Но для всех поют упрямо:
"Со святыми упокой!"
VI
Спела песню - начинает злиться,
Уж прошло гораздо больше суток,
А - не возвращается девица.
Это - плохо. Смерти - не до шуток. Становясь все злее и жесточе, Смерть обула лапти и онучи
И, едва дождавшись лунной ночи,
В путь идет, грозней осенней тучи. Час прошла и видит: в перелеске, Под росистой молодой орешней На траве атласной, в лунном блеске Девушка сидит богиней вешней.
Как земля гола весною ранней.
Грудь ее обнажена бесстыдно.
И на коже шелковистой, ланьей
Звезды поцелуев ярко видны.
Два соска, как звезды, красят грудь,
И - как звезды - кротко смотрят очи
В небеса, на светлый Млечный путь,
На тропу синеволосой ночи. Под глазами голубые тени, Точно рана - губы влажно алы. Положив ей голову в колени, Дремлет парень, как олень усталый.
Смерть глядит, и тихо пламя гнева
Гаснет в ее черепе пустом.
"Ты чего же это, словно Ева,
Спряталась от бога за кустом?" Точно небом - лунно-звездным телом Милого от Смерти заслоня, Отвечает ей девица смело:
"Погоди-ка, не ругай меня!
Не шуми, не испугай беднягу,
Острою косою не звени!
Я сейчас приду, в могилу лягу.
А его - подольше сохрани!
Виновата, не пришла я к сроку,
Думала - до Смерти недалеко.
Дай еще парнишку обниму:
Больно хорошо со мной ему!
Да и он - хорош! Ты погляди,
Вон какие он оставил знаки
На щеках моих и на груди.
Вишь, цветут, как огненные маки!" Смерть стыдясь тихонько засмеялась:
"Да, ты будто с солнцем целовалась.
Но - ведь у меня ты не одна,
Тысячи я убивать должна!
Я ведь честно времени служу,
Дела - много, а уж я - стара,
Каждою минутой дорожу,
Собирайся, девушка, пора!" Девушка - свое:
"Обнимет милый,
Ни земли, ни неба больше нет.
И душа полна нездешней силой,
И горит в душе нездешний свет.
Нету больше страха пред Судьбой
И ни бога, ни людей не надо!
Как дитя - собою радость рада,
И любовь любуется собой". Смерть молчит задумчиво и строго, Видит - не прервать ей этой песни!
Краше солнца - нету в мире бога,
Нет огня - огня любви чудесней!
VII
Смерть молчит, а девушкины речи
Зависти огнем ей кости плавят,
В жар и холод властно ее мечут,
Что же сердце Смерти миру явит? Смерть - не мать, но - женщина, и в ней
Сердце тоже разума сильней;
В темном сердце Смерти есть ростки
Жалости и гнева, и тоски. Тем, кого она полюбит крепче, Кто ужален в душу злой тоскою, Как она любовно ночью шепчет О великой радости покоя!
"Что ж,- сказала Смерть,
пусть будет чудо!
Разрешаю я тебе - живи!
Только я с тобою рядом буду,
Вечно буду около Любви!"
С той поры Любовь и Смерть, как сестры, Ходят неразлучно до сего дня, За любовью Смерть с косою острой Тащится повсюду, точно сводня. Ходит, околдована сестрою, И везде - на свадьбе и на тризне Неустанно, неуклонно строит Радости Любви и счастье Жизни.
А КТО ТАМ ИДЕТ
(Из Янки Купалы)
А кто там идет по болотам и лесам Огромной такою толпой?
Белоруссы. А что они несут на худых плечах, Что подняли они на худых руках?
Свою кривду. А куда они несут эту кривду всю, А кому они несут напоказ свою?
На свет божий. А кто ж это их, не один миллион Кривду несть научил, разбудил их сон?
Нужда, горе. А чего ж теперь захотелось им, Угнетенным века, им, слепым и глухим?
Людьми зваться.
МОНОЛОГ ВАСЬКИ БУСЛАЕВА
- Эх-ма, кабы силы да поболе мне! Жарко бы дохнул я - снега бы растопил, Круг земли пошел бы да всю распахал, Век бы ходил - города городил, Церкви бы строил, да сады всё садил! Землю разукрасил бы - как девушку, Обнял бы ее - как невесту свою, Поднял бы я землю ко своим грудям, Поднял бы, понес ее ко господу: - Глянь-ко ты, господи, земля-то какова,Сколько она Васькой изукрашена! Ты, вот, ее камнем пустил в небеса, Я ж ее сделал изумрудом дорогим! Глянь-ко ты, господи, порадуйся, Как она зелено на солнышке горит! Дал бы я тебе ее в подарочек, Да - накладно будет - самому дорога!
ПРОЩАЙ!
Прощай! Душа - тоской полна. Я вновь, как прежде, одинок, И снова жизнь моя темна, Прощай, мой ясный огонек!..
Прощай!
Прощай! Я поднял паруса, Стою печально у руля, И резвых чаек голоса Да белой пены полосы Все, чем прощается земля
Со мной... Прощай!
Даль моря мне грозит бедой, И червь тоски мне душу гложет, И грозно воет вал седой... Но - море всей своей водой Тебя из сердца смыть не может!..
Прощай!
* * *
Не везет тебе, Алеша! Не везет, хоть тресни Не споешь ты, брат, хорошей Разудалой песни!
1888
* * *
Не браните вы музу мою, Я другой и не знал, и не знаю, Не минувшему песнь я слагаю, А грядущему гимны пою.
В незатейливой песне моей Я пою о стремлении к свету, Отнеситесь по-дружески к ней И ко мне, самоучке-поэту.
Пусть порой моя песнь прозвучит Тихой грустью, тоскою глубокой; Может быть, вашу душу смягчит Стон и ропот души одинокой.
Не встречайте же музу мою Невнимательно и безучастно; В этой жизни, больной и несчастной, Я грядущему гимны пою.
Начало 1890-х годов
ЛЕГЕНДА О МАРКО
В лесу над рекой жила фея, В реке она часто купалась; И раз, позабыв осторожность, В рыбацкие сети попалась.
Ее рыбаки испугались,
Но был с ними юноша Марко:
Схватил он красавицу фею
И стал целовать ее жарко. А фея, как гибкая ветка, В могучих руках извивалась Да в Марковы очи глядела И тихо над чем-то смеялась.
Весь день она Марка ласкала;
А как только ночь наступила,
Пропала веселая фея...
У Марка душа загрустила... И дни ходит Марко и ночи В лесу, над рекою Дунаем, Все ищет, все стонет: "Где фея?" А волны смеются: "Не знаем!"
Но он закричал им: "Вы лжете!
Вы сами целуетесь с нею!"
И бросился юноша глупый
В Дунай, чтоб найти свою фею. Купается фея в Дунае, Как раньше, до Марка, купалась; А Марка уж нету...
Но все же От Марка хоть песня осталась.
А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут:
Ни сказок о вас не расскажут,
Ни песен про вас не споют!
(1892, 1902)
ИЗ ДНЕВНИКА
Убийственно тоскливы ночи финской осени. В саду - злой ведьмой шепчет дождь; он сыплется третьи сутки и, видимо, не перестанет завтра, не перестанет до зимы.
Порывисто, как огромная издыхающая собака, воет ветер. Мокрую тьму пронзают лучи прожекторов; голубые холодные полосы призрачного света пронзает серый бисер дождевых капель. Тоска. И - люди ненавистны. Написал нечто подобное стихотворению.
- Облаков изорванные клочья Гонят в небо желтую луну; Видно, снова этой жуткой ночью Я ни на минуту не усну. Ветвь сосны в окно мое стучится. Я лежу в постели, сам не свой, Бьется мое сердце словно птица,Маленькая птица пред совой.
Думы мои тяжко упрямы, Думы мои холодны, как лед. Черная лапа о раму Глухо, точно в бубен, бьет. Гибкие, мохнатые змеи Тени дрожат на полу, Трепетно вытягивают шеи, Прячутся проворно в углу.
Сквозь стекла синие окна Смотрю я в мутную пустыню, Как водяной с речного дна Сквозь тяжесть вод, прозрачно синих. Гудит какой-то скорбный звук, Дрожит земля в холодной пытке, И злой тоски моей паук Ткет в сердце черных мыслей нитки.
Диск луны, уродливо изломан, Тонет в бездонной черной яме. В поле золотая солома Вспыхивает желтыми огнями. Комната наполнена мраком, Вот он исчез пред луной. Дьявол, вопросительным знаком, Молча встает предо мной.
Что я тебе, Дьявол, отвечу? Да, мой разум онемел. Да, ты всю глупость человечью Жарко разжечь сумел!
Вот - вооруженными скотами Всюду ощетинилась земля И цветет кровавыми цветами, Злобу твою, Дьявол, веселя!
