– А чего стоим и не работаем? – приподнял брови Дазар.

Я с опаской посмотрела на стол, который был укрыт белой простыней.

– Сегодня вы создадите свою первую нежить. Если готовились к сегодняшнему практикуму, то должны знать, что вам нужно не только создать ее, но еще и воспитать. Только зомби выполняют команды беспрекословно.

Обреченно вздохнув и откинув простыню, я увидела скелет. Срок смерти, судя по костям, совсем небольшой, не более двухсот лет, костяк свеженький, хоть уже и гладенький. Судя по расположению и форме костей, мужчина. М-м-м… Да, скорее всего.

– Ваша задача – поднять и закрепить нежить в нашем мире. Домашнее задание – воспитать. Скелеты хорошо поддаются дрессировке, их память о прошлой жизни практически стерта. Вот если поднимете свежего мертвяка, там с характером намучаетесь.

С опаской посмотрев на подопытный материал, я начала раздумывать: что же будет, если я не выполню задание? При мысли о том, что в моей комнате будет жить скелет, становилось не по себе.

– Кстати, если у вас не получится… то, скорее всего, вы плохо подготовились к занятию и будете тренироваться по ночам до тех пор, пока не сделаете.

Значит, выхода нет. Сглотнув, я раскрыла книгу и, найдя нужную тему, начала приготовление. Итак: пентаграмма, сушеные лапки анбана, свечи, заклинание…

Работа в аудитории кипела, и декан, несмотря на то что садист, периодически проявлял жалость и исправлял ошибки студентов.

– Вознесенская, пентаграмма вокруг тела прекрасная, но вы не считаете, что свечам тоже нужно уделить внимание?

– А что, я должна зажечь свечи вокруг пентаграммы? – настороженно спросила я.

В учебнике про огонь ничего не сказано.

– А вы так не считаете? Свечи горят, это их предназначение. Совсем мыслить не можем, да?

– Конечно, – пробормотала я.

И тут же новое одергивание, но уже не меня.

– Варжак, что это вы делаете?

– А что, я где-то ошибся?!

– Нет, вы просто не так разложили ритуальные предметы и не сможете сдержать свою нежить. Конечно, путь до земли неблизкий, но ловить практический материал будете сами.

Завершив приготовления, я еще раз все перепроверила и решила приступить к главной части ритуала. Заклинание читалось легко – я понимала незнакомый язык, – пентаграмма засветилась, концентрируя энергию, и скелет сел на столе.

Я засмотрелась на это чудо, а потом он повернулся ко мне и, вдруг схватив руками за шею, начал душить.

– По-о-омо-оги-ите-е-е-е-е! – просипела я во всю мощь своих легких.

Дазар, быстро подскочив, ударил скелет тяжелым томом, тот брякнулся, растеряв все кости. А я в это время сипела и старалась отдышаться, но метод воспитания запомнила.

– Вознесенская! Хватит мечтать и скулить! На кладбище у вас такой роскоши, как время, не будет. Заземляйте!

Через силу закончив читать заклинание, я схватила первое, что попалось под руку, и дунула на предмет. Пентаграмма погасла.

– Поздравляю вас, – ехидно начал Дазар, – теперь у вас своя собственная нежить. Сумеете воспитать – получите бонус.

Не успела я испугаться, как парень за соседним столом, заорав, отбежал, спасаясь от своего скелета. Это он зря…

Устало прикрыв глаза, декан сообщил мне:

– Свободны. И не забудьте следить за ним, – ткнул он пальцами в мою нежить. – Если что, отвечать будете вы.

После чего демон поспешил на помощь отбивающемуся студенту, и уже не одному, а мне захотелось убежать подальше из аудитории и этого дурдома.

Медленно бредя по коридору, я раздумывала, что же теперь делать. Я никогда никого не воспитывала, тем более нежить, и вообще ничего не понимала в этом процессе.

Задумавшись о проблеме, я совсем забыла, что нужно следить за скелетом, и едва успела отодрать его от ведра с тряпкой, стоявшего на лестнице, которое так беспечно оставил без присмотра персонал института.

– Что ты делаешь? – зашипела на нежить.

Он подался ко мне ближе, я – от него и, случайно задев ведро с грязной мыльной водой, опрокинула его с лестницы. Застыв, мы со скелетом переглянулись, а снизу раздались вопль и ругательства. В ужасе я узнала голос – Барей!

– Сейчас я найду того шутника! – раздалось рычание.

«Ага, проняло сосульку», – мелькнула мысль, и, схватив подопечного за предплечье, я понеслась в поисках какой-нибудь открытой двери.

Совсем недалеко обнаружился мужской туалет. Понадеявшись, что оттуда в этот раз никто не выйдет – все-таки занятия еще идут, я нарисовала в воздухе нужный адрес.

На лестнице уже раздавались шаги.

Отворив дверь, я затолкала скелет в желтое сияние и, шагнув следом за ним, захлопнула дверь уже в своей комнате.

Пока я приходила в себя, скелет принялся шарить по моим вещам и ящикам. Из учебника я знала, как усмирить такую нежить, и сжала в руках амулет заземления. Схватившись за череп, мой новый жилец рассыпался костями на полу.

А пока они сползались, собираясь вновь в единый организм, присев, я начала вещать:

– Значит, так, ты находишься в моей комнате, вещи можешь брать, но потом кладешь на место. – И, осмотревшись, добавила: – А за уже доставленные проблемы уберешься в комнате. Очень рассчитываю, что ты выполнишь мою просьбу, или ползать тебе по полу все время до развоплощения.

Скелет, сложив руки на груди, гордо отвернулся.

– В общем, ты меня услышал. И кстати, никуда не выходи из комнаты, это приказ.

Жаль, что указание можно давать только одно, в остальном придется торговаться. И значит, нужно отправляться в библиотеку. Хорошо хоть, до следующей лекции есть время.

Матч начинался сразу после занятий, и стадион был полон. Как я поняла из объяснений Миланы, место проведения матчей менялось раз в три года, и в этом году наш институт распахнул свои двери для болельщиков других команд.

Народу было очень много, трибуны оказались переполнены, и сели мы на нормальные места лишь потому, что знакомые наги нам заранее их заняли.

Магические огни кружили над стадионом, создавая неповторимую, даже праздничную атмосферу. Вокруг шумели болельщики: вскинув руки, они скандировали названия команд, сотрясая воздух и вызывая игроков на поле.

И они вскоре появились. Раздался громогласный голос, объявляющий составы команд, и футболисты трусцой выбежали на поле.

Как же невероятно прекрасно было смотреть на здоровенных парней, объятых стихиями, которые переливались, перетекали на их телах и сливались друг с другом, защищая лучше любого щита. А вверху, словно живые, кружили иллюзии футболистов, выполняя разные игровые трюки.

Выстроившись на поле и выслушав последние наставления тренеров, игроки поприветствовали друг друга, раздался сигнал, мяч сгустком энергии взмыл в воздух – и трибуны взревели.

Чем больше я смотрела на поле, тем больше понимала, как стихийный футбол похож на американский. Игроки сходились друг с другом очень жестко, невероятная сила в их ударах чувствовалась даже на расстоянии. Если бы я была там, внизу, меня бы просто снесло энергетической волной.

Стихии игроков при соприкосновении вспыхивали и словно вступали в схватку, решая, кто сильнее. То огонь взмывал вверх, то потоки воздуха кружили и сбивали соперников с ног, то вода мешала атаковать и достичь цели, а земля держала удар.

В воздухе одновременно пахло свежестью и полыхало жаром.

Я совсем не знала правил и, что хорошо, а что плохо, понимала только по реву трибун. Но меня завораживала не сама игра, а то, какими передо мной предстали выскочки и зазнайки нашего института: теперь они смотрелись совсем по-другому.

Игроки, словно львы, были бесстрашны, своими умелыми атаками выигрывали очки, и горели парни не только снаружи, но и внутри, оттого что занимались любимым делом.

Наконец матч закончился, трибуны зашумели, а табло показало счет игры. Впечатленная увиденным и совершенно счастливая, я направилась в сторону института, посматривая на ночное небо. И меня даже не печалило, что наши сыграли вничью.