— Он рисует, — сказал Поттер и кивнул в угол, увешанный рисунками и уставленный чистыми холстами. Там же обнаружились и краски, как магические, так и маггловские. Драко задался вопросом, кто все это приобрел. Он не мог припомнить, чтобы Скорпиус когда-нибудь просил его купить краски.
— Он весь в тебя, — констатировал Поттер и протянул Драко рисунок, на котором был изображен лев из зоопарка. Перед клеткой стояли двое рыжеволосых детей — Роза и Хьюго.
— Что ты имеешь в виду? — забеспокоился Драко.
— Ты тоже творческая личность, — объяснил Поттер и улыбнулся. — В этом он твоя точная копия. И увлечения у вас похожие. Он рисует, ты занимаешься музыкой. Ну разве это не чудесно, что даже при такой пропасти между вами у вас столько общего?
Драко чувствовал себя здесь очень неловко. Это нечестно по отношению к Скорпиусу, что они с Поттером так бесцеремонно разглядывают его рисунки.
— И он тебя любит, — добавил Поттер и протянул ему еще одну картинку. На ней был изображен сам Драко, сидящий за пианино. Внизу корявым детским почерком Скорпиус вывел: “Папа счастлив, только когда играет музыку”.
Драко с трудом проглотил ком в горле. Рисунок его почему-то очень сильно задел.
— Послушай, Драко, — осторожно сказал Поттер, — ты же понимаешь, что с тобой что-то не так? Ты же знаешь, что у тебя проблемы, правда? Ты ведь не хочешь, чтобы с твоим сыном случилось то же самое?
Драко напрягся и впихнул рисунок Поттеру в руки. Нет, нет и еще раз нет. Он не желал, чтобы его анализировали. Он молча покачал головой.
Но Поттер не унимался.
— Чувство, что ты не понимаешь этот мир и людей, которые в нем живут, то, что тебя все вокруг сбивает с толку, и то, что ты не знаешь, чего не хватает Астории, — неужели ты хочешь, чтобы у Скорпиуса были такие же проблемы?
— Я не могу по-другому, Поттер, — пробормотал Драко и нервно зашагал по комнате. Ну почему это ни до кого не доходит?
— Знаю, Драко. Тебе и не нужно полностью меняться. Но придется немного постараться, чтобы наладить отношения со Скорпиусом. Он же тебя так любит. Разве ты этого не видишь? — Поттер снова протянул ему рисунок и с любопытством уставился на Драко.
Драко осторожно положил картинку к остальным рисункам.
— Я тебя сейчас обниму, Драко. Не бойся, ты не станешь из-за этого геем, ладно? — Поттер подошел к Драко поближе. — Можно?
Драко сдавило горло. Он никогда не любил обниматься. А уж обниматься с мужчинами тем более. Они же сильнее женщин и запросто могли бы его случайно задушить.
Но Поттер был очень нежен. Он просто положил ладонь ему на плечо, а потом, дав Драко несколько секунд, чтобы привыкнуть к прикосновению, осторожно обхватил другой рукой за талию.
И все это время нашептывал Драко на ухо какие-то успокаивающие глупости.
“Как же с ним все легко”, — подумал Драко и нерешительно пристроил руки на его спине. Он не знал, куда их еще подевать, и спина Поттера показалась ему самым подходящим местом.
— Все хорошо, Драко? — спросил Поттер.
Драко вздохнул.
Поттер почему-то счел это знаком прижать его к себе покрепче. Не так крепко, чтобы Драко испугался задохнуться, скорее все так же нежно и осторожно.
А потом Поттер его отпустил. Драко откашлялся. Ему казалось, что он сейчас упадет. Обниматься с Поттером оказалось не так уж и плохо.
— Ты позволил Шелли отутюжить тебе пальцы, просто чтобы сделать ей приятное. Как считаешь, ты сможешь что-нибудь нарисовать, чтобы сделать приятное Скорпиусу? — спросил Поттер. Он прямо сиял от счастья.
Драко стало тепло — наверное, последствия объятий, решил он.
— Думаю, да, — сказал он Поттеру.
— Я поговорю с Дафной и Асторией, Драко. Они не могут забрать у тебя сына. Ты сможешь видеться со Скорпиусом и рисовать вместе с ним, хорошо? — Поттер показал на картинки.
Драко кивнул и снова кашлянул.
— Хорошо. Так и сделаем, — согласился он.
========== 18. И снова анальная смазка ==========
Поттер слово сдержал. Оно и понятно, наверняка это прописано отдельным пунктом в его контракте Героя и Избранного.
Впрочем, неважно. Главное, что он выполнил обещание и поговорил с Дафной и Асторией.
Драко даже думать не хотел, что именно он им сказал. Он полностью доверял Поттеру и был твердо уверен в том, что тот все сделает правильно. И плевать, что заодно — Драко не сомневался — он обсудил с сестрами Гринграсс, какой же Малфой все-таки странный. Бесчувственный и холодный.
Драко знал, что чувств в нем предостаточно. Он только не знал, как извлечь их наружу. И, к сожалению, понятия не имел, как объяснить жене, Поттеру, родителям и всем остальным, кто считал его странным, что у него всего лишь не получается выразить свои чувства словами. Они были где-то глубоко внутри. Они там были. Он просто не мог их показать.
В одну из суббот в мэнор пришел Скорпиус. Сын смотрел на Драко настороженно, зато, завидев Поттера, засиял. И Драко с горечью подумал, что было бы намного лучше, если бы отцом Скорпиуса оказался Гарри.
Они отправились в сад рисовать — Скорпиус, Поттер, Драко и Шелли. Последняя, правда, не рисовала, а тщетно пыталась затолкать палец в точилку для маггловских карандашей. Она всегда неустанно искала новые возможности для наказания.
Денек выдался слегка прохладным, так что они натянули теплые куртки, а Скорпиус еще и шапку. У Шелли одежды не было, равно как и желания иметь ее — даже Поттер, угрожая применить силу, не смог заставить ее взять у Драко хоть что-нибудь. Так что она просто завернулась в одеяльце.
Это было то самое одеяльце, в которое эльфы когда-то заворачивали Драко после купания. Тогда все еще было отлично — Люциус не пил, а семья Малфоев не сидела по уши в долгах.
Поттер предложил нарисовать присутствующих, так что Драко пытался сейчас изобразить Скорпиуса, Шелли и Поттера.
Рисовать Поттера было непросто. Его лицо получилось настолько маленьким, что Драко никак не удавалось пристроить ему на лоб шрам. Это ужасно раздражало, и Драко уже подумывал попросту начать все сначала, но тут Поттер сказал, что вовсе не нужно так скрупулезно придерживаться деталей.
Так что Драко спокойно поместил молнию ему на живот, примерно там же, где у него самого красовался шрам от поттеровской Сектумсемпры.
Рисовать Шелли оказалось еще хуже. Ростом она, как-никак, даже не дотягивала до Поттера, и выписывать ее тонкие длинные пальцы было сущим мучением. Ну, зато с глазами проблем не возникло.
Драко довольно посмотрел на рисунок.
Оставался только Скорпиус. Драко бросил взгляд на сына, полностью погруженного в рисование. Похоже, Поттер прав — это занятие значило для Скорпиуса то же, что для него самого музыка.
Прямо сейчас Скорпиус старательно изображал маленькую птичку, парящую над головами Поттера и Драко. Картинка уже была почти готова.
— Здорово у тебя получается, сынок, — сказал Драко. Поттер улыбнулся, из чего Драко сделал вывод, что правильно поступил, похвалив сына.
Он постарался запомнить тонкие черты лица Скорпиуса и попытался как можно точнее перенести их на бумагу.
— Ой, — пискнула вдруг Шелли и расплакалась. Драко испуганно подскочил и обеспокоенно посмотрел на нее.
— Шелли очень надеется, что хозяину Скорпиусу больше не нужно это пыточное орудие, — отчаянно запричитала домовуха.
— Почему? — спросил Скорпиус, удивленно глядя на нее.
Шелли разревелась пуще прежнего.
— Шелли не может стащить его с пальца, — прорыдала она.
Она подняла вверх руку. Ее палец намертво застрял в точилке. Чтобы показать, что она действительно не снимается, Шелли несколько раз с силой ее дернула.
Поттер выглядел довольно встревоженным.
— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не смела наказывать себя незнакомыми предметами! — резко сказал Драко. Он вздохнул и задумался, нет ли какого-нибудь заклинания, которое могло бы убрать точилку с пальца, не причинив Шелли вреда.
— Шелли знает, что делать! — заявила домовуха и радостно подпрыгнула. — Шелли просто откусит себе палец!
