк бытовки. Дверь сорвало с петель, из разбитого косяка брызнули щепки, а внутри дома загремели инструменты, попадавшие со стеллажей.
Алексей этого и не слышал – продолжая движение, он закрутился волчком, пытаясь сохранить равновесие, и успел на ходу сунуть руку за спину. Он даже успел нашарить рукоять «глока» и дернуть его на себя, но в тот же миг второй громила налетел на него, как будто собирался сыграть в американский футбол.
Кобылин успел оттолкнуться от плеча громилы свободной рукой, отодвинуться в сторонку, но все равно не удержался. Сбитый с ног, он кубарем отлетел к краю площадки, к деревянным ящикам. Из карманов куртки брызнула мелочь, черные очки закрутились на полу, а «глок», выбитый из руки, глухо брякнулся на асфальт и со скрежетом уехал в груду грязных тряпок.
В полете Кобылин успел сгруппироваться, как после броска на борцовском ковре, но приземлился неудачно, боком. Правое бедро и колено тут же вспыхнули от обжигающей боли, но охотник этого уже не чувствовал – разум уже отключился, уступив место инстинктам, холодным и безжалостным.
Перекатившись по земле, как бревно, охотник, не вставая, уперся ногой в подвернувшийся бортик и сильно оттолкнулся. Он проехался на спине по асфальту, как хоккейная шайба, в клочья раздирая куртку и штаны, но это его спасло – кинувшийся вслед ему громила запнулся о Кобылина и рухнул ровно на то место, где миг назад лежал сам охотник.
Алексей тут же сделал мостик, избежав удара ногой от первого громилы, уже выбравшегося из обломков двери, встал на руки, оттолкнулся от асфальта и вскочил на ноги. Не прекращая движения, он заложил сальто назад, сделал пируэт и приземлился у самого края площадки. Громила бросился следом, и не подумав помочь своему товарищу подняться на ноги, но Кобылина было уже не достать.
Увернувшись от мощной руки преследователя, Алексей легко вспрыгнул на деревянный ящик, перескочил на второй. Ящик, балка, асфальт, старые покрышки, железная стенка… Охотник легко, словно танцуя, взлетел вверх по грудам хлама, балансируя на краю мусорного контейнера, что был размером с хороший кузов «КамАЗа».
Обернувшись, он бросил взгляд вниз и почувствовал, как отступает адреналиновая пляска – алая пелена спала с глаз, и он вновь мог трезво мыслить.
Мужик, преследующий его, попытался вскочить следом на груду деревянных паллет, но они рассыпались под его весом, и громила молча, словно был нем от рождения, заворочался в гнилых обломках. Второй успел подняться на ноги и тут же юркнул в какую-то щель в лабиринте из мусора. Кобылин ни секунды не сомневался, что он попытается зайти с тыла и взобраться на контейнер с другой стороны. С тревогой оглянувшись, Алексей быстро оглядел поле боя, прикидывая возможные маршруты отступления. Варианты были – и неплохие. Но оставалась одна проблема.
Быстро переступая по узкому железному брусу, охотник перебрался на дальний край контейнера, наплевав на громилу, пытавшегося подпрыгнуть и уцепиться за грязный бортик. Сейчас Алексея волновало лишь одно – пистолет, оказавшийся в груде грязных тряпок на другой стороне площадки.
Конечно, у Кобылина оставался в запасе нож – хороший, крепкий, складной нож, хоть и без примесей серебра. Но он не собирался вступать врукопашную с этими тварями, кем бы они ни были. То, что это не люди, Алексею стало ясно в первую же секунду схватки – двигались они слишком быстро и пахли более чем странно – раскаленными камнями. Нет, конечно, они могли оказаться профессиональными супертренированными игроками в американский футбол с нарушениями обмена веществ. Да, такой шанс был. Но гораздо вероятнее было то, что это нечисть, занимавшаяся вымогательством у другой нечисти, почуяла охотника в своем гнезде и решила быстро спрятать концы в воду.
Позади что-то загромыхало, Кобылин обернулся и увидел лысую голову второго громилы, зашедшего с другой стороны контейнера. Он взобрался на крышу разбитого «Жигуленка» и теперь пытался взобраться на мусорку. Первый громила дежурил на асфальте, под охотником, намереваясь взять его в оборот, если тот спрыгнет на землю. Бритая голова со следами залысины была запрокинута, и из-под кустистых бровей на охотника, снизу вверх, смотрели два черных глаза – как оружейные стволы. Никаких эмоций на суровом, будто вырубленном в камне, лице. Статуя, да и только.
Второму громиле удалось наконец добраться до контейнера. Он подтянулся, запрыгнул в груду хлама и медленно, разгребая его ногами, двинулся в сторону охотника. Руки он держал перед собой, растопырив короткие, толстые пальцы, как борец, собравшийся сделать захват.
Кобылин смерил его холодным взглядом, попятился, будто собирался спрыгнуть на соседнюю мусорку, а когда громила рванулся вперед, прыгнул ему навстречу.
Они разминулись всего на волосок – точно рассчитанный холодным разумом охотника волосок. Нырнув под растопыренные руки, Кобылин проскочил в дальний угол контейнера, взлетел на его бортик, перепрыгнул на цистерну поливальной машины, пробежался по ней, а потом резко развернулся. Первый громила не удержался на ногах – упав в груду мусора, он барахтался в ней, пытаясь нащупать ногами твердое дно. Второй лысый, карауливший охотника на земле, уже подбежал ближе, к самому борту поливалки, и уже протягивал руки к борту.
Легко оттолкнувшись, Кобылин прыгнул вниз – прямо на плечи мужика, следовавшего за ним. Всем весом охотник обрушился на него, не просто наступив на широченное плечо, а еще и ударив его. Громила покачнулся, а Кобылин, почувствовав, как опора уходит из-под ног, оттолкнулся обеими ногами и воспарил над площадкой. Уже группируясь, он с удовлетворением услышал глухой удар – это громила от толчка Кобылина приложился головой о железный борт поливальной машины.
Приземляться пришлось на руки. Пролетев половину площадки, Кобылин вытянул руки, приземлился на них, как на пружины, и, выгибая колесом спину, прокатился вперед, через голову. Инерция подняла его на ноги, и охотник прыгнул еще раз, преодолев длинным прыжком вторую половину площадки и выйдя точно к цели – груде масленого тряпья. Не прекращая движения, Кобылин запустил руку под тряпки, ободрал об асфальт ладонь, но успел нашарить ребристую рукоять пистолета.
Завершая движение, он выдернул оружие из тряпья, развернулся и замер в классической стойке – одно колено на земле, на второе опирается локоть, пистолет в двух руках. Прицел!
