Ольга промолчала.

Она быстро скинула с себя одежду и приняла душ. Свежая и с мокрыми волосами, она улеглась в синем шелковом халате прямо на покрывало. Натали ушла мыться, и Ольга блаженствовала в одиночестве. Теперь у нее было время рассмотреть их жилище получше. На стенах висело несколько плакатов с надоевшими еще на университетских вечерах поп-группами — «Оттаван», «Спейс» и «Дип Пепл». Тоже, наверное, остатки от «романтических» предшественников. За окном чирикали птицы, раздавались чьи-то бодрые голоса. «Неужели я в Париже?» — в который раз недоверчиво спросила сама себя Ольга. Все ее существо требовало доказательств…

После обеда со студентами в очередной раз провели беседу о том, как следует вести себя в городе, а затем разрешили отправиться на прогулку, но только не по одному. Для удобства было предложено гулять комнатами. Следовательно, Ольге предстояло отправиться на прогулку вместе с соседкой. Обе они уже успели основательно изучить выданные шофером схемки, но в них, к сожалению, не были обозначены парижские достопримечательности.

— У нашей Хлеба Профессии есть отличный иллюстрированный путеводитель, — сказала Ольга рыжей Натали. — Вот бы выудить его на вечерок…

— Проще раздоить козла, — прокуренным голосом отозвалась та. — Ничего, как говорится, язык до Киева доведет. А уж до Эйфелевой башни точно.

— Ты что, собираешься ехать к Эйфелевой башне? — разочарованно спросила Ольга.

Ей почему-то совсем не хотелось в первый же вечер бросаться к пресловутой вышке — хотя именно она была символом французской столицы. С гораздо большим удовольствием она побродила бы по парижским улицам, понаблюдала за людьми, поглазела на вывески, чтобы потихоньку приучить себя к этому удивительному городу. А традиционное для туристов восхождение на местную достопримечательность оставила бы на потом. Вообще, ей совершенно не нравилась эта идея совместных прогулок. Наверняка, у Натали какие-нибудь свои планы, и скорее всего они расходятся с планами Ольги. Но она понимала, что другого выхода у них нет. После визита в КГБ Ольга решила быть во всем законопослушной и стараться не привлекать внимания к своей персоне.

Девушки принялись тщательно наводить марафет. Натали уселась перед зеркалом краситься, выложив на тумбочку огромную бочкообразную косметичку. «С такой и за продуктами ходить можно», — посмеялась про себя Ольга. Она тоже достала косметику: легкую пудру, тени и бабушкину вишневую помаду. Но прежде надо было решить, во что одеться. Сердце у нее колотилось так, будто она собиралась на первое свидание. Да, собственно, так оно и было. Первое свидание с Парижем. Возможно, Париж ее и не ждал. Но Ольга ждала страстно, до умопомрачения. Итак, она должна выбрать, что ей надеть. Ольга не стала рыться в вещах, как это делала Натали. Просто представила поочередно себя во всех своих нарядах. Взглянула за окно, стараясь уловить настрой природы. Ей показалось, воздух слегка звенел. Было пять часов вечера. Их отпустили до десяти. Значит, возвращаться они будут уже по прохладе. Ольга решила остановиться на салатовом костюме в стиле сафари: узкая юбка чуть выше колен и небольшой жакет. Жакет она положит пока в холщовую сумку через плечо и останется в кремовой кружевной футболке. Косметику она решила из-за жары не накладывать. Синяки на лице уже совсем прошли, а свежий румянец и загар лучше всякой помады и пудры.

Через пятнадцать минут они стояли на автобусной остановке, где толпилась молодежь. В основном это были студенты — просто и небрежно одетые, многие по моде в дырявых джинсах. На их фоне Ольга и Наталья выглядели так, будто собрались ехать на правительственный прием. Длинные, с бронзовым отливом волосы Ольги были собраны в высокий хвост и закреплены заколкой с жемчужными бусинками — это у нее проходило как «прическа для торжественных случаев». Натали успела уложить свою короткую рыжую гриву с помощью плойки. На ее пухлых губах лежал жирный слой кирпичного цвета помады, которая, казалось, от жары потечет на подбородок. Веснушки на ее курносом носу были запудрены, рыжие брови выщипаны в ниточку. Довершали образ густо накрашенные черные ресницы, обрамляющие серые острые глаза. На Натали была белая короткая юбка, открывающая чуть полноватые ноги, и розовая шелковая блуза с шарфиком через плечо, в вырезе которой виднелась ложбинка высоко поднятой пышной груди.

Девушки со смехом вбежали в подошедший автобус, заняли два места у окошка и принялись искать по схеме маршрут. Молодая женщина кондуктор в голубой форме обходила пассажиров и продавала билеты.

— Ты не забыла студенческий проездной? — спросила Натали Ольгу. — А то придется выкладывать денежки за проезд.

— Не забыла.

Кондукторша взглянула на их проездные и приветливо улыбнулась. «Удивительно, какие они тут все улыбчивые, и тот усатый сопровождающий, и комендант, и кондукторы», — подумала Ольга.

— Посмотри, вот это — улица Гласьер, потом мы свернем на улицу Гей-Люссака и по ней выйдем на Буль-Миш… — Ольга провела пальцем по красной линии на схеме.

— Ты здесь прямо как дома, — хрипло усмехнулась Наталья.

«А что, в какой-то степени я здесь дома, — подумала Ольга. — Может быть, какие-то сокровенные знания про этот город у меня в крови. Ноги должны сами понести меня по улицам от дома к дому…»

Она бросила взгляд за окно. Возможно, она все здесь знала — каждый камень, каждую плиту мостовой. Вот пестрая витрина какого-то бутика, вон там виднеется шпиль Пантеона, а это впереди здание университета Сорбонны, в котором им предстоит учиться. Только теперь Ольга поверила, что она в Париже. Они проехали университет и Люксембургский дворец, пересекли улицу Эколь. Впереди уже виднелась Сена. Даже если бы реку не было видно, Ольга ощутила бы ее сердцем.

— Где будем выходить? — буднично спросила Натали. — Я лично хочу зайти в «Лафайет». Говорят, там такие тряпки… Хоть посмотрим одним глазком.

— Ты же собиралась к Эйфелевой башне?

— Да какая к черту Эйфелева башня! Все эти Лувры, Нотр-Дамы и Бастилии давно уже навязли в зубах. К тому же очень скоро нас начнут мучить экскурсиями. Нет, меня здесь больше всего привлекают магазины. Вот такого ты уж точно у нас не увидишь.

В чем-то, конечно, Натали была права. Во всяком случае, идея посещения дорогого магазина понравилась Ольге больше, чем поход к творению Эйфеля.

— А где находится твой «Лафайет»? — спросила она.

— Вот уж не знаю. Слышала, что это самый дорогой и классный магазин.

— Ну что ж, придется спрашивать.

Они обратились к сидящей рядом с ними старушке и узнали, что едут правильно и выходить им надо на остановке «Гранд-Опера».

— Оперу обогнете и увидите. Улица Лафайет начинается там, — любезно пояснила старая парижанка. Она была элегантно и просто одета, голубой летний пиджак был подобран к цвету глаз, на шее заколота стеклярусной брошью воздушная косынка. «Настоящая француженка», — подумала Ольга и перевела взгляд за окно.

— Смотри, Сена! — воскликнула она так громко, что на нее даже оглянулись. — И Нотр-Дам!

— Ну что ты так кричишь, я прямо тебя не узнаю. Ну, Сена, ну, Нотр-Дам. Что ты прямо как ребенок, — пристыдила ее Натали.

Ольгу вдруг охватило необъяснимое веселье. Невероятно, но она узнавала город, и это привело ее в состояние радостного возбуждения. Они переехали по мосту серую, как сталь ножа, Сену и свернули налево, на улицу, которая тянулась параллельно набережной. Ольга посмотрела на схему. Улица называлась Риволи и проходила по самому сердцу Парижа. Лувр, «Комеди Франсэз», Пале-Рояль. Автобус снова свернул — на улицу Оперы. Очень скоро они подъехали к площади Гранд-Опера.

3

Оказаться впервые на парижской улице для девочки, которая выросла в русской провинции, это сродни шоку. Даже Москва с ее круговертью кажется провинциалу чем-то средним между праздником и рынком. Что же тогда говорить о Париже…

Впрочем, Натали держалась стойко и непоколебимо. Роскошное здание театра с арками и фигурами на крыше не показалось ей чем-то особенным и достойным восхищения.