- Ты просто дешевая замена, - говорил мэр. - Я не хочу тебя видеть. Убирайся.
Ферон открывал глаза и тупо смотрел в потолок. Тяжелая голова мэра покоилась на его груди, а руки обнимали живот. Ферон чувствовал себя грязным, недостойным такого отношения. Он отстранялся, отвергал теплые объятия и, сбросив с себя одеяло, отворачивался и забывался тревожным сном. Однако каждое утро он просыпался и чувствовал, как губы мэра касаются его шеи, а сам он заботливо укрыт одеялом до самых пят.
Ежедневно мэр говорил о своей любви к Ферону, причем не только за закрытыми дверьми спальни, но и в интервью для центральных каналов.
- Вы очень изменились, господин мэр, - говорил репортер. - Будто бы светитесь. Неужели подготовка к приему президента идет так хорошо?
- Возможно это плохо скажется на моей карьере, - посмеивался Енски. - Но господин президент тут совершенно не причём. Это все мой супруг и дети, они делают меня счастливым каждый день.
На третьей неделе Ферону поступило предложение от знаменитого женско-омежьего журнала. Они просили об интервью и небольшой фотосессии в одежде новой коллекции от молодого, но подающего большие надежды дизайнера. Эдварду понравилась мысль, и он долго не мог понять, почему супруг отказывается от столь привлекательной возможности.
- Ты же мечтал об этом? Даже злился, что тебя не приглашают, а теперь отказываешься.
- То был, видимо, не я.
Эдвард не был дураком и прекрасно видел, что новый образ жизни дается супругу тяжко или есть другая причина, которая заставляет Ферона изводиться и скрывать то, что он действительно чувствует. Сам Енски понимал, что такое начинать жизнь заново, и если в его случае не было другого выбора, то Ферон пошел на все сознательно. Эдвард был благодарен ему за это.
Тем не менее, отказ в даче интервью не уберег Ферона от внимания репортеров. Любой ужин или званый прием не обходились без вспышек фотокамер и желания людей с микрофонами разговорить его, но Ферон молча отходил от них, ясно показывая свое отношения к публичной жизни. Пресса строила о нем догадки, копалась в прошлом, обсуждала внешний вид и одежду, но одна газетенка с тиражом в несколько тысяч перегнула палку: “Сенсация! Теон Енски признался, что винит в смерти матери своего отца!”. Тогда Ферон был готов лично придушить того, кто написал эту… Ладно, пусть не чушь, но откуда они узнали? В огромной статье, где преобладала “вода”, Ферон прочитал, что он лично обмолвился об этом одному из репортеров, а после добавил, что не может простить отца, поэтому отношений с семьей никаких не поддерживает. Хорошо, что эти кретины не знают о существовании его самого - Ферона, вот была бы сенсация!
- Не принимай близко к сердцу, - посоветовал Эдвард и вышвырнул поганую газетенку в зажжённый камин.
Чем больше Ферон появлялся на публике, тем больше ему перемывали кости. Он стал некой новоявленной иконой, причем, не прилагая к этому никаких усилий. Молодые омеги начали копировать его стиль, срезать привычно длинные волосы, просили парикмахеров вернуть натуральный цвет. Поставщики джинсов и рубашек небольших размеров подсчитывали прибыль, а продавцы куртенок из кожзама готовились озолотиться. Откуда к нему появилось такое внимание, Ферон не знал. Он и не планировал становиться медийной персоной, это больше подходило Теону, но тот, как ни старался, даже не мог и мечтать о первых полосах или приглашениях стать лицом обложки.
- Ты все правильно делаешь, - говорил довольный Шон. - Думаю, у тех, кто следил за тобой или намеревался это делать, отпала вся охота.
- Зато мне это совершенно не нравится, - честно признавался Ферон.
Коллеги мэра были галантными, учтивыми, большинство с хорошим чувством юмора, умны и обаятельны. Каждый считал своим долгом выказать почтение мужу Енски, поговорить с ним на отвлеченные темы, да вот только сам Ферон старался их избегать. Откуда, черт его возьми, это внимание?
- Я больше не хочу появляться там, где на нас будут нацелены объективы, - отрезал Ферон за две недели до приезда президента.
Тогда Эдвард ответил, что ожидал, но также он чувствовал, что это отдаляет их от друг друга. Ферон уставал, становился нервным и ворчливым, все свободное время стремился проводить в одиночестве, бездумно глядя в окно или экран монитора.
- У меня есть время для небольшого отдыха, - сказал Эдвард в один из вечеров. - Давай уедем за город на три дня?
- А как же президент? - Ферон знал, что эта встреча является чуть ли не самым важным событием за весь год для Енски.
- Все готово, а нам следует быть отдохнувшими, чтобы встреча прошло хорошо.
Приказав слугам собрать детей и необходимые вещи, Эдвард под шумок увел Ферона в гараж и, сев за руль одной из машин, повел к загородному дому сам.
Бассейн, свежий воздух, баскетбольная площадка и теннисный корт, близость заповедника, тишина и покой, а так же ежедневный, да еще и не по одному разу на дню, массаж от мэра. Если жить с Енски в городе было идеально, то отдыхать в загородной резиденции было более, чем идеально. Ферон давно не ощущал себя столь живым, будто бы все чувства обострились до предела, где каждая эмоция ощущалась сродни дару богов. Возможно, это и называется счастьем.
- Мне хорошо с тобой, - честно сказал Ферон сидя напротив Эдварда за небольшим столиком на террасе. - Наверное, новый я может смело сказать, что он влюблен в тебя.
Ферон никогда и никому не признавался в этом чувстве. Более того, он никогда его и не испытывал, разве что в юношестве к Теону и к покинувшей его матери. Эдвард благо отвечал полнейшей взаимностью, и вроде бы вот он идеал жизни, но все хорошее - Ферон усвоил это отлично – когда-нибудь кончается.
Им пришлось вернуться раньше из-за того что какая-то банда из Старгорода устроила перестрелку в самом центре города. Ферон надеялся, что это не его деревянные остолопы пошли на этот бездумный шаг. Итого имелось пятеро убитых, включая двоих преступников, и одиннадцать пострадавших. Поймать кого-то из стрелявших не удалось. Этот инцидент всколыхнул всю страну, да и не только. Мотива у стрелявших не было никакого, так как они ничего не требовали и не делали заявлений. К успевшему расслабиться Эдварду вернулось все его напряжение в двукратном объеме. Президент будет явно недоволен.
У Ферона тоже хватило своих проблем. Кайл уверял, что за ним следят и угрожают по электронной почте. Найти тех, от кого исходят угрозы, ни Кайлу, ни ребятам из его “команды” не удалось, так что парень тупо переживал, нервничал и грыз кожу на руках до крови. Кречеты, которые, как оказалось, совсем не причастны к стрельбе в центре, подверглись нападению, где двоих из них серьезно ранили. Нет, ребята не винили в случившимся Ферона, для них такие происшествия подходили под логику, но сам Уильямс начал понимать откуда растут ноги. Связаться с Шоном не удавалось несколько дней, чего обычно никогда не случалось. Ферон решил, что стоит позвонить кому-то другому, дабы отчитаться обо все происходящем, узнать, что делать дальше.
Один из агентов, имени которого Ферон не запомнил, сказал, что они и сами не могут достучаться до Ирвинга, о перестрелке в центре города им ничего неизвестно, да еще и Теон куда-то попал. В гостинице на острове, где Тео отдыхал с Ником, они не появлялись несколько дней, вещей в их номере администратор не нашел. Последняя новость выбила Ферона из колеи. А что если этот полудурок решит вернуться без предупреждения? Агент заверил, что такого просто не может произойти. Возможно, Теону надоело нежиться на солнышке, и он решил поменять место, а отчитываться о своих действиях никогда не входило в его привычку.
Ферон не видел мэра целых три дня. Енски упорно работал над разрешением ситуации в центре, связывался с полицией, лично разговаривал с родственниками пострадавших, решал материальные вопросы. Его заместитель - Колеб, всячески готовил дом к приезду президента. Ферон частенько видел молодого, но амбициозного Колеба МакВинса, ибо тот постоянно ошивался рядом с мэром. Ну как ошивался? Это была его работа. Колеб в отличие от Эдварда не обладал притягательной внешностью, скорее наоборот - отторгал, но при этом отлично справлялся со своими задачами. Енски разрешил Колебу ночевать в гостевой спальне, что совсем не нравилось Ферону, но возникать он не стал, не его это, собственно, дело. И так оно и продолжалось: Колеб хлопотал по дому, устраивая достойный прием, приглашая гостей и нанимая охрану, Ферон с головой ушел в бумаги, что остались неразобранными, а Эдвард пропадал на работе, пока не подошло время ко дню “икс”.
