Так Драко начал потихоньку привыкать к своей новой жизни. Он опять набрал заказов в Гринготтсе и нашел маклера, который занялся поиском покупателей для Малфой-мэнора. Гарри по-прежнему приходил каждый день, и Драко всегда с нетерпением ждал, когда сможет его увидеть.

Скорпиус тоже навещал его регулярно. На занятиях музыкой он вел себя гораздо внимательнее, чем Драко ожидал. Правда, надолго его не хватало: он быстро уставал и начинал отвлекаться, и тогда они просто болтали немного, пока Скорпиус не был готов снова посвятить себя игре.

Когда Драко смотрел на своего маленького сына с большой гитарой в руках, его переполняла гордость. Самая настоящая гордость. Какой же все-таки замечательный у него ребенок!

— Как ты думаешь, папа, мама теперь выйдет замуж за Гвеног Джонс? — поинтересовался как-то Скорпиус, отложив гитару.

— И как тебе только такое пришло в голову? — Драко растерянно взял в руки плюшевого медвежонка, которого Грег купил для своего ребенка. Поначалу спать среди всех этих розовых игрушек было немного странно, но потом Драко привык.

— Ну, я же хотел, чтобы моими родителями были Гарри Поттер и Гвеног Джонс, — восторженно заявил Скорпиус, радостно покачиваясь на стуле, — и мама сказала, что Гарри Поттер теперь твой бой-френд. Так что осталось только выдать маму замуж за Гвеног Джонс.

Драко развеселился.

— Родителей не выбирают, сынок. И не думаю, что твоя мама когда-нибудь выйдет замуж за мисс Джонс.

— Почему? — надулся Скорпиус.

— Потому что твоя мама не лесбиянка, — объяснил Драко.

— Лесбиянка? — переспросил Скорпиус и сосредоточенно зашевелил губами, словно желал получше запомнить новое слово.

— Ну, твоей маме не нравятся женщины, — уточнил Драко и проглотил ехидное замечание о клетчатых фланелевых рубашках. Целительница Симс однажды спросила его, справедливо ли, что он отпускает шуточки о женской гомосексуальности, хотя и сам не натурал. Она была как всегда права. Это нечестно.

— Тебе же нравятся мужчины, — недоуменно сказал Скорпиус, — значит, ей нравятся женщины.

— С чего ты взял? — покачал головой Драко. — Это не так, Скорпиус. Оставь маму в покое, она сама найдет себе партнера.

— Но я хочу, чтобы она вышла замуж за Гвеног Джонс! — сердито возразил сын и пощипал струны гитары.

— А я хочу целую кучу галлеонов, — сообщил ему Драко. — Но иногда получить то, что хочешь, просто невозможно… Давай-ка сыграем еще раз этот кусочек.

Скорпиус выглядел очень разочарованным, но послушно схватился за гитару.

По дурацкому совпадению Панси вечером надела фланелевую рубашку. Подруга стояла на кухне и задумчиво обмакивала соленый огурец в сливки.

— Что это на тебе такое? — ошарашенно поинтересовался Драко. — Ты же не… ну… не такая, как я?

— Да на меня просто больше ничего не налезает, кроме рубашек Грега, — пожала плечами Панси и погладила себя по громадному животу. Она отправила огурец в рот и скривилась. — Горчички бы сюда, — пробормотала она.

— Твоя рубашка сбивает меня с толку, — сказал Драко.

Панси окунула в сливки еще один огурец и облила его сверху горчицей.

— Да забудь ты об этих стереотипах, — буркнула она, — гетеросексуальные женщины тоже могут носить фланелевые рубашки.

— Уж кто бы говорил о стереотипах, — пробормотал Драко, показывая на банку с соленьями.

Панси захрустела огурцом и, закрыв глаза, с наслаждением застонала.

— Меня сейчас стошнит, — предупредил Драко, когда она принялась энергично обмазывать сливками и горчицей следующий огурчик.

— Знаешь, что мы обнаружили сегодня с целительницей Симс? — спросил Драко у Гарри на следующий день, когда они прогуливались в парке. На всякие нежности в доме Панси Драко не решался, хотя ему очень нравилось все, что делал с ним Гарри. Они держались за руки, пока гуляли среди деревьев, и разговаривали. Иногда они устраивались на скамейке и целовались. А еще чаще просто стояли, обнявшись, и Гарри прижимал его к себе своими сильными руками, гладил по спине и целовал его уши.

— И что же? — поинтересовался Гарри. Он никогда не расспрашивал Драко о сеансах с целительницей и терпеливо ждал, когда Драко сам ему обо всем расскажет.

— Оказывается, я и в самом деле никогда не встречался с Панси, — признался Драко. — Я не просто спрятал от него некоторые вещи, но и изменил кое-какие воспоминания. Панси всегда говорила, что мы всего лишь пару раз подержались за ручки. Наверное, я не подпускал ее к себе, потому что мне не нравились девушки. А потом — ну, ты знаешь, во время войны — я хотел его обмануть и придумал, что с Панси все было гораздо серьезнее. Понимаешь? — Драко нерешительно посмотрел на Гарри.

Тот кивнул. Взгляд у Гарри был чертовски грустным, и он рассеянно выписывал пальцем круги по ладони Драко.

— И как вы это выяснили? — наконец спросил он.

— Целительница Симс проникает в мой разум и ищет, что я скрыл при помощи окклюменции, — объяснил Драко. Гарри резко остановился. — А потом вытаскивает это наружу… Эй, что с тобой? Ты почему остановился?

— Так вот почему у тебя болит голова, — тихо сказал Гарри. Он притянул Драко к себе и осторожно поцеловал его в лоб. — И вот откуда головокружение.

Драко со вздохом закрыл глаза и расслабился в его объятиях. Не было ничего лучше часов, которые он проводил с Гарри.

— Ты должен себя беречь, Драко, — серьезно сказал Гарри и, немного отстранившись, заглянул ему в глаза. — Не бери столько счетов в Гринготтсе.

— Ну мне же нужно как-то зарабатывать деньги, — запротестовал Драко.

— Прежде всего тебе нужно поправиться, — возразил Гарри и снова прижал его к себе. — Это же, наверное, чертовски утомительно. Я с удовольствием тебе помогу.

— Ты и так помогаешь. — Драко вырвался из его объятий и зашагал по тропинке. Он протянул Гарри руку, и тот послушно за нее ухватился. — Ты меня слушаешь. Это самое важное. Больше ты ничего сделать не можешь.

— Ага. Ты хотел рассказать мне про Панси, а я отвлек тебя своими дурацкими вопросами, — виновато пробормотал Гарри.

Драко задумался. Он уже и забыл, на чем остановился.

— Кажется, я рассказал все, что хотел, — сказал он.

Гарри молча шел рядом с ним. Иногда Драко наслаждался тишиной. Разговоры, конечно, были очень важны, но молчание Драко тоже считал чудесным. Тогда он мог в полной мере прочувствовать эту приятную щекотку, которая усиливалась, когда Гарри его касался.

Но сегодня ему хотелось поговорить. Тем более что в первый раз за долгое время он знал, как выразить то, что его так сильно беспокоило.

— Я боюсь, — тихо признался он и сглотнул, поняв, что и в самом деле сумел это произнести.

— Чего? — поинтересовался Гарри и отпустил его ладонь. Вместо этого он обнял Драко за плечи, чтобы быть к нему ближе.

— Я узнал, что я гей, — начал Драко, — и это стало для меня самым настоящим шоком.

— Да, наверное, это было просто ужасно. Тем более что ты не ради забавы это спрятал, а из опасения за свою жизнь, — согласился Гарри.

— А что если я узнаю о себе еще что-нибудь… эдакое? — спросил Драко и остановился, растерянно глядя на Гарри. Сердце бешено колотилось в груди, и ладони вспотели.

— Я… Ох, Драко. — Гарри беспомощно взглянул на него.

— Мне так страшно, — выдохнул Драко, стараясь не поддаваться охватившей его панике.

— Я даже не могу себе представить, как это ужасно — не знать, кто ты есть. — Гарри погладил его по волосам. Драко осознавал, как Гарри мучается из-за того, что ничем не может помочь. Он ведь спасал всех несчастных созданий в этом мире, и только с Драко у него были связаны руки.

— Я же мог спрятать что угодно, — пробормотал Драко.

— Ты использовал Круциатус, — прошептал Гарри, — это совершенно точно. Он заставлял тебя. У тебя не было выбора.

Драко покачал головой.

— Знаю. Это мне прятать было не нужно. Но что, если есть еще что-нибудь страшное?

— Послушай, теперь ты ведь принял свою ориентацию. Ну, то есть она больше не кажется тебе такой уж ужасной. Ты привык к этой мысли, — неожиданно заявил Гарри.