Абдулкарим осторожно, будто боясь повредить хрупкую ёлочную игрушку, коснулся ладонью зависшего в воздухе шарика голубой планеты. И с чувством выполненного долга произнёс:

– Ещё одна успешная миссия позади. И мы всё ещё живы, почтенный Александр.

Перед нами медленно плыли в воздухе несколько десятков голограмм разных, но в чём-то очень схожих планет. Это были вовсе не украшения в рубке звездолёта «Богиня Деви», наполненной чернотой космоса и пронзённой иголками звёзд. Это были этапы нашего нелёгкого пути. Те самые миры-зеркала, куда ступила наша нога. С каждой из этих голограмм связаны воспоминания – приятные, ужасные, окрашенные в яркие ликующие цвета побед или укутанные в унылую серость поражений.

– Удивительно. Даже не верится, что всё это происходило в прошлом с нами, – покачал я головой, ощущая, как вид этой цепочки миров-зеркал привычно завораживает меня.

– Думаю, ещё труднее поверить в то, что с нами произойдёт в будущем, – улыбнулся Абдулкарим мечтательно. – Зеркал на наш век хватит.

– Их хватит всем до скончания веков, – усмехнулся я. – До конца времён, в который, впрочем, я не верю.

Миры-зеркала – это затерянные в бесчисленных измерениях и пространственно-временных флюктуациях, связанные одной цепью планеты, настолько близкие Земле, что воспринимаются её искажённым отражением. Или Земля является их отражением – это неважно. Биосфера, геология, атмосфера, спутники – всё схоже, но немного иначе.

– Не знаю, кем созданы миры-зеркала. Вселенским разумом, сверхцивилизациями, мерцанием информационного поля. Но они напоминают мне больше ожерелье, – Абдулкарим продемонстрировал старинное жемчужное ожерелье, с которым не расставался во всех полётах. – Только пронзены жемчужины планет не ниткой, а какой-то энергией. Какой-то общей идеей. Что главное в этих жемчужинах?

– Человек, – сказал я.

Это был не первый и далеко не последний разговор на эту тему в рубке звездолёта, мчащего в неизвестность послов Великого Предиктора Земли. И все доводы были отточены, но, несмотря на это, в спорах всегда появлялись какие-то новые идеи.

– Вот именно, – кивнул Абдулкарим. – Человек. В каждом из миров живут люди. Такие же люди, как мы.

– Только находящиеся на разных уровнях развития.

– Пока нам везло. Из известных миров-зеркал Земля наиболее развита в гуманитарном, технологическом отношении. Но главные встречи и сюрпризы впереди.

– А представь, если наша мировоззренческая парадигма неверна, и в Дальний Космос способны выйти цивилизации планет-зеркал с неразвитой духовной и этической базой.

– Ну ты же знаешь, мой друг, что неизвестный агрессор из глубины – это один из главных потаённых страхов Земли. Но даже если он обрушится на нас, уверен в одном – нить не порвётся. Ибо нет числа зеркалами. Ибо неисчислимы тайны мироздания. Ибо неисчерпаем человек.

– Ибо нет конца этому полёту, – я улыбнулся.

Мы уже давно должны были быть на Земле. Но вечно возникали какие-то обстоятельства. Зеркал много, а дипломатов мало. Мы же всё понимаем. Но иногда нестерпимо хочется домой.

В унисон с моими мыслями запела тонкая струна вызова дальней связи.

Это был сигнал Кибернетического планировщика задач Дипломатической службы Великого Предиктора.

– Да лишит меня Аллах моей бороды, если это не очередное неплановое задание! – воскликнул Абдулкарим.

И оказался как всегда прав.

– Смотри, кудрявые поливанки они готовы обменять на софт «Добрый Гоблин» из расчёта один к ста. По-моему, весьма выгодная сделка, – Абдулкарим был воодушевлён.

Полчаса назад звездолёт-трансформер «Богиня Деви» вывалился из К-мерности в стандарт-континуум и вышел на высокую эллиптическую орбиту вокруг Эль-Кум-Драгара. И теперь в рубке управления, представляющей из себя прозрачный, открытый настежь всему Великому Космосу пузырь, я и Абдулкарим могли любоваться медленно проплывающей под нами голубой, в кудрях облаков и ожерелье спутников, планетой.

На орбите мы попали в поле планетарного электромагнитного информобмена и получили доступ ко всем базам данных, в том числе Торговой грани Единой Бюрократической Пирамиды. И Абдулкарим с блаженным видом окунулся в океан коммерческих предложений, цен, проектов, всего того, что составляло для него и работу, и увлечение, и смысл жизни.

– А какие здесь глотуны! Ты посмотри, мой почтенный друг, какие глотуны! Ох, как мы тут всех кинем, разведём! Как надуем! Это будет мой звёздный час!

Функционал-торговец Абдулкарим происходил из древнего арабского купеческого рода. Его таланты на Земле в условиях утвердившейся гуманистической цивилизационной парадигмы были не востребованы, и он нашёл себя в межзвёздной коммерции. За время скучного двухмесячного межзвёздного перелёта он пристрастился к старым книгам и фильмам, в основном, русскоязычным, которые вызывали у него странное ностальгическое чувство, потому что в те времена он жить никак не мог. И теперь по поводу и без оного он со смаком вворачивал музыкою звучавшие для него устаревшие русские слова – надуть, впарить, развести. И, хотя смысла их он до конца не понимал, но ощущал – вот в них сила, в них настоящая жизнь!..

Мой напарник был в счастливом светлом ожидании новых торговых свершений. Наверное, я, функционал-дипломат службы Планетарного Предиктора Земли должен испытывать схожие оптимистические чувства – не каждый день приходится первым ступать на чужую планету для установления дипломатических отношений. Но у меня было какое-то неуютное чувство. Об этом мире мы знали немало благодаря нитке Галактической связи – нам была известна его история, география, государственное устройство, мы общались с его представителями. И ничего необычного не видели. Но все-таки что-то меня смущало. Функционалом я стал благодаря обострённой интуиции. Вот она и подавала мне тревожные сигналы, которые обычно служили предвестниками грядущих проблем и опасностей.

– Абдулкарим, – решился я поделиться своими чувствами с напарником по этому полёту и моим старым другом. – Что-то с этой планетой не то.

– Что не то? Всё то, – торговец любовался трансформированным малым пузаном-глотуном, чье изображение висело в воздухе прямо перед ним. – Ещё как то! То самое!..

Цивилизация на Эль-Кум-Драгаре по технологиям застыла где-то на уровне Земли конца двадцатого века. Однако по биоинженерным проектам ее обитатели давно обогнали землян, и им было что нам предложить. Ведь на моей Родине у людей есть всё необходимое, всё обычное. Но нет необычного. Того, чего на Эль-Кум-Драгаре просто тьма. Поэтому Абдулкарим и приходил в такой восторг от перспектив взаимовыгодной торговли.

Мой напарник жаждал очередного триумфа на своём поприще. Он уже снискал известность в нашем мире. Ведь только благодаря его энергии и предприимчивости на Земле флаксики андеграунда могли вдоволь флоппиться, а Лига вольных металлургов пятый месяц квестила Большую Идею. И сбавлять обороты он не намеревался. Он прилетел покорять этот мир своими коммерческими талантами.

– Мы их обмишурим, объегорим! – воинственно вещал араб, разглядывая мелькающие голограммы. – Мы их омавродим!

– Абдулкарим, послушай, – не отставал я от него, поскольку меня не оставляло ощущение даже не столько опасности, сколько какой-то несуразности. – У нас первый официальный визит. Мы первые земляне, которые ступят на поверхность Эль-Кум-Драгаре. Несмотря на идеальные предварительные договоренности, там есть какой-то подвох.

– Какой подвох? Ты посмотри, какие здесь великолепные постандроидные гунявы! – от избытка чувств Абдулкарим снял чалму и вытер ею свое круглое румяное вспотевшее лицо с жиденькой бородкой. Он по традиции носил вышитый золотом халат и чалму, как и положено представителю древнего арабского рода, и его вид навевал сладостные мысли о сказках «Тысяча и одной ночи» и манящих тайнах древнего Багдада.