Большинство из них жило в глинобитных постройках, которые напомнили Сэм поселки индейцев-пуэбло в штате Нью-Мексико. Здания были в основном трехэтажные, наверху селились те, кто мог подняться по лестнице, внизу – те, кому это было не под силу.

Большинство превращенцев, за исключением тех, кто не мог подниматься по лестнице, жили под самой крышей. Сэм с изумлением заметила, что в пыли играют вполне нормальные с виду дети. Встречались люди, которые ничем, кроме загара, не отличались от обыкновенных акхарцев. Возможно, это был персонал.

Напротив кварталов пуэбло располагались глинобитные бараки, конюшни и другие строения, похожие на казармы. Двое солдат стояли на часах у дверей барака. Они были в синих с золотом мундирах. При здешней жаре на них просто жалко было смотреть.

Губернаторский дворец произвел сногсшибательное впечатление. Он был неописуемо огромный. Старый домик Сэм с его двумя спальнями мог бы без труда уместиться в приемной. Сложенный из розоватого кирпича, дворец скорее напоминал гранд-отель, чем чье-то жилище.

Стены дворца поднимались под разными углами, он был украшен высоченными башнями, крыши под острым углом вздымались вверх и резко обрывались вниз. Все строение состояло преимущественно из всевозможных треугольников. Кое-где крыши и стены были стеклянные, что делало дворец похожим и на оранжерею. Зрелище было и странное, и очень современное. «Такое фото журналы с руками бы оторвали», – подумалось Сэм.

Даже девочки слегка оторопели.

– Ух ты, такого громадного дома я еще никогда не видела, – прошептала Шека. – Этот герцог, небось, самый большой взяточник во всем королевстве. Неудивительно, что он согласился поселиться здесь.

В душе Сэм не могла с этим не согласиться. Но так или иначе, она попала сюда из самой бездны безысходности и отчаяния. Девушка чувствовала себя, как Элли у ворот Изумрудного города. Хоть здесь ей повезло. По всем законам вероятности она и девочки сейчас уже должны были быть в лапах каких-нибудь бандитов. А вместо этого… Боже…

Но где же Чарли и Бодэ? Как они проведут эту ночь?

Молодая акхарка с обнаженной грудью, в коротенькой юбочке с яркими красными и желтыми цветами вышла из главных ворот и направилась к ним. Внешне она казалась совершенно нормальной, и дети облегченно вздохнули. Незнакомка встретила их ослепительной улыбкой профессионального гида.

– Здравствуйте, – приветливо сказала она. – Меня зовут Авала. Медак сказал, что вы придете. Лорд губернатор сейчас занят, но, если вы пойдете со мной, я о вас позабочусь.

– Я Сузама, но обычно меня зовут Сэм. Это Рани и Шека.

– Рада познакомиться со всеми вами, – отозвалась женщина; голос ее звучал искренне. – Пойдемте.

Они вошли в дом. Люди, которые попадались им навстречу, не заговаривали с ними и не обращали на них внимания. В огромном вестибюле была масса висячих растений, вместо крыши его покрывала стеклянная призма. «Ну конечно, – подумала Сэм, – это что-то вроде правительственного здания, гостиницы и больницы одновременно».

Рани и Шека крепко прижимались друг к другу, будто опасались, что люди, которые спешили по своим делам, вдруг набросятся на них или попробуют к ним прикоснуться. Кроме «нормальных» акхарцев, время от времени им встречались странного или даже отталкивающего вида превращенцы, но и некоторые акхарцы были изуродованы или покалечены. Здесь были и существа, которые скорее относились к другим, порой достаточно диковинным, расам. И, что ужасало Рани и Шеку, «покоренные» расы здесь, похоже, стояли на равной ноге с акхарцами. Здесь, впервые в Акахларе, Сэм видела, как акхарцы, люди других рас, превращенцы, калеки жили и работали вместе. Здесь осуществлялась та самая мечта, которую Клиттихорн сулил Акахлару ценой крови. И проводил ее в жизнь представитель господствующей расы.

И все же Сэм не могла отделаться от легкого беспокойства. Герцог Паседо мог ведь оказаться на стороне рогатого чародея Клиттихорна, если не в открытую, то по крайней мере тайно. Сэм не могла избавиться от чувства, что она, возможно, постучалась прямо в дверь врага, который прилагал все усилия к тому, чтобы ее убить.

Гостей почти тотчас же провели в то крыло дворца, которое, по всей видимости, предназначалось для временных постояльцев. Комнаты были огромные, с пуховыми перинами и подушками, туалетным столиком, холодной проточной водой и чем-то, что скорее всего было туалетом. Тут был даже небольшой балкон за стеклянной дверью. На балконе, с которого открывался прекрасный вид на каньон, стоял столик и два кресла. Ни душа, ни ванны не было. Согласно акхарской традиции, для купания полагалось иметь особые комнаты, как правило, отдельные для мужчин и для женщин.

Соседнюю комнату, которая соединялась с комнатой Сэм общим туалетом, отвели для девочек. И комната, и постели им очень понравились. Сэм тоже с вожделением посматривала на свою кровать. Однако начинать следовало с начала.

– Мы не ели уже несколько дней, – сказала она Авале. Странное дело, Сэм чувствовала скорее слабость и головокружение, чем голод, но все же решила, что надо поесть.

Женщина кивнула:

– Я пришлю вам что-нибудь. Время обеда уже прошло, но мы найдем для вас еду. Я попрошу управляющего прислать вам одежду, теперь я знаю, что рам требуется. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, отдыхайте и ни о чем не думайте. Вам пришлют все, что нужно, а через день-два, когда вы отдохнете и придете в себя, милорд герцог наверняка пожелает вас принять. Если вам что-нибудь понадобится, просто нажмите на эту кнопку рядом с дверью. Это звонок, на него обязательно кто-нибудь откликнется. Попросите позвать Авалу.

– Спасибо тебе за заботу, – сказала Сэм.

– Это моя работа, – продолжая загадочно улыбаться, ответила женщина и вышла из комнаты.

Все произошло, как и обещала Авала. Казалось, их прибытия ждали и готовились к нему. Через несколько минут появился мужчина в чем-то вроде саронга и принес огромный поднос, полный маленьких бутербродов, фруктов, овощей и пирожных. Потом пришел другой, он толкал перед собой тележку, на которой стояли два графина с вином, кувшин темного пива и кувшин с фруктовым соком. Сэм особенно оценила сок. Она так и не свыклась с тем, что в Акахларе дети наравне со взрослыми запивают еду вином.

Девочки едва прикоснулись к еде, они уже успели отвыкнуть от пищи, и даже Сэм ничего не лезло в горло, хотя угощение было замечательное. Конечно, они проспали неизвестно сколько времени там, под скалой, но все равно казалось, что они не смыкали глаз уже целую неделю. Сэм уговорила детей немного поесть, а потом уложила их в постель. Через несколько минут девочки уже спали, а она стояла над ними, мучаясь сознанием своей вины. Они нравились ей – когда не слишком капризничали, – но она чувствовала, что не имеет права тащить их с собой. Если этот герцог может помочь, она должна оставить их здесь.

Сэм вернулась к себе, закрыла дверь и села, пытаясь сосредоточиться. Все произошло слишком внезапно: ужасная ночь, бегство по выжженной пустыне, потеря всего, разлука с единственными людьми, которые что-то значили для нее в этом мире. А теперь этот дворец. Она машинально снова принялась за сандвичи, запивая их пивом.

Наверное, с ней тоже что-то было неладно; она чувствовала себя опустошенной, выжатой, она как бы отстранилась и от себя, и от всего, что ее окружало. Может быть, наступит день, когда она сможет дать себе волю и проплакать дня два-три подряд, но не сейчас. Чем меньше она стремилась взвалить на себя обязанности и ответственность, тем неизбежнее становился их груз. Дома ей часто снился Акахлар, этот мир и пугал и привлекал ее. Он был далеко, и он был романтичен, пока существовал только в ее воображении. Теперь она была тут, романтика исчезла, ее жизни угрожал могущественный враг, и каждый раз, когда ей удавалось найти укромный уголок, все рушилось, и все приходилось начинать сначала. Теперь исчезли даже Чарли и Бодэ. Сэм надеялась, что они живы, что с ними все в порядке, но, если Медаку не удастся их разыскать или они не придут сюда сами, что тогда? Она останется совершенно одна.